– Да, сейчас пришлю. Но это ошибка какая-то.

– Угу, – Саша положила трубку.

Я сижу, запустив руку в волосы и склонив голову.

От ничего пришли ко всему. Так, что ли? От сжимания головы ничего не прояснится. Так что? Наши «привет-пока» теперь превращаются в совместную поездку. Не понимаю. Что надо было сказать Б. А., чтобы я понадобилась им там? Пялюсь в одну точку. Почта. Сначала прочтем почту.

– Борис Аркадьевич, есть минута? – звоню на мобильный.

– Да, ты что хотела?

– Я зачем вам во Франции понадобилась? Я как-то не уловила суть из переписки.

– Анют, ты давай с этим к Максу. Он в принципе прав в чем-то. По мне, так и тут бы тобой обошлись. Но ты его цифры лучше него самого знаешь. А он серьезно настроен там и клиентов найти, и инвесторов. В общем, вдвоем вы быстрей результат получите. И вообще, считай это бонусом – на солнышке погреешься. Там весной очень даже хорошо. Все, пока.

Ну да, сработаемся! Машинально отвечаю на письма. Загран, ясно, будет завтра. Маша явно бесится. Все-таки что-то между ними было. Невесело ей тогда нам двоим билеты заказывать. Вот черт, мне ж с ним в одном самолете лететь, получается. Секс в самолете. В туалете. «Мысли непристойного содержания на работе надо отгонять», – тихо шепчу я себе и возвращаюсь к бюджету и переписке с директорами бизнес-центров.

Уже семь. Я уже два часа как собираюсь зайти к Максу поговорить. На людях этого делать не хочется. Он, наверное, уже ушел. В сотый раз прокручиваю его письмо в голове – «проверка боем, ты знаешь цифры, возьмем на абордаж, прощупаем почву, как минимум пересмотрим план, исходя из реальности» и прочая лабуда. А главное, какое красноречие! Он может это сделать без меня. Я абсолютно точно там не нужна. Никогда не была на Лазурке. В Париже – да. Там красиво. Многолюдно, пробки в центре, китайцев дофига, но если знать места…

Замигал телефон. Его добавочный.

– Привет. Еще на работе?

– Да. Привет. Уже собираюсь.

– Может, заглянешь по пути, на минуточку. Обсудим поездку, – когда он говорит таким спокойным, ровным голосом, хочется согласиться на все.

– Макс, сори, я уже и так опаздываю. Ты тоже не засиживайся. Хорошо? Пока, – главное – это дружеский бодрый тон. И быстро проскочить на лестницу.

– Так, я что-то не поняла, Кать. В чем поступок-то? Он ее за счет компании тащит в Канны. Ну, круто, конечно. Но как бы – не на свои, да и напрямик ничего не сказал, – Света с Катей спорят уже минут пятнадцать на эту тему.

Я как бы ни при делах. Сижу, смотрю, слушаю со стороны. И понимаю, что ничего более прозаичного нет на свете. Девочка, мальчик, другая девочка, подруги первой девочки.

У Дины тоже ведь есть подруги – интересно, что они ей говорят. А она вообще о моем существовании в жизни Макса догадывается? Хотя, какое это существование! Может, я действительно сама себе огород нагородила. И он действительно о работе своей печется, акт дружбы, так сказать. Раз я тебя не трахнул – давай дружить! Ага! Когда я уже оставлю ту ночь. Разложить бы все по полочкам. Что это все было? Такой извращенный способ влюбить в себя очередную клушу? Или вдруг резко понял, что не хочет? Может, от меня запах был плохой? Вот бред в голову лезет. Если не хочет – зачем снова знаки внимания оказывать? Хотя, стоп – а какие знаки? Взгляды? Он так не на одну меня смотрит. Или на одну? А риелторша? Как он, пропустив риелторшу вперед, оценивал ее попу, аж склонив голову набок, жаль, не присвистнул. Ведь он же специально! Мы тогда с Машей у ресепшен стояли. Зачем ему? Позлить? Кого? Меня, Машу? Может, он вообще не понимает, что делает. Причинно-следственная связь не обнаруживается. Какое дурацкое самокопание!

– Какое дурацкое самокопание! – уже вслух.

– Ты нас вообще слушала? – возмутилась Света.

– Нет. Я себя слушала, – натянуто улыбаюсь. – Давайте о чем-нибудь еще поговорим. О чем угодно.

– Мне нравятся Канны. Мы со Стасом прошлой осенью туда на уикенд ездили. Салют смотрели. Я рассказывала, да?

– Не о Каннах! – я закрыла глаза руками.

– Поговори с ним в самолете. Расставьте все точки над «и». Хватит тебе мучиться, – похоже, Света нарисовала себе уже вполне четкую картинку насчет НАС.

– Я лечу одна, – снова открыв глаза, – они летят семьей раньше. Я не говорила? – как я устала.

А в ответ тишина.

– И Дина тоже? – наконец прервала молчание Катя.

– «И Сережа тоже»4. Я не стала расспрашивать у Маши подробности. Знаю, что я прилетаю последней.

– Ну, тогда он совсем нахал! – Света такого поворота событий не ожидала. Стопудово уже нарисовала себе романтическую картинку на берегу моря – бриз, чайки, закат, долгий поцелуй. – Ну, надо же, еще и жену тащить.

– Они не женаты, – вступилась я.

– Ой, вот только этого не надо. Сама Катерине мораль начитывала на эту тему.

– Свет, я не собираюсь с ним роман крутить. Просто это неприятно – когда безответно.

– Ну, знаешь, – встряхнулась Катя, – а, по-моему, еще как ответно. Просто так такие выходки не устраивают.

– Катя, я не про секс же. Если б он ни на ком не женился, то можно было бы попробовать нормальные отношения построить. С ним мне одноразовый секс не нужен.

– Поэтому будешь мучиться!

– Нет, Свет, поэтому оставлю все, как есть.

– Мне кажется, лучше уж попробовать, ну, пострадаешь потом. А может, все так повернется, что и выгорит. Ты же не знаешь.

– Ты рассуждаешь, как Маша наша.

– Ну, спасибо! Сравнила! Лучше б слушались – я, между прочим, напомню, замужем, в отличие от вас обеих.

– Ты таким макаром себе замуж устроила? – поддела Катя. – Дудки! Мне такой вариант не подходит. Мужчина должен добиваться. Должен сам предложить – а я еще поломаюсь-подумаю. Иначе он всегда налево смотреть будет.

– Много ты понимаешь! Мы прекрасно с Витей живем. Без всяких там «лево».

– Это ты так думаешь.

– Слушайте, заканчивайте уже. Вы последнее время на ножах постоянно. Обе в чем-то правы. Из всех правил есть исключения. Все, тема левака закрыта. Договорились?

– Так ты, в результате, когда возвращаешься? Уже знаешь? – Света нехотя сменила тему.

– В воскресенье ночью. Потом сразу на планерку, – ухмыльнулась я. – Придумали сувениры? Я специально один день взяла еще, чтобы в Монако съездить.

– Там так красиво! Обязательно поднимись в их собор. И мне там еще океанариум понравился. Мы там тоже были.

– Там вроде бы музей.

– Ну да, музей, но также и аквариумы здоровенные. В прошлый раз там парень в акваланге чистил стены, а вокруг него рыбины всякие плавали. Он даже улыбался, когда его фоткали.

– Обязательно передам от тебя «привет», – съязвила я.

– Откуда лешишь? Из Шереметьево, надеюсь.

– Ой, Свет, и не говори! Мне кажется, если бы мне попытались из Домодедово взять – я бы истерику устроила. Бррр. Зачем ты, вообще, эту тему подняла – я ее усиленно стараюсь изгонять из своей головы. Как подумаю про этот взрыв5. Ужасно становится. Ведь там тоже люди стояли – про свое думали, переживали за разное, что важным считали. А потом…

– Мне Стас говорил, что их долго не выпускали, и людей скопилось много. Даже стену аэропорта разобрали какую-то.

Мы замолчали. Катя это уже рассказывала. Но теперь любое обсуждение любого путешествия, так или иначе, поднимало эту тему. Стас оказался счастливчиком, если можно так, вообще, сказать, был в зале вылета.

– Я в сети где-то читала, про то как через минут десять-пятнадцать на месте взрыва стали звонить телефоны, а никто уже не подходил.

– Света, хватит! – в два голоса мы с Катериной.

– Пожалуйста! Ты когда рассказываешь что-то, я прямо вижу это. Я и так боюсь летать. Уж лучше бы и вправду с Максом летела. Одной теперь страшно до жути.