Санни опустила голову. Да, то же самое говорила ей и Фрэнни. Он всегда честно предупреждал женщину о том, что не питает к ней серьезных чувств. Глядя на его мускулистую, покрытую вьющимися пушистыми волосами грудь, Санни отлично понимала, почему женщины не отвергали этих жестоких условий и с радостью обрекали себя на мучительную моральную казнь.

Ласково коснувшись пальцем ее подбородка, Тай чуть приподнял голову Санни.

– И до сих пор я не нарушал этого правила. С самого начала нашего знакомства ты знала, чего я от тебя хочу.

– Да, ты хочешь выиграть пари.

– Уложить тебя в постель.

– Это одно и то же.

– Вовсе нет, – выдохнул он. – Как бы я ни любил виски «Дикая индейка», я бы предпочел почувствовать твой вкус…

Внутри у Санни что-то сладко оборвалось.

– Я же сказала: нет, – дрогнувшим голосом проговорила она. – Неужели мой отказ не заставил тебя изменить свои намерения?

Он шагнул вперед и стоял теперь совсем вплотную к ней.

– Прикоснись ко мне, и сама узнаешь ответ на свой вопрос.

От столь откровенного предложения у Санни перехватило дыхание. Чтобы сменить тему разговора, она поспешно спросила:

– Ты любишь, когда кукуруза подсолена?

– Да, – коротко ответил он, возвращаясь вслед за ней на кухню.

Можно было позавидовать тому, как этот человек владел собой! Хотелось бы Санни так же быстро приходить в себя от сексуальных откровений…

Взяв с полки металлическую солонку заводской штамповки – довольно уродливую, с неудобной ручкой, – он ловко посолил ворох воздушной кукурузы и сбрызнул ее растопленным сливочным маслом.

Санни следила, как золотистые полупрозрачные капли растопленного масла стекали по комочкам кукурузы, думая о том, что лучше запаха свежей кукурузы и растопленного сливочного масла может быть только запах… самого Тая Бьюмонта. Едва уловимый запах его одеколона постоянно дразнил ее чувственное обоняние, вызывая самые невероятные, волнующие ассоциации.

Прежде чем отставить в сторону сковородку, он пальцем снял с ее края капельки масла и, осторожно касаясь, несколько раз провел по губам Санни, пока они не стали скользкими и блестящими.

С улицы больше не доносилось ни звука, видимо, соседи Бьюмонта разошлись по домам. Вечернее солнце заливало кухню красноватым прощальным светом. Было тепло и тихо. От Бьюмонта волнами исходил жар. Палец, которым он неторопливо и бережно водил по масленым губам Санни, был твердым и гладким.

Сердце Санни бешено колотилось, будто хотело вырваться из груди. Ей стало страшно. Тихо и почти жалобно она пролепетала:

– Тай…

– М-м-м?

Его приоткрытые губы легонько коснулись ее рта. Поцелуй оказался настолько дразнящим и возбуждающим, что она всем телом выгнулась навстречу его нежным сильным рукам. Тай медленно ласкал языком ее губы, постанывая от наслаждения. Санни задохнулась от нахлынувшего возбуждения и приоткрыла губы, уступая его настойчивым ласкам.

Она уже почти теряла сознание от желания близости, когда он тихо прошептал, не отрывая губ от ее рта:

– Теперь ты убедилась, что я по-прежнему хочу тебя?

Прозвучавшие в ответ слабые, нечленораздельные звуки не удовлетворили его, и он повторил свой вопрос:

– Убедилась?

– Да, – простонала она, явственно чувствуя несомненное доказательство, пытавшееся вырваться на свободу из тисков его джинсов. Не желая думать о последствиях, она осторожно обхватила его бедрами и стала медленно покачиваться.

Хрипло застонав. Тай жадно прильнул к ее губам, прижимая к себе так крепко, что Санни почувствовала, как бешено колотится его сердце.

Все забылось: ее прошлое, его прошлое, – Санни запустила пальцы в его густые вьющиеся волосы и, нежно перебирая их, чувствовала, как все ее тело захлестывает горячее, страстное желание.

– Санни, Санни, о Боже… – хрипло бормотал он, покрывая жадными поцелуями ее шею. – Пора нам с тобой… пора…

В знак согласия и окончательной капитуляции она буквально растаяла в его сильных руках, и, когда Тай вдруг отстранился, она еще долго не могла прийти в себя, едва различая лицо мужчины, ставшего героем ее любовных фантазий с того самого дня, как они познакомились на вечеринке у Фрэнни.

– Пожалуй, нам действительно пора отправляться, – неожиданно ровным голосом произнес Тай. – Иначе все хорошие места будут заняты.

Несмотря на будний день, открытый кинотеатр был забит машинами почти до отказа. Судя по тому, как его приветствовали, когда они остановились у въезда, шериф был завсегдатаем этого кинотеатра. Приподнявшись на сиденье. Тай полез в задний карман узких джинсов за билетами, а Санни в это время невольно подумала о тех, с кем он сюда, возможно, приезжал.

Всю дорогу до кинотеатра Санни хранила гробовое молчание, почти по-детски надув губы и мысленно браня себя за то, что в очередной раз стала жертвой его бесстыдной сексуальной провокации. Стоило ему обнять ее, как она забывала обо всем на свете и ее не слушались ни тело, ни разум. Здравый смысл внезапно изменял Санни, она становилась послушной игрушкой в руках коварного кукловода.

Где же ее твердость характера? Где трезвый взгляд на жизнь? Ведь у нее уже была возможность на собственном опыте убедиться в том, что у мужчин не бывает совести, что им никогда нельзя верить. Так почему же она поддавалась на провокации Тая, хотя каждый раз это заканчивалось болезненным разочарованием?

Впрочем, похоже, все горожане любили и уважали своего шерифа. Пока он медленно вел свою машину по свободным проходам, отовсюду раздавались приветственные автомобильные гудки и возгласы водителей. Тай откликался на каждое приветствие, называя людей по именам.

– Похоже, все удобные места уже заняты, – язвительно произнесла Санни, теряя терпение от того, что Тай несколько раз проезжал по одному и тому же проходу.

– Я вижу. Просто я хочу, чтобы все местные буяны знали, что я здесь, и десять раз подумали, прежде чем начинать хулиганить.

Между тем совсем стемнело. Когда «датсун» занял наконец одно из свободных мест в последнем ряду, на экране уже шли титры первой серии фильма. Пристроив динамик на приборной панели, Тай спросил:

– Тебе хорошо слышно?

– Отлично.

– Вот и прекрасно. Посиди здесь, а я сейчас вернусь.

Мимолетным движением сжав ее колено, он быстро открыл дверцу и выскользнул из машины. Этот интимный жест застал ее врасплох.

Постой! Куда ты? – запоздало крикнула она ему вслед.

– Я быстро! – донеслось в ответ из темноты.

Она следила, как он осторожно пробирался между автомобилями, пока не исчез из виду. Тихо чертыхнувшись, она сердито повернулась к экрану, не переставая мысленно проклинать мужчин, способных так беззастенчиво бросить в одиночестве приглашенную в кино девушку. Через десять минут Тай вернулся.

– Ну и где ты был? – сердито спросила она.

– Надо было кое-что проверить.

– Это настолько важно?

– Думаю, да. Прошлой весной я стал обнаруживать у школьников наркотики и теперь хотел убедиться, что несколько пацанов неподалеку от нас курят действительно табак.

Санни почувствовала себя вздорной идиоткой.

– Ну и что оказалось?

– Будь это не табак, я бы уже вез их в полицейский участок.

– В полицию? Подростков?

– Я дал присягу стоять на страже правопорядка. Употребление наркотиков противозаконно, и мне совершенно все равно, кто в данном случае является правонарушителем – взрослый или пацан.

Такого Тая Бьюмонта Санни не знала. Куда девался озорной блеск его голубых глаз? Еще недавно кривившиеся в ироничной усмешке губы теперь были сурово сжаты. Значит, и для него существовали вещи, к которым он относился со всей серьезностью и ответственностью. Например, его работа. Получалось, что Тай Бьюмонт умеет быть непреклонным, и эта мысль встревожила ее.

– Наркотиков у них нет, так что нам с тобой волноваться не о чем, – улыбнулся он, снова превращаясь в неотразимого соблазнителя. – Хочешь поп-корна?