Услышав эти слова, она невольно вздрогнула. О чем мог умолчать детектив?.. Что такое ужасное он мог увидеть в спальне? Ее умоляющий взгляд был устремлен на сержанта, и Лоусон дрогнул.

– Там, на стенах… кое-что написано.

– Написано?!

– Да. Преступник – а судя по найденным нами отпечаткам обуви, это был мужчина – обмакнул банную губку в кровь вашей сестры и написал на обоях несколько… несколько непристойностей.

При этих словах она почувствовала новый приступ тошноты, накативший, словно океанская волна, но ее решимость видеть, знать все оказалась сильнее и помогла ей справиться с собой. Она должна увидеть все своими глазами, иначе нарисованные воображением картины будут преследовать ее всю жизнь. Только побывав на месте преступления, она могла бы воспринять смерть сестры не как абстракцию, а как реальность и, возможно, примириться с ней.

Говорят же, что неведение хуже самой страшной правды.

– Я должна своими глазами увидеть, где и как умерла моя сестра, детектив! – твердо сказала она.

К этому времени экспертно-криминалистическая бригада уже закончила работу и, сложив оборудование в фургон, вернулась в полицейское управление, так что теперь за место преступления отвечал только детектив Лоусон, и только он решал, кого можно пустить в спальню, а кого нельзя.

Очевидно, ее взгляд и решительное выражение лица убедили опытного следователя, что она от своего не отступит. Вздохнув, он с видом полной покорности судьбе махнул рукой, приглашая ее следовать за ним, и вышел в коридор. На пороге спальни он, однако, остановился, дожидаясь, пока она нагонит его.

– Только держите себя в руках, – предупредил Лоусон, пропуская ее вперед.

Она шагнула в спальню, мысленно приготовившись к самому худшему. С самого начала она решила, что не будет принимать увиденное слишком близко к сердцу, и это ей помогло. На все вокруг она смотрела глазами постороннего человека, потому что в противном случае она могла бы сойти с ума на глазах у следственной группы.

А потерять самообладание было от чего. Открывшаяся картина парализовала ее. Как ни странно, испытанный шок помог ей справиться с собой, так как все ее чувства были попросту отключены.

На кровати, впрочем, не было заметно никаких следов борьбы и кровавой драмы. Она ожидала увидеть пропитанные кровью простыни и одеяло, однако кто-то – очевидно, эксперты-криминалисты – сняли с кровати все белье и увезли на экспертизу. Правда, на матрасе осталось несколько небольших пятен цвета ржавчины, еще не успевших до конца просохнуть.

– Мы полагаем, что убийца стоял примерно в том месте, где вы стоите сейчас, – подсказал Лоусон, неслышно подойдя к ней сзади. – На ковре осталась земля, которую он принес на ботинках из сада или из какого-то другого места. Ваша сестра скорее всего спала и не видела нападавшего…

– Я молю бога, чтобы она спала! – отозвалась она, с неудовольствием отметив, что ее ответ прозвучал гораздо эмоциональнее, чем ей хотелось.

– Когда вашу сестру нашли, она лежала на спине. Никакой одежды на ней не было… Кстати, вы не видите в этом ничего необычного? Ваша сестра всегда спала нагишом?

– Не всегда, но часто, – машинально откликнулась она.

– Мы нашли на кровати пижамную куртку, – задумчиво сказал детектив. – Такую, знаете… на пуговичках, но без рукавов. Но штаны от пижамы исчезли. Во всяком случае, обнаружить их не удалось.

Она посмотрела на детектива, надеясь, что он как-то пояснит свои слова, но Лоусон отвел взгляд.

– На ее руках и плечах не было ни ран, ни кровоподтеков, которые свидетельствовали бы о сопротивлении, – сказал он хмуро. – Похоже, все произошло очень быстро. Если, конечно, это может утешить.

С трудом оторвав взгляд от матраса, она посмотрела на ночной столик. Его уже обработали специальным порошком для поиска отпечатков пальцев, и он казался пыльным, словно его не вытирали несколько недель. Таким же порошком был покрыт и лежащий возле лампы золотой кулон. Она вопросительно поглядела на Лоусона, и детектив кивнул.

– Можете его забрать, – сказал он.

Она взяла кулон со стола и стиснула в кулаке.

Потом она огляделась.

И вздрогнула.

Она должна была заметить это сразу. Надписи, сделанные крупными печатными буквами, было невозможно не увидеть. Прочесть их тоже было легко – буквы были выписаны старательно, без спешки – лишь под некоторыми из них виднелись потеки крови. Очевидно, убийца чувствовал себя в доме достаточно уверенно и не торопился покинуть его.

«СУКА. ШЛЮХА. ИНДЕЙСКАЯ ПОДСТИЛКА» – было написано на стенах.

Она долго смотрела на эти надписи, гадая, что за псих их оставил, и изумляясь силе его ненависти.

Только потом до нее дошел смысл того, что было написано на обоях кровью ее сестры.

Индейская подстилка. Шлюха.

Истина, открывшаяся ей, была столь ослепительно безжалостной, что она застонала и прикрыла рукой глаза.

– О боже!.. – вырвалось у нее.

В следующую секунду она бросилась вон из спальни, но наткнулась на Лоусона, сдвинуть которого с места было так же невозможно, как опрокинуть статую Свободы.

– Что случилось, мисс Ллойд? Что с вами? – участливо спросил он, придерживая ее за плечи.

– О боже, боже мой! – выкрикнула она снова. – Это должна была быть я! Я, а не она!..

Она попыталась вырваться, но Лоусон был сильнее и без усилий удержал ее. Он только вывел ее в коридор. К этому моменту ее безумный порыв почти прошел, силы оставили ее. Она обмякла и, повиснув всей тяжестью на руках Лоусона, закрыла глаза, но сдержать слезы уже не могла. Единственное, на что хватило ей сил, – это не завыть в полный голос, но для этого ей пришлось до боли закусить нижнюю губу.

Лоусон встряхнул ее.

– В чем дело, мисс Ллойд? Да говорите же!.. Что означают эти надписи – вы можете объяснить?

Не успели эти слова дойти до ее сознания, как возле входной двери раздался какой-то шум.

– Пропустите меня! Пропустите немедленно! – послышался сердитый мужской голос. – Мне звонили из полиции. Что, черт возьми, происходит?

Это Джем Хеннингс пытался прорваться в дом, но двое дюжих полицейских схватили его за руки и не пускали.

– Вы – Хеннингс?! – рявкнул детектив.

– Да, я – Хеннингс, а вы кто такой?

Полицейские у дверей выпустили Джема и отступили в стороны, пропуская его в прихожую. Лоусон шагнул ему навстречу, на ходу взмахнув в воздухе кожаным футляром со значком:

– Управление полиции Далласа, детектив Лоусон.

Джем был сбит с толку окончательно. Смерив детектива неприязненным взглядом, он повернулся к ней и взял за руку.

– Привет, Джилл. Что произошло? Ты бледна, как смерть! С тобой все в порядке?

– Джиллиан Ллойд только что увезла «Скорая помощь», – вставил Лоусон, прежде чем она успела ответить.

– «Скорая»?.. Но почему? Что случилось? – Взгляд Джема снова вернулся к ней. – Мелли? Прости, я сразу тебя не узнал… Может быть, хоть ты скажешь, в чем дело? Что случилось с Джиллиан?

Но ему никто не ответил, и в голосе Джема зазвенели истерические нотки.

– Кто-нибудь объяснит мне, что, черт возьми, здесь происходит?!

– Мне очень неприятно сообщать подобные вещи… – начал детектив Лоусон, и Джем повернулся к нему, – но Джиллиан Ллойд убита. Сегодня утром ее нашли мертвой в собственной постели.

Джем открыл рот, закрыл, потом снова открыл, так и не издав ни звука. Пошатнувшись, он отступил на шаг назад, с недоверием глядя на обоих, потом обернулся к дверям, словно надеясь, что стоящие там полицейские опровергнут слова детектива.

– Это… невозможно! – проговорил он наконец.

Но мрачные лица, на которых задерживался его взгляд, быстро убедили его, что все сказанное – правда. На мгновение Джем поднес руку к губам, потом медленно опустил.

– Может, вам лучше присесть, мистер Хеннингс?

Джем отрицательно покачал головой.

– Вы сказали, Джиллиан… убита? – Его взгляд устремился куда-то за их спины. Прежде чем они успели отреагировать, Джем бросился вперед – к спальне.