В окопе Вчера в заброшенном окопе, Где пыль, патроны, лопухи… Нашёл укрытую осколком Тетрадку в клетку, в ней – стихи. Из них не стёрли даже годы Две недописанных строки: «Родная, как у вас погода? У нас атака, дождь, дожди… сь…» А рядом, в выжженной воронке, Где молят небо лопухи, Разбиты пулей и осколком Признанье в гильзе – три строки: «Прости, что я тебе не верил, Вернусь, пока я жив, пойму! Приму, прошу, верни, верну… сь». Над ними стынут чёрным клином, Годами свиты взрывом в жгут, Две черноплодные рябины И плачут ягоды: «Не ждут! Там сожжены они, распяты. Они, убитые войной… Они, хотя и не солдаты, Вслед за тобой, за ним, за… Ой!» Не принять… Не понять… Не отринуть… Не принять… Не понять… Не отринуть… Звёзды гильзами падают в гать, А луна, обжигая рябину, Льётся раненный тополь обнять… На осколках алеют… ромашки, Медуницу скосил… пулемёт. А над вырытым бомбой овражком Выпь унылые песни поёт. Реют в пасеке ульи – кострами… Пчёлы ищут в окопах приют. Журавли над телами крестами Вороньё отгоняя, зовут… Вновь в зарницах сожжённого лета В солнце смотрят родные глаза… На ресницу закинута ветром Пулей сбитая стрекоза. Стынут танки на теле долины, Между гусениц маки цветут… Вновь к подножию высохшей ивы Санитары убиты несут… Нас рсстреляли на рассвете Нас расстреляли на рассвете… Кричала бледная луна, Метался обречённо ветер, Стонала чёрная ветла. Кукушка смолкла, гаркнул ворон, Дождинка пала на погон… Защёлкали затворы горном, Трубя приказ и приговор… Нас добивали на рассвете, С убитых сняли сапоги… И долго недобитый ветер Шептал планете: «Помоги!!?» Обнимает полынь ковыль
Обнимает полынь ковыль, Обнимает ковыль полынь… Тонет в гари над полем синь, Журавлиный расстрелян клин… А по городу, как по стерне, Танки рвутся к тебе… ко мне… Рухнул скошенный взрывом дом, Стонет девочка под крыльцом… Догорают музей и сад, Вдоль воронки цветы дымят… Крики, грохот, снарядов вой… Бьётся стягом рукав… пустой… Поджигает огонь ковыль, Прожигает огонь полынь… Боль! Горячий металл над спиной… Значит танки пошли за тобой! Угрюмый ветер просится в… ладонь… Угрюмый ветер просится в… ладонь… Под ноги пеплом бросилась дорога, Над серым домом – месяц молодой Застыл, как виноватый, у порога. За голой степью – высохший ручей, Овраг, что речкой деды называли. Стерня, щетинясь, смотрит из полей На горизонт, размытый чёрной гарью. А над селом – такая тишина… Что старый пёс закрыл глаза от боли… Который год, как кончилась война, А мы солдат по-прежнему хороним… |
