– Вы меня кормите, как ребенка, – едва успела произнести Эрин, прежде чем новая порция каши забила ей рот. – У вас это здорово получается.

– Еще бы! – сказал он.

«Боже мой, он женат! – пронеслось у нее в мозгу. Раньше эта мысль почему-то не приходила ей в голову. – Ну да, он женат, и у него куча детей».

– Сестра часто заставляла меня кормить своих малышей, так что я не мог не научиться паре-другой уловок, – объяснил он. – Благодаря ей я узнал и о крекерах. Когда она бывала беременной, ее тошнило, и она поглощала их коробками, потому что не могла взять в рот ничего другого.

– А у вас есть дети?

Эрин почувствовала громадное облегчение, когда узнала, что речь идет о его племянниках, а может, племянницах, но ей по-прежнему не было известно, женат ли он. Вопрос вырвался у нее невольно.

Очередная ложка каши застыла в воздухе.

– Нет, – ровным голосом ответил он. – Вот уже десять лет, как я холостяк. Женщина, на которой я так неосмотрительно женился, после двух лет брака решила, что я ее подавляю и что она хочет делать карьеру. Тогда она ушла от меня и потребовала, чтобы я дал ей развод.

Это исчерпывающее объяснение не оставляло места для дальнейших обсуждений, да Эрин и не собиралась больше ни о чем расспрашивать. Главное, он не женат. Это почему-то несказанно обрадовало ее.

Съев еще несколько ложек, она сказала:

– Я больше не могу.

– Пожалуй, и правда достаточно. На обед будет картофельный суп.

– Вишисуаз? – радостно спросила она. Он насмешливо поднял брови и строго сказал:

– Нет, обычный картофельный суп из пакетика.

Они рассмеялись.

– Расскажите мне о вашей семье, – попросила Эрин, когда Ланс убрал с постели поднос. Он наклонился над ней, и она уловила исходящий от него запах крема для бритья. – Значит, у вас есть сестра…

– Да, а у нее муж и четверо детей. Когда мы все вместе собираемся у родителей, это просто сумасшедший дом.

Эрин почувствовала, как в ней шевельнулась зависть. У Гарольда О'Ши не было ни братьев, ни сестер. Только у матери где-то в Луизиане жила вдовая и бездетная сестра. Эрин надеялась, что хотя бы у Кена окажется большая семья. Она мечтала иметь родственников. Родовое древо. Потомки. Семья.

– Я вам завидую. Мне всегда хотелось иметь двоюродных братьев и сестер, родственников, которых можно навещать в отпуск и по праздникам. Жаль, что у Кена и Мелани нет детей. – Она вздохнула. Порой даже простые мечты оказываются совершенно несбыточными.

Ланс прошелся по комнате и встал у окна спиной к Эрин.

– Мы напали на след Лаймана, – вдруг сообщил он.

Она так и подскочила. Ее мечтательно – умиротворенное настроение мигом улетучилось.

– Правда? Вчера Мелани как раз высказала такое предположение. Так какие же новости?

– Он взял напрокат машину. Конечно, мы с самого начала разрабатывали эту версию, но одно небольшое частное бюро проката автомобилей почему-то выпало из нашего поля зрения. А его хозяин заявил в полицию, что кто-то взял машину по поддельным водительским правам. Когда мы показали ему фотографию Лаймана, он его опознал. – Ланс глубоко вздохнул. – Так что теперь у нас появился конкретный след. Мы знаем марку машины и номерной знак. Теперь найти его – дело нескольких дней.

Ей нечего было сказать. Она легла и закрыла глаза, безмолвно молясь, чтобы брат образумился и сдался властям или хотя бы чтобы его поймали.

– Доктор Джошуа прислал заключение, чтобы вы взяли его с собой в Хьюстон. Оно внизу.

Ланс поменял тему, словно то, о чем они говорили до этого, его не особенно интересовало.

– Хорошо, – растерянно отозвалась она. – Я захвачу его, когда буду собираться домой.

И тут Эрин заметила, что за окном идет дождь, причем довольно сильный. Крупные капли стучали по стеклам, и с крыши мерным потоком стекала вода. В комнате было темно, уединенно, интимно.

– Полагаю, после того как Лайман найдется, вы вернетесь к своей работе и… ко всему, прочему. – Голос Ланса звучал глубоко и низко, как раскаты грома, доносившиеся с дальних холмов. Его силуэт казался огромным на фоне сероватого света, проникавшего в окно. Он стоял, облокотившись на оконную раму и подперев голову кулаком.

– Полагаю, что так, – ответила Эрин.

И вдруг перспектива возвращения в Хьюстон ужаснула ее. Но ведь там ее дом! Ее работа. И ей нравится Барт. Тем не менее все это уже не казалось таким уж важным. Стремление понять этого человека, постигнуть его желания и дать ему все, что в ее силах, полностью захватило ее существо. Она хотела, чтобы он был счастлив. Это сейчас было для нее главным в жизни. И если бы ей предоставили возможность выбирать, она предпочла бы эту комнату, где была наедине с Лансом, любой другой точке земного шара.

Значит, она любит его?

Видимо, Ланс обладал сверхъестественной способностью читать чужие мысли. Этот дар и на сей раз не подвел его. По-прежнему стоя к ней спиной, он повернул голову и пронзил ее насквозь своим всевидящим небесно-голубым взглядом.

В широко открытых глазах Эрин отражалось охватившее ее смятение. В растерянности она качала головой, как бы не желая признавать подлинность внезапно захлестнувших ее чувств. Ее дрожащие губы, казалось, беззвучно произносили его имя. Слезинка – одна из многих, бывших на подходе, – выскользнула из-под ресниц и покатилась по бледной щеке.

Ланс решительно повернулся и пошел от окна к кровати. Он не отводил взгляда от ее глаз.

– Эрин.

Звук ее имени был едва различим даже в полной тишине, царившей в комнате.

А он был уже возле ее постели и склонился над ней.

– Эрин, почему ты плачешь? – нежно спросил он.

– Не знаю, – выдохнула она.

– Ты знаешь, Эрин. Скажи, почему?

Она отвела взор, потому что любовь к нему слишком ясно читалась в ее глазах. Опустив лицо, она снова покачала головой.

– Я не знаю, – произнесла она одними губами.

Указательным пальцем он поднял ей подбородок и заставил поглядеть себе в глаза.

– Скажи мне, чтобы я уходил. Скажи мне, что это безумие.

– Это безумие, – прошептала она.

Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Единственное, что она могла видеть, что она хотела видеть, было его лицо – в нескольких дюймах от ее глаз.

– Скажи, чтобы я уходил, – требовал он.

– Нет, – взмолилась она, мотая головой. – Я не могу!

– Тогда да поможет нам Бог.

Эти слова едва успели сорваться с его губ, когда те уже сливались в единое целое с ее ищущим ртом.

Матрас прогнулся и глухо застонал под тяжестью его тела, когда он бросился на постель рядом с ней и привлек ее к себе. Не теряя времени на прелюдию, он накрыл ее рот своим. Его настойчивый язык протиснулся сквозь губы и обшарил все потаенные уголки ее медово-сладкого рта, словно претендуя на полное господство над ним.

Когда наконец первый голод был утолен, он стал вкушать ее с большей обстоятельностью: его язык стер с ее щек следы слез, ощупал каждую черточку лица, обшарил уши, шею.

Она держала его голову в руках и, не отрываясь, глядела на него своими темными влажными глазами, переполненными так и не пролившимися слезами.

– Ланс, – как заклинание, шептала она его имя. – Ланс, Ланс.

Чуть приподняв его голову, она поцеловала ямочку у него на подбородке, а потом прикусила губами его нижнюю губу. Он застонал и вдавил се в подушки, наваливаясь всем телом и снова захватывая ртом ее губы.

Крепко держа ее в объятиях, он перевернулся на спину, и она взглянула на него сверху вниз. Его руки гладили ее спину, бока, бедра, все сильнее обнимая ее. Они вжались друг в друга с такой сумасшедшей одержимостью, что дыхание едва вырывалось у него из горла.

Она покусывала ему шею, исследуя ищущим языком ложбинку у ее основания. Не в силах больше терпеть, он запустил руку ей в волосы и, чуть приподняв голову, нащупал ртом ее губы. Задыхаясь и смеясь от беспредельного счастья, он перевернул ее на бок, и они легли рядом, лицом к лицу. Их головы покоились на одной подушке, пальцы переплелись, носы соприкасались, губы слились в единое целое. Они с наслаждением вкушали друг друга.