– Лайл его знает, – откликнулась Лайза. – Он преподает английский в школах Содаст-Сити.
– Он недавно выступил с утверждением, – добавила Милдред, – что «Вон!» – самое короткое предложение в языке.
– В нашей семьей таким же коротким и всегда сказанным к месту считалось «Нет!», – заявил Квиллер.
Тут Милдред заметила, что с тех пор, как Лайза начала работать в ЦЭС, она превосходно выглядит.
– Спасибо. Преодоление трудностей – вот что меня вдохновляет, я чувствую себя помолодевшей… особенно когда вдруг обнаруживается, что среди собранных нами книг есть такие, которые оцениваются в пять тысяч долларов.
– А как вы об этом узнали?
– Фонд К. помог нам связаться с чикагским торговцем антикварной книгой, и он объяснил, на что следует обращать внимание, скажем: на знаменитых авторов, первые издания, автографы и, конечно, сохранность – книга должна быть в хорошем состоянии. Мы отправили ему опись наших раритетов, и он их оценил. Некоторые стоят по пятьсот долларов, а есть и такие – их немного, – что оцениваются много большей суммой.
– Чтобы я стал платить за книгу пятьсот баксов! – возмутился Арчи.
– Но, дуся, – вмешалась его жена, – ты ведь выложил столько же за старую жестянку!
– Так ведь это был образчик наивного искусства с точно установленным происхождением, и купил я эту штуку на аукционе, доход с которого шёл на добрые дела.
– А ЦЭС содействует повышению уровня образования, – заметил Квиллер, – и это, несомненно, доброе дело. – И не без лукавства добавил: – А чем больше народу в Мускаунти научится читать, тем больше ты продашь твоей «Всячины».
– Тут без рюмки не разберёшься, – вздохнул Арчи. – Кто присоединяется?
– Дуся, я уже подаю, – засуетилась Милдред, – Откупори, пожалуйста, вино и покорми Тулуза.
Обед начался с непонятно из чего приготовленного супа, сопровождаемого маловразумительным вторым – что-то запеченное в горшочке, – и ещё одним непонятным блюдом под названием «сладкое». Десерт был такой же загадочный, но всё – вкусное.
Весь обед они обсуждали новую пьесу, двух актеров из Локмастера, которые так замечательно играли» и то, что спектакль, возможно, пойдёт три пятницы подряд – местный рекорд. Выбрав момент, Квиллер спросил:
– Кто-нибудь слышал, что Олден Уэйд покупает кондо в Индейской Деревне?
– Олден Уэйд? Сомневаюсь, – сказала Лайза. – Он живёт в пансионе Хиббардов и в полном от него восторге. Вайолет Хиббард – член совета директоров ЦЭС.
– Я знала её в начальной школе, – внесла свою лепту Милдред. – Она всегда была очень серьёзной: единственный ребенок, привыкший общаться со взрослыми. У неё по всем предметам были высшие баллы, и рядом с ней все остальные имели бледный вид, так что мы были рады, когда её отправили в частную школу одного из восточных штатов.
– Она и сейчас не меру серьёзная, – заметила Лайза, – но к окружающим она стала относиться с большей теплотой. Мэгги Спренкл, единственная давняя её подруга, говорит, что Вайолет сначала преподавала в одном из американских университетов в Италии, а когда вернулась домой, была уже совсем другим человеком.
– А всё эти козлы итальянцы! – вставил Арчи.
– О, дуся! – запротестовала его жена.
– Она так и не вышла замуж? – спросил Квиллер.
– Нет, и она последняя из Хиббардов, – сказала Лайза. – Они никогда не были большой семьей, а эпидемия гриппа в 1918 году выкосила, по словам Мэгги, почти целое поколение. Но всё это сугубо между нами. А вот из книг, что оказались редкими, большая часть – её пожертвования.
– И она может надеяться, что эти пожертвования будут учтены при налогообложении?
– По-моему, да.
– А вы записываете, от кого какая книга поступила?
– Естественно. Вся информация заносится в компьютер, только она не подлежит оглашению.
– Это всё так интересно! – воскликнула Милдред.
– Среди ценных книг, – продолжала Лайза, – у нас Фолкнер, Хемингуэй, Вирджиния Вулф, Т. С. Элиот, Реймонд Чэндлер и Доктор Зюсс…3 Странно, но книги Доктора Зюсса почему-то не часто встречаются на рынке редких книг. Может, потому что они не выдерживают семейных передряг? А у нас есть его «Кот в шляпе», даже не изжеванный собакой.
– Я покупаю! – заявил Квиллер. – Для Коко. Он будет сидеть на нём и греться. Он умеет отличить стоящую книгу по запаху.
– Надеюсь, – оживился Арчи, – все эти ценнейшие раритеты хранятся в сейфе?
– Мы храним их под крепкими замками, – заверила его Лайза, – а потенциальным покупателям предлагаем ознакомиться со списком того, что есть. И тут возникла ещё одна проблема: Вайолет засекла великолепный старинный буфет в лавке Сьюзан Эксбридж. Его оценивают в три тысячи, но Сьюзан обещала отдать его нам за половину этой цены.
– Не понимаю, – удивился Арчи, – какое отношение буфет имеет к книгам. Если это не слишком дурацкий вопрос…
– Многие семьи, – принялась объяснять Лайза, – хранили домашние заготовки в буфетах. Не спрашивайте меня почему. Так называемый буфет, который стоит у Сьюзан, очень большой, в него влезет сотня книг – в нижнюю и верхнюю половину. И обе они снабжены замками.
– Так я же его у Сьюзан в лавке видела! – обрадовалась Милдред. – Очень красивый буфет из сосны – изящный в своей простоте.
– Именно! – подтвердила Лайза. – Он был бы центром нашей книжной лавки.
– И как это ей в голову пришло продавать такую вещь, даже за полцены! – возмутился Арчи. – Она должна отдать вам её даром. Если вы боитесь сказать ей об этом сами, пошлите Квилла – пусть на неё как следует нажмёт.
– Я голосую «за», – объявила Лайза.
– Присоединяюсь, а значит, принято единогласно! – провозгласила Милдред. – Квилл у нас мастер по части «нажать».
Квиллер хмыкнул себе в усы. – И как скоро он вам нужен?
– Не позднее среды, – сказала Лайза. – У одного из наших волонтеров есть фургон, он заберёт буфет.
– Кто за послеобеденную рюмочку? – подвёл итог Арчи.
Квиллер сказал, что ему пора домой – кормить кошек, пока они не принялись за ковры. Лайза хотела добраться домой до темноты. Комптоновский домик стоял в четверти мили дальше по берегу озера, и к Райкерам она пришла пешком.
Квиллер был только рад подбросить её домой: у него был к ней вопрос.
– Ты пересекалась с Олденом Уэйдом? На сцене он выглядит очень достойно. А в жизни что он за человек?
– Очаровательный! – сказала Лайза. – И такой услужливый! Его обязанность – выполнять определённую работу в магазине, а он спускается к нам вниз и спрашивает, не может ли что-то сделать для ЦЭС. И это ещё не всё! Недели две назад он принёс мне бутон красной розы на длинном стебле в специальной вазе с узким горлышком и предложил наблюдать, как бутон будет день за днем раскрываться. Он говорит, что это очень поднимает настроение. А на днях я узнала, что он и Полли преподнес нераспустившуюся розу! И Вайолет, своей хозяйке! По-моему, это удивительно мило с его стороны и наводит на мысль, что ему очень одиноко.
Или что он держит на прицеле все основные объекты, подумал Квиллер. Странно, почему Полли даже не упомянула об этом в их телефонных разговорах на сон грядущий. И тут же мысли его обратились к слухам о том, что Олден Уэйд покупает номер второй. Может быть, он присмотрел его, чтобы угодить Полли. Может быть, она ему это присоветовала!
– Спасибо тебе, Квилл, – поблагодарила Квиллера Лайза. – Спасибо, что подвёз. И раз уж ты здесь, я сразу дам тебе копию списка редких книг. Скажешь, если захочешь купить Доктора Зюсса для Коко.
И он покатил домой, где две голодные кошки ждали его с обиженным видом, потому что запоздал их обед.
– Простите, ребятки, – извинился он. – Погодите дуться. Сейчас увидите, что вам Милдред напосылала!
В квадратной пластиковой коробке оказались не только остатки загадочного второго блюда, предназначенные сиамцам, но и кое-что для человеческого потребления: домашнее печенье, булочки, яблоки и два банана, уже начинавшие чернеть.
