– И вы все-таки не знаете никого, кто мог иметь мотивы для убийства, из ревности например?

– Нет, – сказал он решительно. – Ни одного человека. Она приехала из Денвера. У нее нет ни друзей, ни родственников здесь, в Пайн-Сити.

– А как насчет вашей жены, – предположил я, – возможно, был кто-то, кто сказал ей о вас и Бернис Кейнс, надеясь, что она пойдет на убийство из-за мести?

– Я не знаю, догадывалась ли Марта о нас или нет, – устало произнес Торро, – даже если бы она знала, сомневаюсь, что это хоть сколько-нибудь могло ее обеспокоить. Марта была женщиной очень практичной – и если бы в ее жизни был другой мужчина, я никогда бы не узнал об этом, лейтенант. – Он пожал плечами. – Но когда я начинаю думать об этом, мне кажется, что совсем не знаю, чем жила Марта, что она делала.

Я достал сигарету.

– Да, помощи от вас мало, – сказал я мрачно и зажег спичку.

– Извините, – механически ответил он, – но сейчас я не могу мыслить логически. Может быть, вам следует поговорить с Таней Строуд, она могла бы рассказать вам больше.

– Таня Строуд? – спросил я.

– Она была ближайшей подругой Марты и знала о ней все. – Его рот скривился в гримасе отвращения. – Они всегда были вместе – ленчи, коктейли, демонстрации моделей, салон красоты, – иногда мне казалось, что она и обо мне знает больше, чем даже сама Марта! У нее квартира на Лейксайд. Она вдова, и все ее время уходит на собственные развлечения, денег для этого у нее достаточно. Ее покойный муж сколотил миллион и, возможно, с огромным удовольствием стал бы тратить эти деньги, а коронарная недостаточность лишила его этой радости.

Он нацарапал адрес на листке из блокнота и протянул его мне.

– Таня была очень взволнована на церемонии сегодня утром, – сказал он сухо. – Она громко кричала и была почти в истерике, ну прямо-таки профессиональная плакальщица.

– Бьюсь об заклад, мистер Уильямc не был в восторге от этой сцены, – сказал я.

– Уильямc? – Внезапный интерес в глазах. – Смотритель кладбища, вы его имеете в виду? Интересный, очень интересный случай. Боязнь червей – любопытная мания, лейтенант. Вы заметили, как он постоянно чешется?

– Я обратил внимание, – сказал я.

– Мне кажется, это своего рода комплекс вины. – Голос Торро зазвенел от профессионального любопытства. – Я бы очень хотел им заняться. У меня есть теория о людях его профессии: они имеют дело только с мертвецами и теми, кто их хоронит, всю свою жизнь. Я думаю, что все это может очень легко вызвать определенный комплекс, и довольно сильный. Вы понимаете, через какое-то время их начинает удивлять, что они все еще живы. Ведь посудите сами, вокруг них все умирают, кроме них!..

– Это интересная теория, доктор, – осторожно сказал я, – но думаю, что у него просто экзема!

– Неужели, – изумился он, – я в этом очень сомневаюсь!

– Вы думаете, что у него вот эта самая «пляска червей»? – Мен передернуло при этой мысли.

– Ему кажется, что черви разъедают его изнутри, и такое ощущение его не покидает, – сказал Торро, с энтузиазмом кивая, – это как бы расплата за то, что он жив и живет среди мертвых… – Первый раз за все время лицо его оживилось. – Ну ладно, говорит ему подсознание, я виновен в том, что еще жив среди мертвецов, но я ведь тоже когда-нибудь умру. Не смейтесь, лейтенант, логике нет места в уме такого индивидуума.

– Какой уж тут смех? – возразил я нервно. – Вы как раз вернули меня к жизни!

По дороге к дому Тани Строуд я собрался где-нибудь перекусить. Но воспоминаний о теории Торро было вполне достаточно, чтобы отбить всякий аппетит.

Лейксайд-Драйв располагалась как раз напротив озера. Спокойная гладь ярко-синей воды, освещенной лучами раннего утреннего солнца, невольно навевала мысли о том, что люди, живущие у этого озера, так же безмятежны и спокойны, как и дикие утки, лениво путешествующие вдоль берегов.

Я поставил машину недалеко от дома, вошел внутрь, поднялся в лифте на двенадцатый этаж, подошел к двери и нажал кнопку звонка.

Разноцветное видение открыло дверь и смотрело на меня, а мне пришлось потратить немного времени на то, чтобы, наконец, сориентироваться и увидеть все в правильной перспективе: ярко-рыжие волосы и красные губы, глаза – ярко-синие, свитер – ярко-желтый и такие же колготки.

Она была, что называется, хорошо сложена, хотя и это не то слово!

Ее грудь представляла собой дивное творение природы, тонкая талия плавно переходила в точеные бедра. От этого великолепия у меня захватило дух.

Ее лицо – наконец я перейду к нему – было слегка припухшим, как после слез, и выглядело совсем детским. Холодность в ее глазах исчезала по мере того, как она рассматривала меня…

– Я рада, что вы пришли, – сказала она хрипловатым голосом, – я как раз думала о вас. Входите!

Она повернулась и пошла в комнату, я последовал за ней, с наслаждением созерцая округлости ее ярко-желтых бедер. Мы вошли в гостиную с видом из окна на озеро, с роскошной мебелью в восточном стиле, которая была в моде пару лет назад.

– Садитесь, – скомандовала она, указав на длинную низкую кушетку, котора тянулась вдоль всей стены.

Я повиновался. Она подошла к окну и дернула за шнур, шторы сошлись вместе, словно отрезав солнечный свет и вид на озеро. В интимном полумраке она подошла обратно к кушетке.

– Вы верите в телепатию? – Ее голос слегка дрожал, когда она скользнула на кушетку рядом со мной, прижав свое бедро к моему.

– Торро предупредил вас о моем визите? – спросил я, так как это было первое, что пришло мне в голову.

– Торро? – Ее рот скривился в гримасе отвращения. – Пожалуйста, не упоминайте этого дьявольского имени!

– Но если это не он, то как еще вы могли узнать, что я еду к вам?

– Ты не поймешь, – выдохнула она. – Я чувствовала, что кто-то мне очень нужен, когда вдруг прозвучал звонок. Я открыла дверь, и там был ты! Понимаешь, дело не в имени и не в цели твоего прихода – подписка на журналы или проверка водопровода. Полчаса удовольствия, и я забуду, что ты когда-то существовал! – Она прижалась ко мне плотнее, я ощутил тяжесть ее грудей.

Глаза у нее закрылись, и она пробормотала: «Поцелуй меня!..»

– Возможно, ты уже в забвении, – хрипло сказал я, – но железные объяти полицейского не сможешь не оценить!

Ее глаза широко открылись.

– Кого?

– Лейтенант Эл Уилер, из конторы шерифа. А вы – миссис Строуд, одно из моих видений, обретшее плоть и кровь, – я погладил один из ее локонов, – так восхитительно ожившее!

Она дернулась прочь от меня – безупречная статуэтка в ярко-желтых колготках.

– Черт! – воскликнула она негодующе. – Почему же ты сразу не сказал, что ты из полиции!

– Ну, – кротко улыбнулся я, – полисмены тоже люди, а то, что ты собиралась предпринять, случается не так уж часто в нашей скучной серой жизни.

– Вы бы лучше перешли к делу, лейтенант! У меня сегодня дел по горло.

– Я заметил это, как только вошел, – согласился я. – Я расследую убийство Бернис Кейнс.

Таня Строуд выдавила две слезинки и предоставила мне проследить, как они медленно скатывались по ее щекам.

– Это как раз то, что я старалась забыть! – сказала она дрогнувшим голосом. – Моя лучшая подруга Марта – самый дорогой мне человек в мире – похоронена сегодня утром. А ее могила была осквернена трупом этой ужасной женщины!

– Бернис Кейнс? – уточнил я, пытаясь не отвлекаться от хода мыслей.

– Женщина, которая превратила жизнь Марты в настоящий ад! – бросила она мне в лицо. – Но так же, как и ее, я обвиняю Джейсона Торро – этого дьявола! Он виноват во всем – в том, что Марта умерла такой молодой и что та, друга женщина была убита! Это его вина!

– Почему вы так думаете?

– Вы не поймете, – усмехнулась она, – все вы, мужчины, одинаковы.

– Разве не одного из нас вы жаждали пять минут назад? – спросил невинно.

Она раздраженно передернула плечами:

– Вы прекрасно понимаете разницу, лейтенант. Одно дело чисто физическое влечение, и совсем другое – здравомыслие.