– Замечательная идея, – подхватил Николас. – В этой студии не выветривается запах смерти. Мне необходим напиток покрепче, чтобы перебить его!

– «С непокрытым лицом лежал он в гробу», – нараспев произнесла Чарити.

Блейр пожал плечами.

– Гамлет подождет в этом склепе до завтра.

Девушка помрачнела.

– Как вы можете так говорить, Николас! Мы должны все время жить этим. Это нужно чувствовать вот здесь! – Она приложила руку к сердцу.

– Дорогая, – Лоис Ли выглядела смущенной, – такой жест способен растревожить мужчину, будьте осторожней!

Николас повернулся ко мне.

– Чарити – поклонница Станиславского, – объяснил он. – Знаете, Дэниел, главное – метод. Бедный Шекспир! Слава богу, он не дожил до того дня, когда его пьесы подвергли методам!

– У меня устали ноги, – с горечью сказал Клайд. – Давайте выпьем где-нибудь поблизости.

– Пойдемте все же к нам, – пригласил Николас.

– Без меня, дорогой. – Лоис Ли покачала головой. – У меня свидание с парикмахером. Я надеюсь на изумительную прическу!

Обри толкнул меня локтем в бок.

– Они восхитительны, правда? – хрипло зашептал он. – Одно слово, актеры. Не знаю чем, но они разительно отличаются от всех прочих, согласны со мной?

Блейры жили в роскошной квартире на Восточной семидесятой улице. Я бы тоже не отказался снять такую, будь у меня достаточно средств.

Хозяин первым делом направился в угол гостиной, к бару. Один Николас готовил коктейли, а дюжина других смотрела на меня со стен: Николас – Лир, Николас – Макбет и так далее. Из всех главных шекспировских героев он не сыграл разве только Клеопатру. Но рано или поздно, сбрив с лица лишние волосы, наверняка сыграет и ее.

Чарити Адам принесла мне джин с тоником.

– Вы актер, Дэнни? – тихо спросила она.

– Нет.

Девушка мгновенно потеряла ко мне всякий интерес и вернулась к бару. В глазах Вернона Клайда появилось загнанное выражение, когда она села с ним рядом.

– Тост! – провозгласил Николас. – За первый успех в жизни, Обри! Он обзавелся другом. Салют! Дэниел Бойд!

Блейр-младший с трудом изобразил на губах улыбку.

– Перестань, отец. Дэнни еще не привык к твоим шуткам.

– Не могу себе отказать, мой мальчик, – сказал Николас. – Надеюсь, все в порядке, Дэниел?

– Не уверен, – ответил я. – У вас очень острые зубы, Никки-бой.

В комнате повисла тишина. Я заметил дрожание рук Обри. Затем Николас расхохотался, и напряжение спало.

Пожалуй, я запросил с Адель за работу слишком много – упрятать Николаса Блейра в психушку будет сущим удовольствием.

– Вы не артист, Дэниел? – спросил оп.

– Нет, я занимаюсь довольно загадочными делами, вы будете очень удивлены, если…

– Что вы думаете о Шекспире? – торопливо обратилась ко мне Адель. – Вам нравятся его пьесы?

– Никогда не читал, – сознался я.

– Вот он, типичный зритель! – хмыкнул Вернон Клайд.

– Да! – кивнула Адель. – Именно поэтому Лоис Ли играет королеву!

– Сколько горечи, дорогая! – усмехнулся Блейр. – Ты же знаешь, твой опыт в музыкальных комедиях не очень годится для драмы.

– Ты чертовски хорошо знаешь, я не предназначена для музыкальных комедий! – со злостью выкрикнула Адель. – Я хорошая актриса, а ты не даешь мне шанса показать себя!

– Я поступил опрометчиво, женившись на артистке. – Николас печально покачал головой. – Моя первая жена была всего лишь продавщицей и не требовала первых ролей!

– Ты не дал мне и самой незначительной роли, – угрюмо отмахнулась она.

– Я не могу этого сделать, – просто сказал Николас. – Мы достаточно об этом говорили, дорогая. Боюсь, в другой раз ты потребуешь для Обри роль Горацио! – Он рассмеялся с явным удовольствием. Но лицо его сына покрылось красными пятнами.

– Прошу вас, – поднял руку Клайд, – без семейных ссор! С минуты на минуту должен заявиться Лэмб, давайте будем большой дружной семьей без мышьяка в стаканах.

– Волк в овечьей шкуре, – тихо пробормотал Николас. – Когда мы все вместе притворяемся тут перед ним, меня тошнит!

– Все же будь с ним полюбезней, Никки, – попросил Клайд. – Между прочим, мы задолжали ему пятнадцать тысяч! Он в некотором роде наш ангел-хранитель.

– Ангел? С такой-то физиономией? – едко заметил Николас. – Тогда пусть и он будет любезен со мной, если хочет вернуть свои денежки.

– О боже! – безнадежно воскликнул Вернон и пригубил бодрящую смесь.

– Хотите, я буду с ним любезна? – спросила Чарити и покраснела. – Я имею в виду, если это поможет постановке. – Она на секунду прикрыла глаза, затем мечтательно сказала: – Я выйду на сцену в индиго! С багряным по краям!

Николас заметил скуку на моем лице.

– Опять метод, – объяснил он. – Авторские ремарки их не волнуют. Они все видят в своем свете и в своем цвете! Согласитесь, Дэниел, это же безумие!

Чарити обиженно захлопала ресницами.

– Я всего лишь стремлюсь к лучшему!

– Не надо, – вяло произнес Клайд. – И так хорошо, лучше – не надо.

Заметив, что никто не собирается наполнить вновь мой бокал, я сам направился к бару.

– Должно быть, вас шокирует здешняя атмосфера. – Хозяин улыбнулся. – Вы впервые столкнулись с домашней жизнью артистов?

– Ничего страшного. – Я сделал глоток.

– Да что он может знать о жизни! – с пафосом воскликнула Чарити. – Он, человек якобы загадочных занятий!

– Гораздо больше, чем вы предполагаете, – непринужденно сказал я. – Ну ладно, в театре вы можете заставить людей верить вам. Но уберите декорации, свет рампы, и что останется? Да ничего!

– Вы действительно уверены в этом, Дэниел? – пророкотал Николас Блейр.

– Да, я уверен, что вам удается дурачить театральную публику лишь потому, что она желает быть обманутой.

– Чепуха! – прогремел Николас. – Неудивительно, что вы с Обри подружились.

– Вне сцены вы не одурачите никого! – разошелся я. – Полминуты – и любой поймет, что вы не тот, за кого себя выдаете. Никто не поверит, что вы маляр, – вы будете красить стену с такой выразительностью, будто играете Гамлета, и ничего не сможете с этим поделать, Никки-бой.

– Обри, выставь этого типа из моей квартиры! – рыкнул Николас.

Обри притворился, что не слышал.

– Прекрасный ответ, – подзадорил я, – означающий, что вам нечем крыть, Никки, и вы публично это признаете.

– Ничего подобного! – закричал он. Его ноздри раздувались не меньше, чем у меня, когда я смотрел на Чарити Адам. – Будь я проклят, если стану спорить с каким-то кретином, предпочитающим стриптиз Шекспиру!

– Это тоже не ответ, – вставил я. – Держу пари, что вне театра вы не одурачите никого!

– Не будьте идиотом!

– Пари вас не устраивает? Боитесь потерять деньги? Или в чем дело, Никки-бой?

Казалось, сейчас он взорвется, но Блейр сдержался.

– Предлагайте условия, Дэниел! – неожиданно проговорил он. – А уж там посмотрим, актер я или нет.

– Хорошо, делаю конкретное предложение. Вы считаете себя настолько сильным актером, что в реальной жизни сможете удержать специалистов в заблуждении в течение, скажем, пятнадцати минут?

– Конечно!

– Ставлю тысячу, что у вас не получится.

Наступило молчание, вскоре ставшее гнетущим. Его нарушил Вернон Клайд.

– Это заходит слишком далеко…

– Помолчите! – отрезал Николас. – Я принимаю пари.

– Отлично! – Я огляделся вокруг. – Как насчет того, чтобы ваша жена хранила ставки?

– Не возражаю, – нетерпеливо сказал он. – Теперь назовите условия: какая роль, что за специалисты, время и место.

Я сделал вид, что задумался.

– Облегчу задачу и вам и себе, – произнес я немного погодя. – Вам – роль полегче, а мне – специалистов потруднее.

– То есть?

– Вам – роль актера, представляющего, что он действительно Гамлет, а его жена – мать-королева, которая задумала его отравить.

– Вы шутите? – уставился он на меня. – Это же слишком просто!

– Погодите, – усмехнулся я. – Теперь о специалистах. На эту роль я предлагаю психиатра. Согласны?