– Поверь мне, сын, что для счастья этого мало – быть сильным. И даже быть умным – это еще не все. Нужно, чтобы в человеке был еще один стержень. Самый главный. Самый несгибаемый. Сила духа. Ты силен, пока она есть. Силы у тебя столько, сколько духа. По – другому – воли.

Папа сделал паузу, давая нам с Дымком время запомнить слова, и продолжил:

– Сила духа не всегда не всегда означает быть первым, она в том, чтобы ты стал лучше, чем был.

Пес стал твоей радостью. это хорошо, но запомни, сынок, у тебя теперь три счастья. Самое главное счастье – мама, потому что она первый ангел и все лучшее – ей. Затем – собака, потому что она зависит от тебя. Это твое второе счастье. А затем уже – и мы с тобой, потому что мы – мужчины. Помни последовательность.

Дымок радостно закивал головой, словно говорил:

– Логично мыслит главный хозяин. Такая очередность меня устраивает.

Начал сверлить меня взглядом:

– А ты согласен с этим, мой мальчик?

Как я мог возражать!? Ведь передо мной стояли два моих счастья. А счастье – это близость глаз и близость душ. Это- верить, не сомневаясь и давать, не жалея.

Я еще крепче обнял папу. Подарил широкую улыбку Дымку, чем вызвал восторг на его морде, а в глазах – вот эту мысль: « Не бойся, мой мальчик, лишний раз обнять папу и сказать, как ты его любишь. Лучше на один раз больше, чем меньше. И про меня помни, я так люблю обнимашки».

Папа подвел итог нашему общению:

– В жизни нужно отвечать взаимностью: на любовь – любовью, на дружбу – дружбой. Ни больше – ни меньше.

Я не удержался:

– А на обиду?

Папа посмотрел на собаку:

– А как думает Дымок?

Явно польщенный, что ответа попросили у него, Дымок преисполнился собственной важностью: задумался, наморщил лоб, поднял хвост. Выждал паузу. Не спешил отвечать. Интриговал. Давал понять, что он в глубоких размышлениях. Затем обвел нас неторопливо глазами. И… не выдержал, сбросил с лица маску озабоченного мыслителя, весело залаял. Рассмеялись и мы с папой. Разве можно отказаться от того, кто заставляет тебя улыбаться!?

– Вот видишь, сынок, собака ответила вместо меня: отвечай улыбкой, забывай плохое, впускай хорошее. Это лекарство от всех огорчений, без срока годности, потому что тот, кто не отвечает обидой на обиду, злостью на злость спасает обоих – и себя, и другого! Верно, Дымок?

Свое согласие с папой пес выразил улыбкой до ушей и неторопливым покачиванием тонким хвостом. Иногда нужно просто, чтобы рядом был тот, кто тебя понимает – эту истину мне подарил четвероногий друг.

– Папа, а как мне научиться прощать? – я пользовался хорошим настроением взрослого и мудрого человека, чтобы получить ответы на тревожившие мое детское сознание вопросы.

Почувствовав волнение в моем голосе, Дымок выразил свое собачье одобрение по самой полезности такого вопроса для наших отношений. Устремил на папу добродушную морду с веселым взглядом, таким теплым, правдивым и искренним – и читалось в нем незамысловатое суждение: «Скверно жить без прощения, все равно как без смеха и счастья… Кто не умеет прощать, тот похож на улитку, которая боится высунуть голову из скорлупы. Или на скупца золотом, который чахнет над ним».

Задорное лицо пса повернулось ко мне:

– Это так важно для нашей дружбы. Ты согласен?

В знак поддержки точки зрения Дымка на насущную тему дружбы, я ласково потрепал загривок собаки.

И вот на папу в одном душевном порыве смотрели молодые задорные глаза, – подростка и его четвероногого друга -, сверкающие желанием узнать, как научиться прощать.

Папа ответил кратко, но очень просто и понятно:

– Учись, Володя, не обижаться.

Мы с Дымком дружно кивнули головами и доверчиво посмотрели друг на друга – такой подход нас устраивал, он учил любить и дорожить, избегать злости и не дуться.

– А хотите узнать, какое волшебное зелье есть от любых недугов, – глаза папы с веселой искоркой посмотрели на нас.

Мы с Дымком, как по команде, вытянули шеи и так застыли оба в оцепенении: «Вот это да! Неужели узнаем?»

– Давай, главный хозяин, не томи, мы просто изнываем от любопытства! – такой прямодушный открытый взгляд собаки привел папу в восторг. Он понял, что Дымок очень умный, потому что вел себя непосредственно и честно: не боялся спрашивать о том, о чем не знает, и искренне благодарил за ответ.

Папа понимал, что делает нашу с Дымком жизнь счастливой, давая ясные ответы на эти замысловатые жизненные задачи, и поэтому произнес медленно, чтобы мы запомнили:

– Благодарность – вот волшебное зелье от любых тревог и разочарований. Оно быстро изгоняет недуг и меняет негативный настрой на позитивный.

Я и Дымок восприняли слова папы, как указание к действиям: я крепко обнял папу, а пес весело залаял и несколько раз прокрутил своим тонким хвостом, мол, у меня это в породе, что есть, то уже не отнимешь – всегда быть благодарным.

– Итак, начнем знакомиться с моей деревней, – сказал я Дымку. – Тебе будет полезно это знать. Но сначала подай папе лапу, поблагодари. Закончились твои одинокие, бездомные дни, а я получил чудо – тебя, Дымок.

Поверьте, у меня возникло впечатление, как будто я произнес слова из сказки: «Сивка-бурка… встань передо мной, как лист перед травой!»: заискрились веселые глаза собаки, потешно взвился тонкий хвост. Дымок все понял, по – собачьи был счастлив -ведь его назвали чудом! Он плавно поднял правую лапу и протянул ее папе. Он выразил собачью признательность человеческой доброте. По – моему, это самое красивое и душевное действие на свете – проявить признательность к тем, кто помогает, заботиться. Смущенный и растерянный поступком пса, папа вначале окаменел, затем удивился, а потом с восторгом заключил мохнатую собачью лапу в крепкое взрослое рукопожатие и сказал:

– Вот такая оказия вышла – ума у Дымка оказывается целая палата. Говорить не умеет, но лучше всяких слов, понятнее – его веселые глаза… и эта поднятая лапа. Как рука человека. Точно, как будто человек меня благодарил. Кому расскажешь на работе, не поверят. Я до вечера руку мыть не буду, так поразил меня Дымок. Такое со мной впервые. Не зря мудрые люди на такой случай придумали выражение: век живи – и век удивляйся.

– Итак, начнем знакомиться с моим миром, моей деревней, – сказал я Дымку. – Тебе будет полезно это знать.

Я спускался со ступенек первым, пес шел следом, шаг в шаг – вот такое было у него воспитание.

Июль выдался как никогда жарким. В полдень деревня казалась вымершей: ни людей, ни собак. Все попрятались от духоты и зноя. Только мы с Дымком, две одинокие фигуры в дневном мареве, не спеша брели по улице.

– Дымок! Рядом со мной! – отдавая команды псу, я втайне опасался: поймет ли? Но это был удивительно умный пес. Чуть прибавив шагу, он поравнялся со мной и теперь проворно перебирал лапами в такт моим шагам. На морде у него была явно написана гордость: еще бы, он не бездомная шелудивая собака, он не ничейный пес – у него есть хозяин, а, значит, и дом.

По дороге я украдкой посматривал на окна домов: а вдруг кто – то из мальчишек увидит меня шагающим с таким радостным псом, прилежно выполняющим мои команды. И представлял, как ему станет плохо от зависти. Ох как сладко заныло у меня сердце от такой мысли – закончилось мое одиночество, теперь все горести и печали позади.

Поглядывая на пса, я рассказывал ему о нашей деревне, которую называют Боровое. Для меня это самое красивое место на земле, потому что здесь я родился и вместе с мамой и папой прожил всю свою пока еще короткую жизнь. Я подумал, что он должен знать обо мне все, и честно признался, как мне бывает обидно, когда слышу эту ненавистную для меня кличку – Вовка -морковка, а деревенские мальчишки насмехаются надо мной. Рассказал я ему и о девочке с дальнего двора, с которой мы незаметно для других убегали в лес и играли там.

Но главное, я рассказал ему о том, какие замечательные и трудолюбивые люди живут в нашей деревне. С самого раннего утра и до вечера они заняты делом: трудятся по хозяйству и на огородах, пилят в лесу деревья, а потом везут на больших машинах к маленькому заводу, где делают из срубов различную мебель.