Все семейство Тайлер было очень обеспокоено депрессией Чейза.

— И?

— Он опять был пьян.

— Восемь месяцев прошло, а рана все не затягивается, — произнесла Девон с грустью. — Думаешь, он когда-нибудь выздоровеет?

— Нет, — ответил Лаки честно. — Но я надеюсь, что со временем он свыкнется с мыслью об утрате и вернется к нормальной жизни.

Девон близко к сердцу принимала все горести его семьи. Их радости и печали стали ее радостями и печалями. Семейная жизнь во всей ее полноте была внове Девон, но она только расцветала в этой непривычной для себя обстановке.

Дела «Тайлер Дриллинг» все еще не ладились, хотя взамен сгоревшего Лаки сумел приобрести новое оборудование. Вот уже полгода, как компания не получала ни одного заказа.

Чейз совсем отошел от дел, с головой уйдя в свое горе, в свою утрату. На Лаки легла ответственность за спасение тонущего корабля. Девон верила в мужа, и это вдохновляло его.

— Ужасно, что твой брат так опустился, и жизнь его течет сквозь пальцы, — пробормотала Девон. — Ужасно!

— Он даже ни разу не зашел в дом, который сам же просил меня купить. Дом стоит пустой, а Чейз сидит в своей старой квартире и беспробудно пьянствует.

— Как же ему помочь?

— Если бы я знал! Критиковать, читать нотации бесполезно. Сочувствие только злит его. Я уж не говорю о том, как он рискует, объезжая этих сумасшедших быков. Для родео он уже слишком стар.

— Может быть, поэтому он туда и стремится, — задумалась Девон. — Умереть. Родео — разновидность самоубийства.

— Бог мой! — Лаки обнял Девон и уткнулся ей в грудь. — Если я когда-нибудь тебя потеряю…

— Ты меня никогда не потеряешь.

— Я уже терял тебя после нашей первой ночи и чуть не свихнулся, пока не обрел снова.

Девон откинулась назад и с любопытством поглядела на него.

— Чуть не свихнулся? Надо же, а я и не знала.

Несмотря на смерть Тани и тяжелое положение «Тайлер Дриллинг», Лаки не утратил оптимизма.

— Ну, я тебе много о чем еще не рассказывал.

— Да?

— Да…

— Например?

— Например, я еще никогда не говорил, что в очках ты очень сексуальна.

Она закрыла лицо руками.

— Мальчики не любят девочек, которые носят очки.

— Я люблю всяких девочек.

— Да, мне говорили об этом.

Он привлек ее к себе и, сгорая от страсти, начал целовать. Пуговицы ее блузки не составили для него преграды. Когда ее груди оказались у него в ладонях, Девон стянула с него джинсы и стала щекотать его чресла бутоном розы.

— Спасибо тебе, мой цветочек, — нашептывала она, слегка покачивая в руке стебель.

— Надеюсь, я хорошо тебя всему обучил? — задыхаясь от необычного ощущения, спросил Лаки.

— То есть?

— Хочется верить, что мы не станем подниматься в спальню…

Ни слова не говоря, Девон опустилась на ковер и притянула мужа к себе. Спустя какое-то время они без движения лежали рядом — обессиленные и счастливые.

— Вот так статью мы с тобой сочинили! — засмеялся Лаки.

Девон взяла его правую руку, поцеловала и положила к себе на грудь.

— Чувствуешь, как бьется сердце? Каждый его удар — это моя любовь к тебе, и я не знаю, как бы существовала без тебя в этой жизни!

Лаки заглянул жене в глаза и увидел в этих глубоких зеленых озерах отражение своей собственной любви. Девон была умна, чувствительна, она его любила, она была прекрасна, она была сексуальна, она щедро и открыто дарила ему себя.

— Черт! — сказал он умиротворенно. — Неужели кого-то удивляет, что меня зовут Лаки, Счастливчик?