– Освободиться от рабства.

– Спартак!

– Да, освободиться любой ценой. А чтобы этого не произошло, рабов и крепостных при феодализме запрещалось учить и как-то просвещать. Потому и до сего времени сохраняется рабство. Даже в словах у нас: РАБота, РАБотник, заРАБотная плата.

– И ошейники, – сказал кто-то справа, вызвав недоумение Богдана, уловившего общие взгляды семинаристов на его галстук.

– Сейчас они превратились в галстуки, – пояснила ему Оля, – А в древности послушным рабам надевали верёвочные ошейники. Традиция сохранилась в виде галстуков, для градации современных «ме-нед-жеров»…

– Я не знал, – смутился Богдан и стал сдёргивать галстук.

– Штаны тоже сбрось, – подсказал Семён. – Рабы их не носили.

– Ты чего?., – простодушно защитила брата Василиса, вызвав общий хохот.

– Мода и символика не так примитивны, как нам кажется порой, – пояснил Виктор Иванович. – Вернёмся к объединяющим интересам. Здесь самое главное для понимания происходящего в мире. Наполеон-Бонапарт признался, что использует два способа управления людьми: страхом и управляющими интересами.

– А вы как узнали об этом? – спросила Сирена с напускным простодушием.

– Прочёл в «Собраниях афоризмов великих людей.

– Значит, не скрываются «Царские знания»?

– Сейчас даже зарабатывается на них капитал! А в Интернете и бесплатно можно скачать. Но без пользы, когда нет понимания истинного смысла этих двух слов. И нам приходится повторно возвращаться к ним.

– Извините нас, – стыдливо сказал Богдан, глянув на друзей с укором. – Поумничать захотелось некоторым… Но есть и непонятное. Ведь говорится: правят «кнутом и пряником». Наполеоновский «страх» равнозначен кнуту, а вот личный интерес в чем?

– Грабить со мной! Я завоюю государства, а ты – города, земли, рабов или прочее, что поместится в твой мешок, чтобы утащить домой. Вот он и «пряник» появился. Гитлер обещал солдатам именья в России и рабов. Создаваемые партии гарантирую своим членам режим благоприятствования в бизнесе или коррупции. В итоге получили то, что имеем. Всемирный кризис! И он усиливается за счёт роста желающих паразитировать. Идём в бездну… И что делать? Вопрос вашей стороне, Богдан.

Олимпийцы молчали, вскидывая друг на друга испытующие взгляды: кто ответит. Проявился Семён.

– Царей больше нет, диктаторов убирают. Идёт концентрация капиталов и формируется глобальное правительство, которое станет управлять миром без государств, денег и национальных претензий на территории и недра. Ваш возлюбленный социализм победит капитализм! В бездне.

– Есть ещё желающие высказаться? – спросил Виктор Иванович.

– Есть, – отозвался Богдан. – Всё творимое на Земле – в руках Бога. А Его нет в программах ни капиталистов, ни социалистов, ни коммунистов.

– Жизнь наша – проявление собственных способностей, а не церковных послушаний, якобы данных Свыше, – начал рассуждать Семён со снисходительной ухмылкой. – Путь определён, процесс идёт. В бездне разберёмся, кто был прав и виноват.

– Да ты чего, Семён?.., – испуганно искала поддержку Василиса, оглядывая молчащих друзей. – Богдан, скажи ему…

– Бог не позволит, – сказал Богдан неуверенно, вспомнив войны прошлые и идущие.

Семён торжествующе ухмылялся, наблюдая за лицами семинаристов и их «гуру». Сказано было им, а не Богдану. И чем возразят?

– И Закон времени., – обратилась к Богдану Наташа, получив кивок согласия Виктора Ивановича. – Не позволит!

– Есть такой закон?, – удивился Семён. – Законодательство изучаем. А про такой закон не слышал. Тоже царский?

– И тоже скрываемый от Вас, чтоб пребывали в иллюзиях посвящённых. Здесь проблема, Семён. Давай разберёмся без эмоций.

– Как это, без эмоций?!. Без эмоций мне и проблема эта не нужна. У меня всё есть, чтобы не думать, кто там кого-то обирает. Но вы замахнулись на капитализм! А он мне дал всё, что нужно для жизни. И я не могу без эмоций рассуждать, как вам это надо. И смириться не смогу, чтобы сказать вам: вы правы, рабство – это плохо, возьмите всё наше в общий колхоз и поделите, как было в социализме.

– А ведь придётся.., – вступила в разговор Оля.

– И кто же меня принудит?

В ответ она процитировала:

– Такие законы не принимают, а открывают, – продолжила Наташа, включив проектор. На экране за её спиной высветился плакат:

Не оглядываясь, а только пристально следя за выражением лиц «олимпийцев», Наташа заговорила тихо и медленно.

– Закон времени – концептуальное открытие. Суть его проста… Время – объективное понятие. Надеюсь, доказательств не требуется?

– Нет. Год, сутки и прочее…

– Верхняя волнистая линия – продолжала Наташа, – это ритм периода смены поколений. Каждые двадцать пять лет люди воспроизводят себя: рождаются их дети. Можно сказать, это неизменная константа. Её называют у нас эталонная частота биологического времени. Всем понятно?

– Пока понятно, – ответил за всех Семён. – А нижние разливы волн – показатель возрастания творческой активности людей?!

– Да! Ведь люди, в отличие от животных, всегда что-то придумывают. В начале мало было придумок – копьё, топор, лук… А потом все больше: колесо, телеги, мельницы, парус… Появились сословия земледельцев, ремесленников, купцов, воинов… Соответственно развитию производительных сил менялись социальные отношения: рабовладение – феодализм – капитализм…

– И что тут нового для нас? – повернулся Семён к Богдану и вопрошающе уставился: отвечай. Не дождавшись ответа, небрежно бросил: – Банальный путь развития общества, известный с пятого класса.

Богдан смущённо и вопрошающе перебрасывал взгляды с Наташи на Виктора Ивановича, дожидаясь пояснений, а тот с улыбкой поглядывал на них, изучая и делая свои выводы. Ответила на вопрос Наташа.

– А всё просто, ребята. Ведь в общеизвестном тоже появляется новизна, когда рассматриваешь это известное с позиций групповых интересов. К примеру, корпоративных. Ведь когда вам что-то хорошо, всегда плохо – нам. А Закон времени выводит на новый уровень социальных отношений.

– Пример обещала, – напомнил Богдан.

– Ну, вот рабство. Ведь можно отменить его, если РАБотники будут получать не заРАБотную плату, а долю прибыли от инвестирования ими в производство своих знаний, опыта и труда.

– Но… Так не делается нигде, – понял идею и растерялся Семён от её неожиданной новизны.

– Так давайте сделаем у вас первыми.

– Не-е.., – бессловесно покачивал головой Семён.

– И так во всём – «Не-е», – усмехнулась Наташа. – При капитализме пошёл управляемый процесс социальных отношений. Заранее обдуманный, финансируемый и односторонний: делать то, что выгодно вам. В соответствии с «Царскими знаниями». И что имеем? Капитал вложен в нефть, газ, уголь, традиционную энергетику… И не развиваются альтернативные источники энергии магнитного поля Земли и космоса. А мы ведь, как рыбы в воде, живём в космическом океане энергии.

– Это ещё надо открыть, освоить и прочее, – авторитетно заявил Дубина.

– Надо! Однако все века объединяющие интересы богатых тормозили социальную активность творческих людей. Их жгли на кострах, уничтожали ими созданное, лишали знаний. И даже сейчас, в двадцать первом веке, у нас в России ввели в школах ЭГЕ! Чтобы дети зубрили подсказки, но не владели бы методикой познания мира. И причин плохого управления, кстати. С такими успехами не дождёмся мы, Семён, от капитализма – социализма. Масштаб кризиса стал Всемирным, а спасают его примитивным способом военной силы. И готовятся уже не просто войны, а континентальные, религиозные. Ради концентрации капитала какого-то клана, возжелавшего считать себя властителями мира. Если мы все не поймём это, не спасёмся!.. Ну, ребята, подумайте, что с вашей стороны можно предложить для спасения. Мы же не знаем, как вам будет лучше.