Немногочисленные друзья Избранного при дворе наверняка рассчитывали на лучшее, но остальные скорее всего предпочитали надеяться, что он вернется с поражением. Тогда недоброжелатели получили бы предлог убрать Девлина с поста Избранного и лишить всех прав, которые он честно заслужил. Униженный неудачами Девлин не стал бы представлять никакой угрозы.

Вряд ли враги Девлина могли предположить, что он сделал невозможное и нашел утраченный меч. Простые люди увидели бы в успехе Девлина доказательство того, что он действительно Избранный богами, а Девлин стал бы слишком влиятельной фигурой при дворе, чтобы его игнорировать. Следовательно, если у противников появится подозрение, что меч у Девлина, они попытаются уничтожить его задолго до прибытия отряда в Кингсхольм.

До сих пор путешествие проходило без приключений. Возможно, это обстоятельство свидетельствовало о том, что враги недооценили возможности Девлина.

Дверь в комнату отворилась, вошла хозяйка таверны с пожилым мужчиной.

– Сэр, это Джонам, целитель, о котором я вам рассказывала, – сказала Касья.

Видимо, в давние времена Джонам мог похвастать недюжинной силой, но сейчас его широкие плечи поникли и ссутулились от старости, а оставшиеся волосы поседели.

– Я слышал, ты настоящий целитель, – промолвил Девлин.

– В свое время мне присвоили второй ранг, – ответил Джонам. – Служил в храме в Скарнесе в течение пятнадцати лет, а когда силы иссякли, вернулся туда, где жил еще мальчиком.

Даже в самых маленьких селениях трудились свои костоправы и знахари, но истинные врачеватели были редкостью. Некоторые служители леди Гейры странствовали, однако по большей части они лечили в городских храмах или обслуживали дворянские семейства. Найти целителя второго ранга, хоть уже и отошедшего от дел, было большой удачей, поэтому Девлин решил провести ночь здесь.

– Мой спутник нуждается в твоих услугах, – произнес он.

– Нет, совсем нет, – попытался настоять на своем Дидрик, но приступ кашля выдал его.

– Вреда не будет никакого, – выступил Стивен. – Все равно мы здесь, да и целитель уже пришел, грех отказываться от помощи.

– Мне нужно только отдышаться, вот и все, – покачал головой упрямец.

Лихорадочно блестящие глаза и то, как Дидрик держал правую руку у ребер, чтобы облегчить боль, говорило о многом.

– У тебя нет выбора, – сказал Девлин. – Госпожа Касья, не будете ли вы так любезны сопроводить Дидрика и целителя в покои?

– Конечно, – кивнула хозяйка, – ступайте за мной.

Саския собиралась последовать за ними, но Дидрик сделал ей знак остаться, и девушка вернулась на свое место.

Через несколько минут хозяйка и ее сын принесли чаши с горячим супом и блюдо с только что выпеченным хлебом. Сытный обед стал непривычной роскошью для путешественников, поэтому Девлин полностью отдался удовольствию. По крайней мере на какое-то время можно отрешиться от забот и не думать о том, что будет, если целитель не сумеет помочь Дидрику.

Суп оказался странным, он больше напоминал водянистую похлебку, чем густую кашицу, к которой Саския уже успела привыкнуть. Среди огромных кусков курятины плавали непонятные комки теста. Она решила попробовать и надкусила один, внутри оказался тертый клубень. Несмотря на все странности, суп был горячий, и Саския с жадностью съела одну чашу, а потом взялась и за вторую.

Путники обедали в тишине, молчание прерывали только просьбы передать хлеб. Безмолвие Девлина никого не удивляло. Избранный никогда не отличался разговорчивостью, а после несчастного случая с Дидриком он все больше уходил в себя. Замкнутость Стивена носила другой характер, поскольку в любые другие дни менестрель мог болтать обо всем и ни о чем. Вероятно, молчание Девлина оказалось заразительным, а может быть, Стивен, как и Саския, думал о друге.

Как настоящий воин, Дидрик ни разу не пожаловался на боль в сломанных ребрах и не попросил спутников замедлить ход и подстроиться под него. Саскию восхищало непреклонное мужество, с которым он превозмогал страдания. Однако у силы воли есть границы, и Саския боялась, что Дидрик достиг предела выносливости.

Целитель вернулся в комнату один, и это показалось всем дурным знаком.

– Что скажешь? – спросил его Девлин.

– У него болезнь легких, – ответил Джонам.

Саския подозревала неладное и все же вздрогнула, когда услышала новость. В Дункейре подобная зараза нередко приводила к фатальному исходу и обычно поражала, либо совсем молодых, либо стариков.

– Ты сумеешь помочь? – спросил Девлин.

– Десять лет назад я вылечил бы его за день, – пожал плечами Джонам. – Теперь же я могу предложить только снадобья, утоляющие боль, да и те он отказывается принимать.

– А Дидрик может продолжить путь с нами? Ведь в Кингсхольме целителей пруд пруди, – поинтересовался Стивен.

– Продолжить путь?

Саския недоверчиво посмотрела на него. О чем он толкует?

– Больному нужен отдых и время на то, чтобы лекарство удалило яд из его легких. Вам еще повезло, что он до сих пор держится. Если он поедет дальше, то умрет менее чем за день, – выложил Джонам.

– Дидрик никуда не едет, – заявил Девлин. – Джонам, следуй за мной, расскажи, что нужно для него сделать. Я прослежу, чтобы он принимал снадобья, которые ты приготовил.

Саския дождалась, пока они покинут комнату, и вихрем набросилась на Стивена.

– Продолжить путь? Ты хотел заставить Дидрика ехать верхом? Ты же слышал, что сказал целитель.

– Сдаюсь! – Стивен поднял вверх руки. – Я хотел услышать прямой ответ. Дидрик на моем месте задал бы такой же вопрос.

– Не оправдывай собственную глупость. Он болен и не в своем уме. А тебе нужно сохранять ясную голову.

– Я так и поступаю, – огрызнулся Стивен. – Пойми, Девлин не может оставаться здесь. Тем более надолго. И Дидрик прекрасно об этом знает, так же, как и я.

– Почему?

Саския понимала, что у Девлина есть враги, которые, возможно, преследуют его, а неподвижную добычу легче выследить. И все-таки они приняли все необходимые меры, сменили боевую одежду на простое платье и старались ничем не выдать себя. Никто не посчитает вынужденную остановку странной, пока не выздоровеет Дидрик. А если они проявят осторожность и выставят часовых, то за здешними стенами будет безопасней, чем на дороге.

– Девлину нельзя оставаться в деревне, – повторил Стивен и посмотрел по сторонам, как будто хотел убедиться, что они одни. – Он сильнее, чем прежде, но все же подчиняется власти Джеаса. Девлин может задержаться на несколько часов, даже на день, но никак не больше. Он должен ехать.

– Что еще за Джеас? Да, Девлину приказано вернуться, но разве вы не соратники? К чему такая спешка, почему он должен оставить здравый смысл и рисковать жизнью друга?

Стивен тяжело уселся на скамью, через минуту и Саския устроилась рядом.

– Понимаешь, Избранный заколдован…

– Я знаю, – поспешно произнесла Саския, взмахнув рукой, будто отгоняла неудачу. – Майчел говорил мне об этом несчастье.

– Тогда ты должна уяснить, что у него нет выбора.

Саския ничего не понимала. Женщина провела со Стивеном много недель, но сейчас ей вдруг показалось, что она сидит за столом с незнакомцем.

– Однако Майчел сказал, что колдунья излечила его.

– Исмения освободила Девлина от чар, но не сумела разрушить заклинания Джеаса… – Стивен удивился, что смог произнести имя чародейки вслух. – Когда Девлин стал Избранным, он дал присягу верно служить до самой смерти. Тот самый Джеас привязал его к клятве. Девлин обязан выполнить долг и вернуть меч в Кингсхольм. Каждая задержка ослабляет его силу воли. В конце концов он не сможет думать ни о чем, кроме чувства долга. Девлин останется здесь, насколько это возможно, однако в итоге он уедет с нами или без нас.

От безжалостных слов озноб пробежал по телу Саскии, и на минуту она пожалела, что не вернулась в Дункейр с остальными. Каждый ребенок знает, что с чародеями лучше не связываться, лишь беспечные джорскианцы спокойно отдают себя во власть колдунов с их опасными заклинаниями.