– Мама, он что, клеит тебя? Вы знакомы то сколько?

Света залилась краской, и укорила:

– Аленка! Что говоришь то? Ты чего меня в краску вгоняешь?!

Алена пожала плечиками:

– А что такого? Двадцать первый век на дворе. Мне уже восемнадцать, для чего женщине мужчина давно знаю.

Андрей, тоже краснея, ответил:

– Алена, вообще то я ничего такого ввиду не имел…

– Да ладно. Имели. По лицу же видно.

И улыбнулась обезоруживающей улыбкой, разрядив обстановку. Правда, глаза так и полыхнули ревностью. То ли мать ни с кем делить не желает, то ли… Света с Андреем переглянулись, и разом расхохотались. И в самом деле: что такого? Взрослые свободные люди, чего в прятки играть?

На пасеке у Андрея и впрямь чудесно. Дом и постройки – как игрушечные, из новеньких бревен, один к одному, как на подбор. Видно хозяйскую руку. Четыре десятка ульев разбросаны в небольшой березовой рощице. И озеро в ста метрах просто потрясающей красоты. Голубое, как небо, и прозрачное, как воздух. Так, что на дне каждый камень виден. И воздух просто потрясающий, после городского смога. Аленка с удовольствием вдыхала его полной грудью, восхищенно глядя на озеро, и приговаривая:

– Боже мой, какая красота! Какая красота! Всю бы жизнь здесь жила, ей-Богу! Андрей, а вы сами такой теремок построили? Мама говорила, что вы филолог. Я почему-то всегда думала, что творческие люди безрукие, простите.

Андрей, улыбаясь над ее непосредственностью, ответил:

– Заблуждение. Меня отец с детства приучил к мысли, что мужчина должен прежде всего молоток и рубанок освоить, а уж потом науки постигать. Сам. Не один, конечно. С сыном. Он у меня тоже на все руки мастер. Учится на программиста, и очень успешно. А в свободное время любит с деревом помудрить. Кстати, бочонок, что я вам презентовал – его рук дело. Он мне их десятками вырезает. Из липы. Липа меду особый аромат придает. А вот, кстати, и он сам. Долго жить будет.

Рядом с «Нивой» резко затормозил мотоцикл. Что-то японское, Светлана не поняла. Зато Аленка с ходу оценила:

– Нехило отдельные студенты живут! «Ямаха» последней модели. Штуки три баксов. Мне вот степухи едва на косметику хватает. Или папочка посодействовал?

Сын Андрея, снимая шлем, только усмехнулся в ответ:

– Три с половиной. Папа помог, но незначительно, и в долг. Иначе б я не взял. А вы и есть те самые гости?

И протянул руку:

– Игорь.

Светлана, пожимая его ладонь, невольно отметила, как сын на отца похож. Копия. Такой же волевой брюнет с серыми глазами. Только лет на двадцать моложе. И рука сильная, и горячая. Надежная такая. Даже легкая дрожь в ногах появилась совершенно неожиданно. Светлана, чувствуя, что еще мгновение и она покраснеет, торопливо отдернула руку. А Аленка, пожимая парню руку, простецки представилась:

– Аленка. Такое вот простое русское имя. Папочка у меня с прибабахом был на фольклор. Покажешь мне здесь все? Пока предки свою личную жизнь будут устраивать.

И снова каверзно улыбнулась, видя смущение Андрея с матерью. Остра на язычок девка. И при этом на мать глянула как бы с неприязнью, а на Андрея даже с интересом. Игорь, внимательно глядя на Светлану, ответил:

– С удовольствием…

И закрутилось. Через неделю Света с Аленой приехали еще раз, потом еще, и еще… И скоро Андрей, не мудрствуя лукаво, сделал Светлане предложение, от которого ей трудно было отказаться. Через две недели после этого о предстоящей свадьбе говорили как о факте. А в один из вечеров Андрей, сидя вечером со Светланой в беседке, как бы невзначай обмолвился:

– А знаешь, Света, у меня стойкое ощущение, что свадьбы будем две играть. Не замечаешь, как мой Игорешка в легкий ступор впадает, когда вы с Аленкой приезжаете? По-моему, он в нее втрескался по уши. Не находишь?

Светлана, отстраняясь от плеча Андрея, фыркнула:

– Ты что говоришь то, Андрей? Мы поженимся, дети наши поженятся… Это что-то сродни инцесту получается уже. Да ну, глупость какая! Как можно? Что люди то говорить станут? Сами в постель, и детей свели?

Андрей беспечно отмахнулся:

– Глупости. Пусть говорят, что хотят. Они же не родные брат и сестра, а сводные будут. Какой инцест? Ну, хочешь, пусть сначала они поженятся, а после мы. Обычное дело. Парень с девушкой поженились, и их родители следом, одинокие и свободные. Вариант?

Светлана, задумчиво глядя на озеро, ответила:

– Возможно и вариант.

А сама гнала от себя мысли, которые уже два месяца из головы не шли «О чем ты думаешь, дура? Позарилась на молоденького? Он же тебя на восемнадцать лет моложе! В дети годится! Какое может быть будущее? А если, в самом деле, в Аленку влюбился? И она ответит взаимностью? Собственной дочери поперек дороги станешь? Да и не нужна ты ему, корова старая. Есть Андрей, почти ровесник. Идеальная разница в возрасте для мужа и жены. Отличный мужик. Умный, чуткий, хозяйственный. И будь что будет…». А какой-то бес, словно под ребро толкал «Игорь тоже умный, чуткий и хозяйственный. И ты в него влюбилась на старости лет. Признайся хоть сама себе!». Света, закрыв лицо руками, замотала головой, забыв, что Андрей рядом «Нет! Глупости!». Андрей, недоуменно глядя на женщину, поинтересовался:

– Ты чего? Что с тобой?

Отнимая руки от полыхающего лица, Света отозвалась:

– Ничего. Все в порядке. Давай скорее свадьбу сыграем, ага? А с Аленкой я поговорю дома, выясню какие у них планы. Если есть, конечно. И если ты прав, пусть сначала они поженятся.

И мысленно добавила «И прощай сказка. Дура ты, Светка…».

Если бы все в порядке. Через неделю случилось такое, отчего видавшие виды Андрей со Светланой сами вошли в полный ступор…

В следующий приезд на пасеку Андрей со Светланой пили чай в беседке, а Игорь с Аленкой о чем-то долго шушукались на веранде, периодически поглядывая на родителей. Потом подошли, полные решимости. Андрей, с интересом глядя на посерьезневшего сына, легонько толкнул Свету в бок, и кивнул. Дескать, что я говорил? Сейчас у тебя Аленкиной руки просить станет. А Игорь, сев напротив, неожиданно сказал:

– Папа, Светлана. Аленка мне сказала, что вы нас заочно поженили уже. Так вот, это большое заблуждение с вашей стороны. Аленка очень хорошая девушка, и она мне нравится. Но только как друг. А я… Я люблю вас, Светлана. Папа, ты прости, выходит, что я у тебя пытаюсь невесту увести. Я долго сопротивлялся, говорил себе, что это блажь, и скоро все пройдет. Не проходит. И я решил сказать все честно, при вас обоих. И Аленка…

Андрей, аккуратно поставив бокал на столик, словно боясь треснуть, и разбить, сузил глаза, и подбодрил:

– Ну-ну, сынуля. Продолжай.

– Папа, ты не ярись, пожалуйста. Я понимаю, некрасиво с моей стороны. Но сердцу не прикажешь. Светлана, я прошу вас стать моей женой. Что вы ответите?

Светлана сидела, ни жива, ни мертва. Говорить ей совсем не хотелось. Хотелось провалиться сквозь землю от стыда. И сладкой истомы, заполнившей все тело. Неужели сбылось то, о чем ночами грезилось? Чего так хотелось еще в юности, да не сбылось за ранним и неудачным замужеством и бытовухой? И уже плохо слышала, о чем еще говорил Игорь, что отвечал Андрей. И в себя пришла, только услышав слова дочери:

– Андрей, а я вас люблю. Правда. Я без вас жизни не представляю! Возьмите меня в жены, не маму. Ну, так же правильно будет, когда по любви? Верно?

Вот она, детская непосредственность плюс эмансипация. Светлана округлила глаза, а Андрей, обалдело откинувшись на спинку скамейки, выдохнул как после стакана спирта натощак:

– Ну, вы, детки, даете!!! Старина Фрейд отдыхает! И что мы будем с этим клубком делать?

Игорь, в упор глядя на Светлану, повторил вопрос:

– Что вы скажете, Светлана? Или я вам безразличен? Мне показалось…

– Тебе не показалось. Ты мне не безразличен. Очень не безразличен. И ты по-мужски поступил, сказав все при отце. Только, Игорь, это неправильно. Понимаешь? Я тебе в матери гожусь. Сколько мне осталось быть женщиной? Пять-семь лет? И увядание. А ты будешь в расцвете. Ты осознаешь, что я старуха, и бросишь меня. И тем разобьешь мое сердце окончательно, понимаешь? Аленка, а ты что несешь? Какая любовь? У вас разница в двадцать один год! Это больше, чем ты живешь! Я не могу…