-- Да...
-- Да ты ее хоть на куски руби! Клади пятьдесят пудов и не дрогнет! А ты в зубы!.. Ну?!
-- А сколько ж ты хочешь?
Крестьянин держит на поводу свою белую... Она подобрала заднюю ногу, отвесила нижнюю губу и дремлет...
-- Дашь тридцать?
Это, значит, лошадь и тридцать рублей додачи...
Меняются...
Возьми "токмо"...
"Токмо" -- мена так на так...
-- Что ты мне "токмо"? Ты смотри, что ты держишь!.. Нищего держишь, и "токмо"!..
"Нищий" равнодушно махнул хвостом...
Цыган подбегает к лошади, разжимает ей челюсти, вытягивает язык...
-- Тут же во рту, господи прости, как в заднице!! А он "токмо"... Го-о-о-вори! Делом гово-о-ори же!
-- Хочешь пять?!
-- И то деньги!
И хлопают ладони, летят наземь шапки, висит в воздухе "мать", бегают лошади, щелкают кнуты, режет ухо:
-- По-о-о-берегись!!
Это на главной лошадиной аллее, где цыгане, где барышники...
Рядом стоят возы, возле возов подсыпана земля для того, чтоб лошади стояли на возвышении, -- тогда они виднее, стройнее...
Какая-нибудь "арабская" пробегает меж двух стен едко-жгучих кнутов и, подбежав обратно к возу, тяжело дышит...
Тут неопытного крестьянина так облапошат, что, приведя нового коня домой, он кричит:
-- Спасите!
И ведет его на другую ярмарку, где перед ним молятся, крестятся, пробегают с лошадью, скачут, сбрасывают с него шапку, жарят его по ладони, показывают ему зубы, ноги, холку...
Крестьянин смотрит, крестится, бьет по рукам, говорит:
-- Двадцать пять!
Ведет домой, а приведя, осмотрит и:
-- Спасите!
И ведет на третью ярмарку...
Потом уж у крестьянина ни коня, ни денег...
Всучат ему "ревуна", а с ним и смех и горе...
"Ревун" -- это лошадь с больными легкими. Когда стоит на месте, она вполне спокойна. А промчишься на ней быстро верст десять -- она начинает реветь (задыхается!), как бык.
Видная лошадь, и немного додачи дал...
"Обманул", -- думает крестьянин.
Скорее на воз и рысью домой!
Домой примчался...
-- Трррр!
А лошадь ему:
-- Б-е-е-е!
-- Ой, спасите! Тр-р-р!
-- Б-е-е-е!
-- Ой, боже мой!
-- Б-е-е-е! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Здесь не найдете обыкновенных коней...
Не кони, а:
"Лев"!
"Орел"!
"Литой"!
"Орлище"!
"Ветер"!
"Юнкер"!
Нет здесь и обыкновенных кобылиц...
"Птица"!
"Буря"!
"Скала"!
"Одна во всем мире"!
Вот вам, например, "Лев"...
-- Да это ж не конь, а "Лев"... Ты посмотри только!
Идет этот "лев": задние ноги у него циркулем, а из глаз течет какая-то слизь, и ребра сквозь кожу выпирают.
-- По-берре-гись!
"Лев" бежит, задними ногами за землю цепляясь... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вот вам "Орел"...
На ходу на заднюю, на левую:
-- Рубль двадцать! Рубль двадцать!
-- Конь действительно прихрамывает... Засекся в дороге! А лошадь хорошая! Хозяйская лошадь! Орел!
А у "Орла" этого левое бедро на четверть выше правого...
"Орел"... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вот запрягли "Птицу" проехать. "Птица" мастью под гречиху и худая-худая-худая...
Под хвостом у "Птицы" целая пропасть: так ее втянуло. Взнуздали "Птицу". Завязали "Птице" хвост у самой репицы.
Чтобы все было видно! Как идет! Как бежит!
-- Н-н-но!
Щелк!
А из пропасти у "Птицы" только -- чвирк!
-- Н-н-но! (Щелк!)
А оттуда: чвирк!
С "примочкой" бедная "Птица". "Примочка" -- это такая болезнь у лошадей, нервная, что ли: когда их стегнешь кнутом, у них непроизвольно выделяется моча.
Щелк!
Чвирк!
-- Вот так так! С фонтаном?! Н-н-о!
Бедная гречишная! А ведь и она когда-то на лугу весело ржала!
Бегают "Орлы", "Львы", "Юнкера", "Ветры", "Птицы", "Скалы", "Бури"...
Кусают их безжалостные кнуты... Они подскакивают, спотыкаются, кашляют... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
-- Да ведь это жеребец! С ним возни много... Кабы он выхолощенный...
-- Возни много?! "Жеребец"?! А если б тебя выхолостить? Ты не туда смотри, а на грудь смотри!.. Гора!.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Это конь? Мне бы жеребца!
-- "Жеребца"?! Да с ним, с чертом, возни сколько!.. Глаз с него не спускай! Ты на коня смотри! Это ж конь, а не щенок!
-- Что и говорить, конь добрый! Только отчего по нем "гречиха" пошла? Говорят, что это кровь порченая, если словно гречихой осыпало...
-- И какая там кровь!.. Кобыла была серая, а "делопроизводитель" под гречиху... Вот и гречиха... Серым он в мать, а вот теперь от отца гречиха стала проступать... От "делопроизводителя"... Вот!.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
-- Купили, Петрович, кобылу?
-- Да, купил...
-- Сколько дали?
-- Отдал свою рыжую, одиннадцать додачи, полкварты и пять пудов пшеницы будущего урожая...
...Сколько стоит кобыла, скажите уж вы!
* * *
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
-- По-о-берегись! По-о-берегись!
-- Н-н-о! Н-н-о!
-- Э, эй! Э, эй!
...Бегают кони, бегают цыгане, суетятся цыганята, лают под цыганскими возами собаки, щелкают кнуты, ржут кони, ржут жеребцы...
А в воздухе "бог" с "матерью" переплетаются... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ярмарка! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
...Солнце жжет...
Так жжет, словно оно с квасниками "в доле"...
Просто сверлит тебя лучами и льет в грудь, в живот, в голову этот бешеный жар...
И квас дуешь, и под воз лезешь, и бежишь к реке Пслу, срываешь с себя одежду, прыгаешь в воду и полощешься вместе с лошадьми, с коровами, с волами...
А от реки и к реке тянут на веревках рогатый скот, ведут на поводу лошадей:
Купать! Поить!
И отощалое, подавленное криком животное охотно бредет в воду, останавливается, жадно пьет воду и отмахивается мокрым хвостом от мух...
И от хвоста этого по Пслу брызги летят, словно от поповского кропила...
А над рекой Пслом, на площади, торг идет...
Собственно, больше крика, чем торга.
Потому что:
-- Ну, как с волами?
-- Тихо. Купца нет... Так вот сами меж собой перекидываемся... Если бы со стороны деньжища, дело бы пошло!..
-- А лошади?
-- Да и лошади... Что ж лошади?.. Цыгане и барышники калечью меняются, а хозяева повыводили -- так попробуй, укуси! Денег у крестьянина немного, время как раз перед урожаем, где ты этих денег наберешь?..
-- Нет сурьезного купца. Дело идет к осени... К зиме будут продавать, тогда и награбастаем подешевле... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Рыба идет... Мануфактура понемногу... Разные предметы хозяйства... Мелкие вещи... Шерсть идет... Смушки рвут из рук. Хватают кур из корзин... Яйца... Пряжу...
Тут и крику меньше и дела больше... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Уже солнечные лучи падают несколько наискось...
Кругом стихает...
Под возами, под арбами сидят группки, закусывают...
Летят вверх пробки из-под русской горькой.
Стоят бутылки, тряпкой заткнутые: это собственного изделия...
Это магарыч.
-- Будем?
-- Будем!
-- Пусть же ваша гнедая быстро бегает и исправно водит жеребят!
-- Дай боже!
Булькает из бутылки в рот беленькая и разливается по жилам, и покраснеет человек, осовеют у него глаза, и говорит он громче и быстрее машет руками...
