Роман Возняк

Город детства

"Что есть реальность?

Незыблемое основание, столп мироздания - монолитный и всеединый?

Или это всего лишь подвижная рябь на поверхности времени, рождаемая неведомым?

И память...

Слепок мира?

Или первопричина, вызывающая его к жизни из небытия?

Или..."

Из фрагментов, близких к дозвездному периоду.

Адресная информация утеряна.

Большой Центральный архив.

297 год текущей эры.

Калейдоскоп миров.

Города-гиганты, пропитанные запахами миллионов обитателей.

Все возможные оттенки цвета и переливы звука. Нагромождение знаний и умений. Бесчисленные изощренные развлечения. Отдых от суеты кратковременный и всегда незавершенный.

Женщины...

Самые невероятные пейзажи, завораживающие виды.

Потрясающие ощущения!

Все закончилось. Неожиданно и драматично.

Нет, он никого не обижал, никому не переходил дорогу. Он старался быть незаметным. Он и в самом деле был застенчивым и нерешительным - выходец с периферии. Кое-кому это даже нравилось, придавало свежесть общению. Но он оставался провинциалом, провинциалом до глубины души. Парадоксально, но он так и не смог забыть свои заброшенный город на Богом забытой планетке.

Что произошло? Кто его знает... Он не стал утруждать себя поисками ответа на этот вопрос. Да ему и не дали. Его стали выслеживать, словно животное. Цель не вызывала сомнений. После нескольких неудачных попыток он был уверен: его хотят уничтожить.

Никогда ему не узнать, что случилось. Может, сам того не ведая, он узнал нечто... Может, насолил кому-то, не подозревая об этом. А может, просто развлекался кто-то из великих этого грандиозного мира. Все было уже несущественно. Он убегал.

Остался только бег. Нигде не было безопасно, кроме как в постоянном перемещении. Он уходил. Менял миры, системы, сектора. Куда он шел? Он сам не знал. Не знал, пока не оказался в этом месте.

Желтое Солнце осветило его лицо сквозь защитное стекло станции на внешней орбите. Он понял, что вернулся. Вернулся домой.

До цели было еще километра три, не больше, когда машина несколько раз вздрогнула и заглохла. Оставалось всего лишь подняться по дороге на последний лесистый холм, и оттуда уже будет виден город - небольшой уютный городишко, зажатый с трех сторон горами, а с четвертой выплеснувшийся на зеленую, изрезанную оврагами долину.

Лагдан вышел из машины и огляделся. Дорогу окружал лес. Запах весны соперничал с испарением асфальта. Беглец взял с сиденья черный металлический предмет, взвесил в руке. Пистолет - старинное оружие, неуклюжее, шумное. Другого ему достать не удалось. На этой планете упрямо отказывались от всего чужого, нового и, тем более, не человеческого.

Он перескочил через придорожную канаву и побежал по лесной тропинке, ведущей в город, - последний населенный пункт перед горной грядой. Он стремился в свое последнее убежище, в город детства...

Он не был бойцом. Он давно уже сдался. Многомесячная гонка измотала его и он отупел. Бежать! Просто бежать от опасности. Слепое веление инстинкта, зависящее от воли не больше, чем потоотделение. Его жизнь была безвозвратно разрушена, усталость терзала тело. Он прибежал куда-то, откуда не было выхода. С некоторым удивлением он обнаружил, что узнает эти места.

Ветки хлестали его по лицу, не давая сосредоточиться. Вертикальные пинии стволов уплывали назад, а впереди был все лес и лес. Он пробирался вверх по холму, за которым лежал город.

Странные вещи происходили с ним. Страх отошел куда-то на второй план, тревога рассеялась. Чувства поглотил лес. Ему стало все равно, что случится вскоре. Он знал, по его следу идут, и знал, скрыться невозможно. Эти люди никогда не теряли след. Они пришли из бездны пространства за ним, и, он знал, скоро добьются своего. Но это перестало его тревожить. Что сделал с ним этот лес?..

А ведь он забыл об этом лесе. Все эти годы он не помнил его. Теперь же лес был рядом, окружал его со всех сторон, ласкал и защищал.

И все же он бежал. Он стремился в город.

Город этот он никогда не забывал. Где-то в недрах памяти город тихо жил, погребенный под яркими образами пространства. Изредка он снился ему, и это были лучшие сны в его жизни. А сейчас до города было рукой подать, и Лагдан заволновался. Он попытался представить себе город, каким увидит его с опушки, но что-то мешало ему. Может, лес с его вереницей уплывающих назад стволов, запахом весны и шелестом листьев? Может, что-то еще? Он не знал. Он просто ужасно разволновался. Город был где-то здесь, в его памяти, совсем рядом, но все время ускользал от него. Перед глазами стоял весь этот пестрый мир, в котором ему пришлось жить последние годы. Он нагло поселился в его памяти и похоронил город. Теперь предстояло раскопать могилу. Но он не мог. Он старался, как никогда прежде. Он забыл о погоне. Он вызывал и вызывал в памяти вид города с опушки леса. Он ворошил все, что было в голове со времен глубокого детства, но город скрывался от него. Он дразнил Лагдана туманными пятнами, которые вот-вот должны были превратиться в контуры улиц, но лишь расплывались и исчезали, чтобы через мгновение снова возникнуть и сводить его с ума.

Он бежал в забытьи. Он натыкался на деревья и кусты, спотыкался и падал. Он не ощущал ни царапин на теле, ни времени.

Лес стал редеть, и это привело, его в ужас. Там, наверху, была опушка. Оттуда виден город, его город, но он не мог его представить.

В отчаянии он предпринял последнюю попытку, Он вспомнил, как бывал здесь в детстве, с друзьями. Как они бродили по этому лесу, как жгли костры, лазили на деревья и строили шалаши. Он вспомнил, как они даже в пылу игры не забывали о городе. Временами, бросив все, они спешили на опушку, чтобы взглянуть на город, убедиться, что он не исчез, что он рядом. И хотя они прекрасно знали, что город на месте, все равно каждый раз переживали и вздрагивали, бросая первый взгляд из-за деревьев. А вдруг? Вдруг город исчез? Что тогда? Ведь это их город...

Но он всегда оказывался на месте. И они облегченно вздыхали и бежали обратно под сень деревьев, в сумрачный мир леса. Они смеялись и задирались, но никогда не признавались Друг другу, что минуту назад готовы были расплакаться, не окажись города на месте.