Литмир - Электронная Библиотека
* * *

С первыми лучами белого солнца лежавший у входа в пещеру молодой саблезубый тигр поднялся, потянулся, показав набор отличных клыков, несколько мгновений неподвижно глядел на людей, потом повернулся и грациозными прыжками скрылся из виду.

Невозможно было сказать, как долго он сидел у входа в пещеру, прислушиваясь к дыханию людей. Им еще повезло, что они наткнулись на логово почти что котенка. Взрослое животное расправилось бы с ними за несколько секунд, как только его фосфоресцирующие глаза рассмотрели бы ночных пришельцев. Тигренок же, пока не имевший своей семьи, был озадачен, обнаружив свое жилище занятым, но не был расположен затевать ссору с незнакомыми существами.

Появление и исчезновение громадной кошки не столько испугало, сколько изумило Хоната — так неожиданно завершилось их ночное бдение.

Как только послышался первый стон Аласкона, Матилд вскочила и тихо подошла к больному товарищу, что-то тихо приговаривая.

Хонат, очнувшись от столбняка, последовал за ней.

На полпути к месту, где лежал Аласкон, он вдруг обо что-то споткнулся, и посмотрел себе под ноги. Это была кость животного, еще не полностью обглоданная. Очевидно, тигренок намеревался спасти от непрошенных гостей остатки своего обеда. Внутренняя поверхность кости поросла серой плесенью. Хонат, присев, оторвал немного плесени.

— Матилд, нужно приложить к ране плесень. Иногда это помогает от воспаления… Как у него дела?

— Кажется, лучше, — пробормотала Матилд. — Но жар еще держится. Не думаю, что мы сегодня сможем выйти в путь.

Хонат не знал, радоваться этому или нет. Он, конечно, спешил покинуть опасную пещеру, хотя в ней они расположились с относительным удобством. Возможно, что здесь они находятся и в достаточной безопасности, потому что низкая пещера все еще сохраняла сильный запах тигра. Возможно, местные обитатели, почуяв запах, будут держаться подальше от пещеры. Они ведь не знают, что громадная кошка была еще не взрослым чудовищем, а небольшим котенком, и что его уже там нет. Конечно, очень скоро запах станет слабее, а потом и совсем выветрится.

Но им было жизненно необходимо двинуться дальше, и если удастся, пересечь Великий Хребет. И в конце концов, снова занять свое место в мире, похожем на тот, откуда их изгнали, добиться принятия в этот новый мир, чего бы это ни стоило. Даже если существование в Аду окажется относительно легким — пока особых надежд на это не было — единственным приемлемым путем для них было возвращение в мир Вершин. Но мир этот им придется именно ЗАВОЕВАТЬ. Иначе не имело смысла все начинать. Они и без того могли оставаться в хороших отношениях с соседями в племени, оставив свой образ мыслей при себе. Но Хонат не стал молчать, так же, как и все остальные, каждый по-своему.

Извечное внутреннее противоречие между тем, что хочется делать, и тем, что НАДО делать. Оно было хорошо известно Хонату. Он понятия не имел о Канте и категорическом императиве, не знал, какая сторона его натуры в конечном итоге победит. Но злая шутка наследственности соединила чувство долга с ленивой натурой его носителя. И поэтому принимать даже малое решение было болезненно.

Но пока что выбор решения не был в его руках. Аласкон был все еще слишком слаб, чтобы отправиться в путь. Вдобавок мощные потоки солнечных лучей, пробивающихся в пещеру, стали слабее. Потом солнце пропало совсем, а небо затянуло тучами. Донесся первый раскат грома. Надвигалась гроза.

— Останемся здесь, — сказал он, — сейчас снова начнется дождь. И на этот раз он будет сильным. Тогда можно будет выйти и набрать фруктов. Дождь меня прикроет, если поблизости бродит какой-нибудь хищник. И пока идет дождь, не нужно ходить за водой к реке.

Дождь, как оказалось, продолжался весь день и даже время от времени усиливался, сплошной пеленой затягивая вход в пещеру. Шум потока превратился в рев.

К вечеру жар у Аласкона уменьшился, температура стала почти нормальной, и к нему постепенно возвращались силы. Рана, накрытая куском плесени, выглядела устрашающе, но болела меньше, и только тогда, когда Аласкон шевелился. Матилд считала, что рана начинает заживать. Аласкон, лишенный активной деятельности, компенсировал это необычной разговорчивостью.

— Приходило ли вам в голову, — начал он, когда возле пещеры уже начали сгущаться сумерки, — что с Великого Хребта этот поток течь не может. Все его вершины — это лава или пепел. Мы видели, как растут новые вулканы, и я в этом уверен. Поэтому не понимаю, откуда там может взяться источник воды? И к тому же холодной. На это не хватит никаких дождей.

— Но вода не может возникнуть прямо из земли, — резонно заметил Хонат. — Дождь — вот ее единственный источник. Слышите, как шумит поток, словно вот-вот начнется наводнение?

— Возможно, это и дождевая вода, — весело сказал Аласкон. — Но только не с Хребта, это исключено. Скорее всего, она собирается на обрывах.

— Надеюсь, что ты ошибаешься, — сказал Хонат. — Возможно, с этой стороны взобраться на утес намного легче, но нужно помнить и о племени, которое там обитает.

— Возможно, возможно. Только ведь утесы и обрывы — обширная область. Может быть, живущие здесь племена не слышали о войне между нашим Племенем и их соплеменниками. Нет, Хонат. Как я считаю, это наш единственный путь отсюда.

— Если так, — сказал Хонат мрачно, — то мы еще сильно пожалеем, что у нас нет с собой острых, твердых игл.

5

Предположения Аласкона вскоре подтвердились. На следующее утро, на рассвете, трое покинули пещеру. Аласкон двигался немного скованно, но достаточно легко. Путники возобновили подъем вдоль русла потока, вздувшегося после вчерашнего дождя. Примерно милю спустя поток резко повернул и направился к базальтовым утесам, падая последовательно по трем ступеням-полкам.

Потом поток снова повернул под прямым углом, и трое путешественников оказались у входа мрачной теснины. Стены не превышали высотой тридцати футов, но теснина была очень узкая и темная. Здесь поток терял скорость, становился почти гладким. По обе стороны от него узкие полоски земли поросли невысоким кустарником. Путники остановились, с сомнением рассматривая ущелье. Пейзаж был чрезвычайно мрачен.

— Тут-то нам есть где укрыться, — понизив голос, сказал Хонат. — Но в таком месте можно столкнуться с кем угодно.

— Крупному животному здесь негде прятаться, — возразил Аласкон. — И потому серьезная опасность нам здесь не грозит. Все равно это наш единственный путь вперед.

Как только они вошли в густую поросль кустарников, Хонат тут же потерял своих товарищей из виду. Но он хорошо слышал рядом их осторожные шаги. В остальном ущелье, казалось, было погружено в полную неподвижность и темноту. Даже вода, бесшумно и гладко катившая воды в каменном русле, казалась неподвижной. Не было и ветра, чему Хонат был несказанно рад, хотя уже и начал вырабатывать в себе иммунитет к головокружительной неподвижности.

Несколько секунд спустя Хонат услышал тихий свист. Он пополз на звук и едва не столкнулся с Аласконом, который приник к земле за густо раскинувшей ветки магнолией. Через секунду из темной зелени выглянуло встревоженное лицо Матилд.

— Послушай, — прошептал Аласкон. — Что это, по-твоему, такое?

«Это» было выемкой в песчаном грунте, примерно четырех футов в диаметре, обрамленной низким валиком выкопанной земли, очевидно той самой, которую извлекли из ямы. Большую часть выемки занимали три серых эллипсовидных предмета, совершенно гладких.

— Яйца! — удивленно сказала Матилд.

— Совершенно верно. Но какие большие! Отложившее их животное наверняка огромных размеров. Похоже, мы вторглись в чьи-то владения.

Матилд тревожно вздохнула. Хонат лихорадочно старался что-то придумать, чтобы остановить поднимающуюся панику — и не только у себя, но и у девушки. Лежавший рядом камень с острыми гранями дал ему ответ. Он схватил его и ударил по яйцу.

Его оболочка больше напоминала кожу, а не скорлупу — она прорвалась и повисла неровными клочьями. Хонат нагнулся и попробовал содержимое на вкус.

21
{"b":"44641","o":1}