– Мои опасения касаются исключительно вашей Ассоциаций по защите прав коренных американцев, – ответил он дипломатично.

Он говорил так, словно эта организация уже существовала, однако на самом деле упомянутая им Ассоциация по защите прав коренных американцев, или АЗКА, только создавалась. Согласно рекламным проспектам, которые Лонгтри прислал ему накануне встречи, АЗКА должна была оказывать помощь любому племени или любой резервации, которая в ней нуждалась. Помощь эта включала в себя самые разнообразные услуги, начиная от вполне легальной юридической поддержки и создания благотворительных фондов и заканчивая лоббированием постановлений конгресса, которые могли изменить условия жизни коренного населения североамериканского континента. Многие юристы и адвокаты уже дали согласие на сотрудничество с ассоциацией, которая планировала использовать их по мере возникновения тех или иных проблем. Никаких гонораров они за это не получали, поскольку собственных средств у ассоциации было кот наплакал, и только к Харту это не относилось. Ему АЗКА предлагала весьма солидный годовой оклад только за то, чтобы он служил ее «лицом», ее официальным представителем как в коридорах власти, так и при общении с журналистами. Предложение было не только выгодным, но и довольно лестным, однако первым побуждением Харта было ответить не просто «нет», а: «нет, черт бы вас побрал!»

– Что же это за опасения? – поинтересовался Эббот.

– Мне приходилось слышать и читать вещи, которые не очень-то мне понравились.

– Например?

– Например, я знаю, что некоторые коренные американцы разбогатели за счет продажи природных ресурсов, организации в резервациях казино и других развлекательных и досуговых центров, в то время как подавляющее большинство их соплеменников продолжало жить за чертой бедности. Средства, которые они зарабатывают, концентрируются в руках небольшой кучки людей, а если и распределяются, то крайне неравномерно. И это мне не нравится.

– Тем больше у вас должно быть причин, чтобы поддержать нас! – воскликнул Эббот. – Сотрудничая с нами, вы поможете нам изменить существующее положение дел. Вы сможете сами влиять на те процессы, которые вас так тревожат. Это и наша цель, сэр!

Харт повернулся к нему, внимательно посмотрел на своего собеседника.

– Разве в Америке нет организаций, подобных вашей? Разве все они не преследуют те же цели?

– Разумеется, такие организации существуют, и они достаточно профессиональны, но мы надеемся стать лучшими. И вы должны нам в этом помочь.

– Каким образом, хотел бы я знать? И почему именно я?

– Потому что нам нужен хороший старт, нам нужна известность, а вы – национальный герой, первый индеец-астронавт. Кроме того, вы выходили в открытый космос.

– Ну, это еще не значит, что я могу успешно, выступать в суде.

– Напротив, полковник Харт. Разве вы не заметили, что, когда вы говорите, люди вас слушают очень внимательно? В особенности – женщины, – добавил Эббот и заговорщически подмигнул. – Вы их просто завораживаете.

Харт тряхнул головой.

– И вы хотите иметь со мной дело, даже не зная толком, что и кому я буду говорить? А как же мои политические взгляды и убеждения? Разве это не важно? Вы даже не спросили меня, во что я верю, какова моя, так сказать, личная философия.

– Но…

Эббот хотел что-то возразить, но Лонгтри остановил его:

– Пусть мистер Харт выскажется, Джордж.

– Благодарю вас, – кивнул Харт и замолчал. Собственно говоря, дальнейший разговор был бессмысленным, поскольку в глубине души он уже принял решение. И теперь ему предстояло сообщить о нем этой парочке. – Прежде чем я свяжу свое имя с той или иной общественной организацией, – медленно начал он, – я должен быть уверен, что она действительно собирается защищать чьи-то интересы, кроме своих собственных. Или, точнее, кроме интересов ее руководителей, – добавил он твердо и пристально посмотрел на Лонгтри. – Во-вторых, я бы хотел быть уверен, что я интересую эту организацию как человек, как личность, а не как ширма, под прикрытием которой недобросовестные люди могли бы устраивать свои делишки. Ведь я привлек ваше внимание в первую очередь потому, что я индеец, не так ли?..

Последовала продолжительная пауза. Первым, как ни странно, не выдержал Лонгтри:

– Вы отрекаетесь от наследия предков?

– Я не смог бы этого сделать, даже если бы очень захотел. Даже мое прозвище – а ведь вам, несомненно, известно, что друзья зовут меня Вождем, – непосредственно связано с моим происхождением, однако я никогда не эксплуатировал свою индейскую кровь. Я в первую очередь человек, и мне неприятно, когда мне предлагают хорошую должность только на том основании, что я – индеец. Можно подумать, что все остальное, чего я достиг, ничего не значит…

Эббот нервно рассмеялся.

– Не беспокойтесь, здесь просто… счастливое стечение обстоятельств. Мы, во всяком случае, считаем большой удачей то, что вы являетесь прямым потомком Куаны Паркера 4].

– Который был наполовину белым.

На это Эбботу возразить было нечего, и после еще одной неловкой паузы Лонгтри, по-видимому, решил, что в этих обстоятельствах самое разумное – временно отступить. Не говоря ни слова, он поднялся на ноги, и Харт с удивлением осознал, насколько он мал ростом. Достоинство и молчаливая сдержанность, с которой Декстер Лонгтри держался все это время, придавали его облику такую внушительность, что Кристофер Харт даже ни разу не вспомнил о том, что на самом деле этот индеец чуть не на две головы ниже его.

– Мне кажется, – прогудел Лонгтри, – мы дали полковнику Харту достаточно информации для размышлений. На сегодня хватит, тем более что его еще ждет пресс-конференция и банкет.

Харт тоже встал. Эббот слегка замешкался, словно недоумевая, что заставило Лонгтри отступить, но в конце концов тоже поднялся.

– Я благодарю вас за доверие, вождь, – сказал Харт, протягивая руку Лонгтри. – Ваше предложение чрезвычайно для меня лестно, но сейчас я просто не готов дать вам конкретный ответ.

– Значит, мы должны будем сделать все, чтобы наилучшим образом подготовить вас. – Лонгтри коротко и сильно пожал протянутую руку Харта. – Что вы скажете, если я предложу продолжить наш разговор завтра? Скажем, завтра утром?..

– Откровенно говоря, мне нужно возвращаться в Хьюстон.

– Ничего, мы встаем рано. Назовите время и место.

Харт замялся. На самом деле разговаривать с этими двумя ему было не о чем. Он все решил еще накануне сегодняшней встречи, на которую согласился только из вежливости. Безусловно, Эббот и Лонгтри могли еще долго его уговаривать, но Харт был уверен, что не передумает. И сегодняшний разговор еще больше укрепил его в этом решении. Точнее, не разговор, а то, как держался и как выглядел сам Лонгтри. Судя по всему, он был довольно богат и никак не был похож на индейца, который живет в резервации и с трудом сводит концы с концами. Еще меньше походил вождь на человека, который будет до конца сражаться за попранные права своих соплеменников, – Харт понял это почти сразу, но сейчас он не мог найти подходящего предлога, чтобы уклониться от завтрашней встречи.

– В девять ноль-ноль вас устроит? – сухо, по-военному спросил он. – Давайте позавтракаем вместе здесь же, в «Мансоне».

– Что ж, в таком случае – до завтра, – кивнул Лонгтри и, повернувшись, величественно двинулся к выходу. Эббот торопливо пожал руку Харта и поспешил вслед за вождем.

Большинство посетителей бара провожали Лонгтри взглядами. Он не мог не приковывать к себе внимания хотя бы уже тем, что совсем не вписывался ни в здешнее общество, ни в элегантную обстановку бара. Особенно бросалась в глаза его расшитая бисером и раскрашенными иглами дикобраза набедренная повязка, надетая поверх брюк.

– Это артист? – спросила у Харта официантка, которая пришла забрать чашки и спросить, не желает ли знаменитый астронавт еще чего-нибудь.

– Нет, это – настоящий индеец. Вождь.