2

Услышав новость, все они повыскакивали из ресторанов, кафе и отелей и уставились в небо. Они воздевали вверх свои черные руки над упорно следившими за небом просветлевшими глазами. Стояли с открытыми ртами. На протяжении тысяч миль в маленьких городках в тот жаркий полдень стояли черные люди, отбрасывая короткие тени, и смотрели вверх.

На своей кухне Хэтти Джонсон накрыла крышкой кипящий суп, вытерла тряпкой свои тонкие пальцы и тихо направилась на заднее крыльцо.

— Ма, иди сюда! Эй, ма, иди скорей, а то пропустишь!

— Мама, эй!

Три негритенка кричали, пританцовывая в середине пыльного дворика. Они то и дело нетерпеливо поглядывали на дверь дома.

— Иду, иду, — сказала Хэтти, отворяя сетчатую дверь. — Откуда до вас дошли эти слухи?

— От Джонов, ма. Они говорят, что приближается ракета, первая за все двадцать лет, и белый человек в ней!

— Что такое "белый человек"? Я никогда такого не видел.

— Увидите, — сказала Хэтти. — Обязательно увидите.

— Расскажи нам о нем, ма. Расскажи, как это было у тебя.

Хэтти нахмурилась:

— Ну, было это давно, Я тогда еще маленькой девочкой была. Это произошло в 1965 году.

— Расскажи нам о белом человеке, мам!

Она прошла во дворик и стояла там, глядя в чистое голубое марсианское небо с легкими марсианскими облаками на нем и на далекие марсианские горы, изнывающие в марсианском пекле.

Она наконец произнесла:

— Ну, во-первых, у них белые руки.

— Белые руки! — радовались мальчишки и хлопали друг друга по плечам.

— У них белые руки!

— Белые руки! — оглушительно орали ребятишки.

— И белые лица.

— Белые лица! Это правда?

— Белые — вот такие, ма? — и самый маленький из них бросил себе в лицо горсть пыли и зачихал. — Такие, да?

— Гораздо белее, — мрачно ответила Хэтти и стала снова смотреть в небо. В глазах ее читалась тревога, будто она ожидала увидеть там, наверху, ливень с грозой, и то, что их не было, беспокоило ее. — Идите-ка лучше в дом.

— О, ма! — Они с недоверием глядели на нее. — Мы же должны увидеть, ей-Богу, должны! Ничего ведь не случится, верно?

— Не знаю. Просто мне кажется — так будет лучше.

— Мы очень хотим увидеть корабль и потом, если можно, побежим в порт и посмотрим на белого человека. Какой он, ма?

— Не знаю, ничего я не знаю, — в раздумье говорила она и качала головой.

— Расскажи нам еще что-нибудь о нем!

— Ладно уж. Белые люди живут на Земле, откуда прибыли сюда и все мы двадцать лет тому назад. Мы тогда просто взяли и сбежали, и прилетели сюда, на Марс, и осели здесь, построили города и вот живем. Мы теперь уже марсиане, а не земляне. И за все это время ни один белый человек не прилетал к нам. Такая вот история.

— А почему они не прилетали, ма?

— Да потому… Сразу после того как мы отправились сюда, на Земле разразилась атомная война. Страшная война, они без конца бомбили друг друга. И они забыли про нас. А когда через несколько лет военные действия прекратились, у них не осталось ни одной ракеты. Вот до недавнего времени они и строили их. Видно, теперь, спустя двадцать лет, они летят проведать нас. — Она молча посмотрела на детишек и затем, направляясь куда-то, сказала: — Вы меня тут подождите, я схожу к Элизабет Браун, в конец улицы. Обещаете никуда не уходить?

— Не хотелось бы, да уж ладно.

— Вот и хорошо, — и она побежала вниз по дороге.

К Браунам она прибежала как раз вовремя: все семейство загружалось в их огромную машину.

— Хэтти, привет! Поехали с нами!

— А вы куда? — подбежала она, задыхаясь

— Посмотреть на белого человека!

— Действительно, со всей серьезностью заявил мистер Браун и указал рукой на свой "груз". — Эти дети никогда не видели белого человека, да и сам я успел подзабыть, какой он.

— Что вы собираетесь делать с этим белым человеком? — спросила Хэтти.

— Делать? — удивилось все семейство. — Да просто посмотреть на него — и все.

— Вы так считаете?

— Что же еще можем мы сделать?

— Не знаю, — сказала Хэтти. — Только я подумала, не случилось бы чего.

— Что именно?

— Да понимаете, — растерянно, в недоумении произнесла Хэтти, — вы ведь не станете линчевать его?

— Линчевать его? — Все дружно рассмеялись. Мистер Браун шлепнул себя по коленям. — Да помилуй Бог, девочка. Мы собираемся пожать ему руку. Не так ли, дети мои?

— Конечно! Конечно!

С другого конца города подъехала еще одна машина, и Хэтти воскликнула:

— Билл!

— Что это ты тут делаешь? Где дети? — гневно прокричал ее супруг. Он оглядел остальных. — А вы, уж не собираетесь ли вы, словно скопище дураков, отправиться на встречу прилетающего человека?

— Да вроде бы так, — кивая головой и улыбаясь, согласился мистер Браун.

— Что ж, тогда прихватите ружья, — велел им Уилли. — Я именно за этим еду домой.

— Билл!

— А ну-ка садись в мою машину, Хэтти. — Он, глядя на нее в упор, держал дверцу машины открытой, пока она не подчинилась.

Он никому не сказал больше ни слова и загрохотал по пыльной дороге на своей машине.

— Билл, не так быстро!

— Не так быстро, да? Ну, это мы еще посмотрим. — Он следил за тем, как рвется назад под машиной дорога. — По какому праву они явились теперь сюда? Почему не оставляют нас в покое? Почему они не разбомбили друг друга там, в том старом мире, и не дают нам жить, как мы хотим?

— Билл, не по-христиански говорить такое.

— Я и не чувствую себя христианином, — ухватившись за руль, яростно твердил он. — Я чувствую себя подлецом. После стольких лет всего того, что они вытворяли с нашим народом — с моей мамой и моим папой, и твоей мамой и твоим папой — ты хоть помнишь? Ты помнишь, как они повесили моего отца на Ноквуд Хилл и застрелили мою мать? Ты помнишь? Или у тебя такая же короткая память, как у Браунов?

— Я помню, — сказала она.

— Ты помнишь доктора Филипса и мистера Бертона, и их большие дома, — и лачугу-прачечную моей матери, и отца-старика, продолжавшего трудиться на них; и их благодарность — его повесили доктор Филипс и мистер Бертон. Однако, — продолжал Уилли, — времена изменились, изменились и обстоятельства. Теперь мы посмотрим, кто против кого издает законы, кого следует линчевать, кто будет ездить в заднем конце автобусов, кому отгородят особые места в кино и театрах. Подождем и увидим.