Поблагодарив Тоби за совет, я решил лучше рассмотреть тех, с кем мне предстояло провести какое-то время. Признаться, я ожидал чего-то большего, учитывая все то, что успел узнать о месте, в котором оказался. Внешне пациенты мало чем отличались от обычных горожан, которых можно встретить на улицах любого крупного города. Действительно, у меня возникло ощущение, будто я попал во внутренний двор какого-нибудь муниципального здания и теперь наблюдаю за тем, как его сотрудники вышли на массовый перекур в обеденное время. Разбившись на несколько небольших групп, они общались вполголоса и, казалось, думать забыли обо мне. Тем не менее, периодически я ловил на себе настороженные взгляды, которые, впрочем, не были особо настойчивыми. Мое внимание привлек мужчина среднего возраста с нервно дергающимся лицом. Смерив меня взглядом, он вдруг отделился от своей группы и подошел к Софи, которая стояла отдельно, и о чем-то заговорил с ней. При этом девушка также несколько раз с явным беспокойством посмотрела в мою сторону. С одной стороны, мне было приятно оттого, что я был способен внушать такие чувства, как страх. Удивившись этому новому ощущению, я, однако, тут же одернул себя и решил не поддаваться общей атмосфере какой-то невидимой истеричности, которая витала в воздухе. Вместо этого я подошел к Тоби и стал прислушиваться к разговору, который он завел с какой-то тучной женщиной, похожей на жену владельца мясной лавки.

– Нет, милый мой, ты совершенно ничего не понимаешь в политике, – с внушительным видом вещала толстуха. – А я тебе скажу, что то, что сейчас происходит, есть следствие банального экономического кризиса. И вообще, еще ни одна война не случалась без участия финансового интереса. Людям просто нужно залезть в карман своему соседу и покопаться там.

Мысли, которые озвучивала женщина, не были ни глубокими, ни оригинальными, так что я уже хотел было ретироваться, как вдруг она повернулась ко мне и почти нежным голосом спросила:

– А вы что скажете, Джулиан? Неужели тоже станете убеждать меня в идейной составляющей всего этого безобразия, которое творится сегодня за стенами нашей тихой обители?

– Я? Хм… – совершенно неожиданно для себя я впал в какое-то полусонное состояние и с трудом удержался от того, чтобы не зевнуть. – Вообще-то я стараюсь быть вне политики.

– Отчего же? – голос этой женщины, похоже, действовал на меня усыпляюще. Что это? Неужели гипноз? Я всегда считал себя невосприимчивым к подобного рода воздействию и поэтому почувствовал приступ раздражения. Как ни странно, но именно это чувство помогло мне прийти в себя. Протерев глаза, я стряхнул с себя сонливость и ответил, стараясь не глядеть в глаза собеседнице:

– Оттого, что я привык рассуждать только на те темы, в которых разбираюсь. Этому меня научил отец. В политике же я ничего не понимаю, так что и свое мнение о ней не считаю заслуживающим внимания.

– Очень достойная позиция, – неожиданно похвалила меня женщина. – Тоби, представь меня нашему гостю, пожалуйста.

– Конечно! – молодому человеку, по всей видимости, была приятна роль церемониймейстера, и он с готовностью исполнил ее просьбу. – Джулиан, позволь представить тебе госпожу Калько, нашего бессменного международного обозревателя, у которой столько опыта в этой сфере, что его хватило бы на добрый десяток членов правительства.

– Значит, вы журналист? – я удивился тому, насколько внешность бывает обманчивой.

– Бог с вами, молодой человек! – со смехом отмахнулась женщина. – У меня свой элитный косметический салон, куда периодически заглядывают жены и любовницы сильных мира сего. Кого только не было у меня, вы не поверите! Ну, и, конечно, каждой просто необходимо было поделиться последними сплетнями, которые они слышали от своих мужчин. Это лучше, чем любое радио, поверьте мне. Я была в курсе всех последний новостей, даже не выходя из дома.

Несмотря на то, что на владелицу салона красоты госпожа Калько была похожа даже меньше, чем на журналиста, мне, тем не менее, было приятно оттого, что я не так сильно ошибся в определении ее социального статуса. Оставив толстуху мечтательно закатывать глаза, вспоминая свое славное прошлое, я извинился и потянул за собой Тоби.

– Извини, что отвлекаю, но…

– Подожди, – перебил он меня. – Давай по порядку. Я же вроде как твой наставник здесь, так что сначала расскажу тебе о нашей уважаемой фрау Калько. Как ты думаешь, за что она сюда попала?

– Не знаю, – я безразлично пожал плечами. – Может быть, тоже вообразила себя какой-нибудь кассандрой.

– Кем? – не понял Тоби.

– Кассандрой. Была такая предсказательница.

– Не знал. Но нет, совершенно мимо. Ты даже рядом не попал. Наша милая толстушка – одна из самых страшных убийц современности. На ее счету больше сорока загубленных жизней.

– Неужели? – эта информация настолько не вязалась с моими выводами, что я постарался присмотреться более внимательно к женщине, которая уже успела завязать разговор с кем-то. Нет, она совершенно не походила на убийцу, о чем я и заявил Тоби.

– Конечно, – усмехнулся тот. – А ты что, думал, будто маньяки носят специальные таблички, на которых написано: бойтесь меня все, я пришел перерезать вам горло? Нет, друг мой, здесь все совершенно иначе. Убийцы носят маски, которые срываются только в самый последний момент, когда уже поздно что-либо предпринимать.

– И кого же она убивала? Клиенток?

– Нет, что ты. Она заботилась о своей репутации. Ведь если бы ее посетительницы стали исчезать, то это отразилось бы на бизнесе. Ее увлечением были молодые мужчины, чаще подростки. Она каким-то образом заманивала их к себе и там уже душила. Может быть, она и не производит впечатления сильного человека, но, поверь мне, это не так. Я как-то наблюдал за тем, как ее пытались успокоить охранники – кому-то из них пришло в голову без разрешения Гросмана привести своего сына сюда вроде как на экскурсию. Ну, что ж, ребенок вряд ли когда-нибудь забудет эту прогулку. Она как-то умудрилась умыкнуть его из-под носа отца и запереться в своей палате. Ты, наверное, обратил внимание на то, как она мастерски владеет голосом? Если вовремя не спохватишься, считай, что попался. В общем, мальчика едва успели спасти. Ты видел наших санитаров? Внушительные ребята, да? Так вот, они летали по всей комнате, как футбольные мячи, пока кому-то не удалось, наконец, вкатить ей лошадиную дозу успокоительного. Но и после этого она еще несколько минут буйствовала.

– А разве сейчас она не опасна? – я пообещал себе, что никогда больше не стану поворачиваться спиной к этой страшной женщине.

– Еще как опасна, – спокойно улыбнулся Тоби.

– Но я не заметил, чтобы ты боялся ее.

– Ах, ты об этом, – беззаботно махнул рукой молодой человек. – Все просто. Единственное, что может ее удержать от того, чтобы придушить меня, это страх. У меня есть здесь свой покровитель, который внушает ей почти животный ужас. Сначала фрау Калько, конечно, пускала на меня слюни, но как только ей объяснили, что меня трогать не стоит, она тут же успокоилась.

– Может быть, и мне стоит познакомиться с твоим покровителем?

– Зачем тебе?

– Да как-то не хочется столкнуться с ней в темном коридоре.

– На твоем месте я бы не стал беспокоиться по этому поводу, – Тоби снова ободряюще хлопнул меня по плечу, однако этот жест был недостаточно убедителен, и я повторил ему свою просьбу.

– Да не переживай ты так! – воскликнул молодой человек. – Ты не в ее вкусе.

– Но ты сам только что говорил, что ее интересуют подростки мужского пола. Как раз моя категория, раз нет?

– Ээ… Ну, не совсем, – Тоби почему-то замялся и бросил на меня странный взгляд. – В общем, тебе ничего не грозит. Но если тебе так хочется, я представлю тебя своему защитнику. Да, возможно, это действительно имеет смысл, а то мало ли что может случиться.

– Прекрасно! Когда?

– Чуть позже. Сейчас она занята.

– Она?

Тоби кивнул и, увидев кого-то из знакомых, бросился к нему, оставив меня стоять с раскрытым от удивления ртом. В моем представлении покровителем в таком заведении должен был быть устрашающего вида мужчина, который мог бы справиться с любым, и то, что им оказалась женщина, казалось мне удивительным. Однако мне не пришлось раздумывать над этим слишком долго – пока я стоял, погрузившись в собственные мысли, кто-то тронул меня за плечо. Вздрогнув, я обернулся и увидел перед собой сгорбленного старика, настолько древнего, что, казалось, стоило подуть на него, и она разлетится, как пепел.