– Предлагаю выбрать восточную дорогу и заглянуть к барону Эгеслику, – предложил прапорщик Миккельсон. – Если в провинции что-то не так, барон нам расскажет. – Для пущей убедительности прапорщик указал пальцем на карту.

Миккельсон оставался для Девлина загадкой. По возрасту прапорщику полагался бы более высокий чин, но его не однажды обходили и по-прежнему держали в низком звании, поэтому нередкая горечь в его тоне была вполне объяснима. Однако при всем том Миккельсон служил честно, стараясь не уронить честь офицера королевской армии.

– А я бы выбрал дорогу вдоль побережья, – возразил лейтенант Дидрик. – Розмаар, Мирка и Аркилд просто стонут от набегов морских пиратов. Нужно посмотреть, чем берег Коринта отличается от других провинций и почему там так спокойно.

Откинувшись на спинку стула и потягивая цитрин, Девлин слушал спорщиков. В словах обоих есть определенная логика, но принимать решение все равно должен Избранный, как это было уже много раз с тех пор, как отряд покинул Кингсхольм. Таково бремя власти.

Первые недели путешествия его терзали страхи, что в любой момент кто-то из солдат или стражников откажется подчиняться. Девлин ничего не знал о том, как командовать людьми. Самое большее, что ему доводилось делать, – это присматривать за учениками в кузнице, и теперь он безумно боялся, что не справится с целым отрядом.

Он пытался припомнить, как вели себя знакомые ему командиры. Керри была всеобщей любимицей и, несмотря на свой неукротимый нрав, поднялась до звания сержанта. Капитан Драккен с ее двадцатипятилетним опытом службы являла собой воплощение холодного профессионализма. Ни одна, ни другая женщина в пример ему не годились.

Потом Девлин вспомнил о мастере Рорике, в чьей кузнице он отработал десять лет. Мастер Рорик славился тем, что ни разу в жизни не повысил голоса, однако авторитет его был непререкаем. В работе он устанавливал для себя самую высокую планку, и все ученики стремились ему подражать. Поставив перед собой задачу превратить две дюжины щетинящихся друг на друга солдат и стражников в организованный боевой отряд, Девлин держал в памяти образ старого кузнеца.

Со временем солдаты постепенно прекратили выражать недовольство и начали видеть в Избранном своего вожака. В Розмааре они ждали приказов уже только от него, а одержав верх над разбойниками, приветственно выкрикивали его имя, ведь для войска нет ничего слаще легкой победы.

Девлин не обольщался на свой счет и понимал, что признание его солдатами – вещь хрупкая. Если бы план по захвату шайки провалился, он проиграл бы не просто мелкую стычку с разбойниками, а потерял бы уважение тех, от кого зависит. Настоящая проверка Избранного как командира состоится после встречи с действительно сильным и коварным врагом, когда Девлин прикажет своим подчиненным вступить в бой, не жалея жизней.

Не стоит забывать и о том, что по меньшей мере один человек в отряде желает ему зла. Во время схватки с разбойниками Девлина едва не пронзила стрела. Она воткнулась ему в рукав, не причинив серьезного вреда. Возможно, это была простая случайность, неточный выстрел, сделанный неопытным лучником в пылу первого сражения. Но Девлин не исключал и злого умысла, ведь бандиты, как и стражники, держали в руках мечи. Луками в тот день были вооружены только солдаты королевской армии.

Девлин вздохнул и, наклонив голову, потер сзади шею, чтобы снять напряжение. Когда он поднял глаза, то увидел, что Дидрик и Миккельсон молча смотрят на него.

– Вы так и не договорились?

Оба кивнули.

– Мы должны помнить, зачем приехали в Коринт, – сказал лейтенант Дидрик.

– А я о чем? – воскликнул прапорщик Миккельсон. – Раз у нас учебный выезд, то, прежде чем разгуливать по владениям барона, нам следует известить его о своем прибытии.

Сохраняя невозмутимое выражение лица, Девлин скрывал раздиравшее его противоречие. Миккельсон, конечно, прав, но в эти края Девлин приехал отнюдь не из тактических соображений. Какое решение он должен принять? Нет никаких доказательств, что в донесениях из внешне благополучной провинции что-то не так. И все же с каждой пройденной лигой в нем росла уверенность, что ответы, которые он ищет, спрятаны здесь, на земле Коринта. Сейчас он просто должен выбрать дорогу. И судьбу своего отряда.

К столу подошел Олаф, хозяин таверны. Испытывая благоговение от того, что под его крышу заглянул сам Избранный, он согнал всех посетителей в дальний угол таверны, освободив несколько столов вокруг того, за которым сидела троица. Девлин не возражал против этого, потому что Олаф избавил их от любопытных ушей и глаз. Не то чтобы Девлин опасался шпионов в таком захолустье, просто осторожность еще никому не вредила.

– Еще цитрина? – осведомился Олаф. – А может, теперь, когда вы промочили горло с дороги, выпьете немного вина?

– Нет, – с чуть заметным сожалением отказался Девлин. Сейчас ему нужна ясная голова.

Вслед за ним Дидрик и Миккельсон тоже отклонили предложение трактирщика, хотя и с более явной досадой, и снова заказали цитрин.

Хозяин вернулся с кувшином на подносе, но, поставив его на стол, уходить не спешил. Вне всяких сомнений, своим посещением Избранный и его офицеры оказали скромному заведению Олафа большую честь, и трактирщик не знал, как угодить дорогим гостям.

– Какой позор, какой позор! – ни с того ни с сего запричитал Олаф.

– О чем это ты? – спросил Девлин.

– Как о чем? Об исчезновении асессора Брунина. Вы разве не затем приехали?

– Кто такой этот асессор? – задал вопрос прапорщик Миккельсон.

От удивления Олаф покачнулся на каблуках.

– О Боги, вы не знаете? Брунин был податным асессором барона. Он собирал налоги, а потом исчез. Почти весь прошлый месяц люди барона прочесывали дороги, разыскивая его.

– Ничего не понимаю. Он пропал осенью, а поиски начали только сейчас? – переспросил Миккельсон, всем своим тоном выражая презрение к действиям провинциальных ополченцев.

– Нет-нет, совсем не так. Когда осенью асессор объезжал деревни, все было в порядке. Да и неудивительно – какой же дурак захочет связываться со сборщиком налогов нашего барона? Нет, Брунин пропал весной. Он, как обычно, поехал собирать налоги и не вернулся. Мы боимся, что случилось самое худшее. – Олаф наклонился вперед и зашептал: – А знаете, что я думаю? Его схватили работорговцы. Пираты из-за моря. Вот так вот.

– Работорговцы? – усомнился Дидрик. – Полагаю, у сборщика налогов найдутся враги и поближе к дому.

Трактирщик побелел от страха.

– Нет, нет, это не мы. Никто в Коринте и подумать о таком не смеет. – По лицу Олафа покатились капли пота, а глаза забегали по сторонам, как будто он только что заметил в зале других посетителей. – Верно, кое-кто жалуется, что весенний налог платить очень тяжело, – сказал хозяин таверны чуть громче, – но это все пустые разговоры. Время сейчас беспокойное, а барон дает нам защиту. Мы платим деньги, а барон охраняет наш покой. Ясно как божий день.

Девлин понимал только то, что трактирщик сильно напуган, как бы его слова не дошли до лорда Эгеслика. Страхи трактирщика показались Девлину странными. Размерами налогов фермеры и крестьяне возмущались всегда, особенно в таверне за кружкой вина. Эту тему обсуждали так же часто, как погоду или амурные дела соседей. Но Олаф явно не хотел, чтобы кто-нибудь услышал, как он прилюдно выражает свое недовольство бароном и величиной налогов.

Словно опасаясь выболтать еще больше, Олаф нервно поклонился и начал пятиться к задней двери.

– Погоди-ка, – остановил его Девлин. – Возможно, мы попробуем помочь барону. Где был асессор, прежде чем пропал?

– Ехал по дороге вдоль берега, – сказал хозяин таверны и, отвесив еще один поклон, поспешил к двери.

Все трое молча смотрели ему вслед. После короткой паузы Девлин произнес:

– Не думаю, что мы найдем то, что упустили люди барона, однако проехаться вдоль побережья не мешало бы.

– Но… – начал было прапорщик.

– На сегодня достаточно, – отрезал Девлин, махнув на переполненный зал. Если в толпе прячутся доносчики, хватит с них и того, что они уже знают.