- Я поклялась отомстить за родных!

- Милая барышня, - Деникин подойдя ближе, мягко взял Машу за плечи, заглянул ей в глаза. - Вся Россия сегодня стонет и истекает кровью. Но война - это не дамское дело. И клянусь вам, мы сражаемся, чтобы отомстить и за вашего отца, и за вас, и за всех русских людей... Мне нужны солдаты, милая барышня, мне не нужны... - он запнулся, ища, как бы высказаться поделикатнее, но у Маши глаза уже вспыхнули, сверкнули так ярко, что Антону Ивановичу стало не по себе.

- Будь по вашему, - сказал он, отходя в сторону, - но знайте: я вас не держу здесь. В первую же минуту, как только вы захотите покинуть мою армию: знайте, что вы свободны.

Казачий полковник одобрительно кивнул.

- Иван Петрович был человеком редкой храбрости. Я уверен, что он бы сейчас гордился своими дочерьми.

- Хорошо, пусть будет по-вашему, - согласился Деникин. - Запишите их в отряд к Семенову.

- Слушаюсь, господин генерал! - офицер у входа, вытянувшись в струнку, сделал под козырек.

- Господин генерал, - смело сказала Маша. - Ваши люди отобрали у нас оружие. Оружие это мы взяли в бою...

- Возвратить! - коротко бросил Деникин, снова наклоняясь над

картой.

Сопровождаемые офицером, девушки вышли из штаба.

...На другой день им выдали военное обмундирование и короткие драгунские винтовки. Все это смотрелось довольно нелепо на совсем еще юных девушках, одежда была великовата и смешно топорщилась в разные стороны, но сестры, глядя в темное, пожелтевшее от времени зеркало, не узнавали себя.

Оглядев собственное отражение в таком грозном, боевом наряде, Маша взала со стола шашку и старый наган. Она усмехнулась, разглядывая себя в мутном, поцарапанном зеркале и, вдруг, отчаянно, резко взмахнула наточенной шашкой. Свирепый клинок блеснул в потемневшем воздухе.

- Теперь берегись, товарищ Буденный! Встретимся и поглядим, кто кого.

Глава 9. Фронт.

Дни ползли медленные, похожие один на другой. Деникинские части то гнали петлюровцев, то отступали под их ударами, а после этого наступало затишье, вызванное временной позиционой войной. Симон Петлюра, который получал помощь из Франции, уже мнил себя победителем "москалей". Он упрашивал надменных французов принять Украину в состав их империи как еще одну негритянскую колонию - бывший провинциальный газетчик и неудавшийся графоман был согласен на все, лишь бы только его не лишили вожделенной и сладкой власти.

У деникинской армии наступали трудные дни: временное затишье сменялось ожесточенными, почти непрерывными боями. Но деникинцы не сдавались. Бесстрашные офицеры (впрочем, в большинстве своем - выходцы из крестьянских и рабочих семей), над головами которых трепетало и билось трехцветное русское знамя, рыцари духа и наследники Великой Империи - они, не сгибаясь, шли на пулеметы и шашки обезумевшего врага, уверенные, что кровью своей могут искупить чьи-то, чужие грехи и спасти от окончательной гибели страну, изменившую и себе самой и своим предкам, предавшую саму себя на разорение и позор.

Невозможно описать и представить все то, с чем столкнулись эти отважные люди, эти смелые мученики и решительные герои, бросившие себя и свои молодые жизни на кровавый алтарь Эпохи, все то, что неодолимой стеной вставало у них на пути к их цели - к захваченной врагами Москве: кровавые схватки и страшные декабрьские морозы, заразные болезни, непролазная, бездорожная грязь.

Однажды полк Голуба (так звали седеющего казачьего полковника) получил приказ выбить противника из небольшого леска - прямо на левом фланге. Перед наступлением надо было основательно прощупать позиции петлюровцев, послав разведку, чтобы потом нанести удар в наиболее уязвимое место. И вот одновременно с группой уже опытных разведчиков полковник, скрепя сердце, решился отправить в самостоятельную разведку Машу и ее сестер.

- Но только смотрите, осторожнее. Не храбритесь зря, - напутствовал их полковник, - старайтесь передвигаться так, чтобы вас даже и заяц не услышал. Разведайте, где там у них стоят пушки, где пулеметы, и подсчитайте их, и заодно проверьте, не прячется ли где петлюровская конница. Проведете разведку - и сразу же назад, не задерживайтесь...

За час до рассвета, вооруженные с головы до ног, девушки отправились в путь. Кроме винтовок и револьверов, каждая имела при себе по нескольку ручных гранат.

Все живое в лесу спало крепким предутренним сном. Даже хищные ночные птицы редко нарушали покой природы, беззвучно пролетая над головами разведчиц и мгновенно исчезая в глухом мраке. Густой белый туман, словно разлитое молоко, тянулся по мокрой траве и облезлым серым кустарникам, мутной пленкой заволакивал лес, почти совсем скрывал слегка чернеющие овраги и рытвины, превращал картину вокруг в странную апокалиптического вида пустыню, полную необъяснимых загадок и ночного страха. За каждым раздвинувшимся кустом, в каждой яме и рытвине, казалось, притаился кто-то неведомый, и оттого еще более враждебный и злой,

хитро подстерегающий отважных разведчиц. Но Маша смело шла впереди с наганом наготове. Не отставая ни на шаг, за ней шла Катя, а сзади с винтовкой в руках скользила, как тень, Таня. Ее пояс был весь увешан гранатами.

В таком порядке они прошли последние караулы и посты деникинцев и вскоре оказались между двумя вражескими армиями.

Пройдя таким же твердым, уверенным шагом еще с полверсты, Маша вдруг остановилась. Катя тотчас ткнулась лицом в ее спину, а Таня налетела на Катю.

- Тихо! - приказала Маша. - Садись!

Катя и Таня тотчас опустились на сырую траву.

Маша осмотрелась по сторонам, проверила направление и начала искать ориентир, по которому можно было бы двигаться дальше, без опасности заблудиться.

Вокруг простиралась голая степь, кое-где пересеченная оврагами. Вдали виднелся какой-то неясный и темный холм, за ним тянулась полоса зеленого леса. Маша решила идти прямо на этот холм, а оттуда наметить новый, более надежный ориентир.

- Ложись и следуй за мной! - шёпотом скомандовала она.

Все трое приникли к земле и беззвучно, словно проворные лесные змеи, поползли друг за другом.

Время от времени Маша останавливалась, приподнимая голову, и острым, настороженным взглядом озирала притихшие окрестности. Она легла на траву и, приложив ухо к влажной земле, чутко ловила все звуки и шорохи, стараясь угадать их источник.

Катя в точности копировала Машу, а Таня просто ложилась на живот и терпеливо ждала дальнейшей команды.

Но все было тихо и сумрачно.

Таинственный холм, до которого добрались, наконец, разведчицы, оказался большой купой деревьев и кустарника. Дальше виднелся темный лес, а перед ним предполагалась первая линия обороны противника.

- Передохнем, - тихо скомандовала Маша, ящерицей скользнув в кустарник.

Так же бесшумно прошмыгнули за ней остальные.

Осторожная Маша тщательно обследовала ближайшие кусты и, наткнувшись на большую и глубокую яму, решила расположиться в ней.

Разведчицы еще не успели занять свои позиции, когда Маша, чуть слышно шикнув на остальных, опять припала ухом к земле.

Все притаились в яме, настороженно прислушиваясь к звукам притихшей земли. Однако ни Таня, ни Катя не слышали ничего подозрительного. С легким шумом перелетали с ветки на ветку разукрашенные лесные птицы. Где-то далеко трещал коростель, из глубины леса доносилось воркование горлинки.

Через минуту Маша подняла голову:

- Тихо! Я слышу какой-то подозрительный шорох, - она указала в сторону леса, - а потом что-то стукнуло - так, как будто железка о железку задела. На всякий случай приготовьтесь.

Катя и Таня расположились справа и слева от Маши,

положив карабины на край ямы и приготовив гранаты.

Маша неподвижно лежала на животе, всматриваясь в белую гущу утреннего тумана. Вдруг она проворно схватила карабин и снова скомандовала:

- Готовься к бою! Без команды не стрелять!

Катя прильнула щекой к холодному ложу. Таня, притавшаяся на дне ямы, положила руку на затвор карабина. Ни один мускул