***

Сказка мамы про умную собаку и глупую ворону.

Жили были собака и ворона: собака – в степи, ворона – в лесу, на высоком дереве. И была эта ворона не простая, род ее издавна считался царями птиц. Собака же была происхождением обычным, род ее дворнягами прозывался.

Как – то раз прилетела ворона к собаке, села на куст и говорит:

– Поскольку ты низкого происхождения, будешь платить мне дань.

Помолчала собака, подумала – она же еще и к роду умных относилась – и сказала:

– Ты, ворона, в небе летаешь, а мы по земле бегаем. Так и царствуй в своем небе, а нами ты повелевать не можешь. Дань платить тебе не будем.

Сильно разозлилась ворона и пригрозила:

– Миром не хочешь, так я силой заставлю! К суду тебя привлеку, мне, птице царского происхождения, суд не откажет.

Взлетела ворона в небо и полетела к вождям этих земель. Вожди ее жалобу приняли, в список жалобщиков занесли и вынесли решение, обязательное для исполнения и собакой, и вороной:

– Кто из вас первым придет на суд со всеми нужными документами, тот и будет повелителем, а другой станет платить ему дань.

Суд находился далеко, на другом конце земли. Очень это обрадовало ворону: «Летаю я быстро, собака бежит медленнее меня. Значит, я первой буду на суде и меня признают повелительницей».

Пришла к вороне собака – а была она хорошо воспитанная, как и ты, – и попросила ее:

– Уважаемая сильная и быстрая ворона, ты все равно будешь на суде раньше меня, и зачем мне являться на суд? Захвати с собой мои бумаги, передай судье, а я на суд не явлюсь.

Ворона без колебаний согласилась – она уже предвкушала победу – взяла у собаки документы, положила в свою дорожную сумку.

Собака ушла, однако ночью снова пришла к вороне, разбудила ее и говорит:

– Я передумала, госпожа ворона. Давай мои документы назад. Я все – таки сама пойду в суд. Ты, конечно, прилетишь первой. Я так быстро не бегаю, как летаешь ты.

Обрадованная ворона достал свой дорожный мешок и вынула из него документы собаки. Было невдомек вороне: ведь собака хорошо заприметила место, где лежит мешок. И вот что она замыслила…

Как только ворона отвернулась, чтобы погасить огонь, собака спряталась в высокой траве около ее хижины. Ворона подумала, что собака ушла домой, и скоро заснула. Но хитроумная собака потихоньку вошла в хижину, залезла в мешок и притаилась.

Утром ворона проснулась с пением петуха и заторопилась в дорогу. Закинула на плечи мешок и полетела. Показался мешок ей тяжелым. «Это, наверное, что мои документы в них лежат», – подумала она. Передохнула немного и полетела дальше.

Вот подлетела она к суду, где должно было решиться – кому быть вождем, а кому платить дань.

Спросила она у служащих:

– А собака не появлялась?

Ответили ей работники:

– Нет, не видели.

– Значит, проиграет она тяжбу со мной, – с радостью воскликнула ворона. – Ей еще не менее двух переходов осталось. Времени у меня много, а не перекусить ли мне?

Тогда попросила она людей:

– Я полечу, поем лепешки из сыра, постерегите, пожалуйста, мою сумку.

И полетела она в деревню кушать лепешки из сыра и запивать сладким чаем.

Между тем, собака, которая все это время тихонько сидела в мешке, вылезла из него и пошла к судье со своими бумагами. Тот шлепнул на них печать с номером «1» и записал, что собака первой подала документы в споре с вороной.

Возвратилась ворона и услыхала ужасную новость:

– Собака пришла сюда раньше тебя. Поэтому вождем назначили ее, а не тебя. Плати теперь дань собаке.

С той поры стараются собаки в любых спорах и гонках быть первыми, чтобы их назначали лидерами.

А ворона стала повсюду кричать, что решение суда было несправедливым, что собака не могла быть первой, потому и каркает ворона всегда громко, чтобы ее обиду все слышали.

***

Когда мы вышли из конторы, я вдруг обратил внимание на то, как изменился мой пес. Было видно, что он очень гордится своими умными предками и старается соответствовать им и хоть в чем-то быть на них похожим. Даже походка у пса стала какой-то сдержанной и уверенной, голову он держал высоко поднятой, а его короткий хвост выпрямился и торчал вверх. В глазах Дымка горел мечтательный огонек, он молчал, наслаждаясь услышанным, но правила собачьи помнил, а потому шагал рядом, не отставал и не забегал вперед.

Вышли за ворота завода. Дорога предстояла долгая, и я, радуясь тому, что есть с кем поговорить, стал рассказывал Дымку про маму.

– Мама наша чистюля, каких свет не видывал! Увидит пылинку – и за тряпку, не успокоится, пока до блеска не начистит. Поэтому в доме у нас всегда уют и свежесть. Везде порядок, каждая вещь на своем месте. Иногда мне кажется, что мы с папой живем в каком-то сказочном домике, так хорошо и легко в нем дышится. Встает мама раньше всех, чтобы порядок навести, завтрак нам приготовить и проследить, чтобы ничего не забыли, когда собираемся. Внимательно все осмотрит и ни за что меня в школу не отпустит, пока не убедится, что рубашка выглажена, свитер и брюки без пятен и не помяты. А вечером, перед тем как лечь спать, обязательно вымоет полы во всех комнатах, пыль с мебели смахнет и аккуратно расставит на кухне чистые кастрюли и сковородки. Сама она одета всегда с иголочки: любой наряд на ней сидит ладно, вся одежда подобрана со вкусом и очень маме к лицу. Я живо представил маму в красивом цветастом платье, когда она легкой летящей походкой возвращается с работы, а на лице играет приветливая улыбка. И в груди поднялась горячая волна. – Словом, мама моя – просто золото, – я нарочно неторопливо растянул последние слова, так мне понравилось то, что я сказал про маму. Дымок тоже проникся моими чувствами, нетерпеливо забарабанил хвостом по моим ногам. Он словно впитывал мое радостное возбуждение, полностью разделял его и успокаивал: «Я согласен с тобой, вот тебе мой хвост в знак дружбы». – Представляешь, Дымок, мы с мамой вообще никогда не ссоримся, – мой голос даже немного охрип от волнения, когда я говорил о маме. – Это все потому, что характер у нее мягкий, покладистый. Она и кричать-то не умеет, как другие женщины. Увидит, что я расстроился из-за чего-нибудь или просто не в духе, погладит по голове и спокойно так скажет: «Сынок, мир выжил, потому что улыбался». И обязательно поцелует меня в макушку. Эх, Дымок, знал бы ты, как я ее люблю! Сильно-сильно!

Голос мой зазвенел, как колокольчик на шее у коровы Маши, такой маленький, но звонкий и мелодичный. Дымок поднял морду и разинул пасть, улыбаясь и выражая тем самым полное понимание: «Я так рад за тебя! Повезло тебе с мамой!» Я потрепал пса за шею и поцеловал его в лоб. И он залился удовольствием от такой неслыханной нежности: зажмурил глаза, повел круглым носом, и несколько раз ударил по моим ногам хвостом, как бы говоря: «Вот, почаще бы так, мне очень приятны такие ласки!»

– А какая вкусная у мамы еда получается! Ммм… От одного запаха слюнки текут! Так готовит жаркое, что гости тарелки досуха вычищают. Еще она научилась консервировать разные фрукты и овощи. Откроешь зимой, например, банку с огурцами – такой аромат, будто они только с грядки сорваны. Дымок выжидательно уставился на меня, словно спрашивая: «Дашь попробовать?» Угадав собачье желание, я легонько почесал его по шее, кивая головой в знак того, чтобы не беспокоился: можешь не сомневаться, накормлю – лапы свои оближешь. Хотя потом подумал: «А интересно, собаки, вообще-то, едят огурцы и помидоры?»

– Но самое главное, Дымок, – мама очень любит меня. Она так мечтала о ребенке. Когда ее спрашивали, мальчика или девочку ей хочется, она со смехом отвечала, что это совсем не важно, ведь счастье зависит не от пола ребенка, а оттого, какое у тебя сердце. Когда я родился, мама окружила меня заботой и любовью, отдавая мне всю свою нежность и ласку. И, впитывая в себя эту материнскую силу, я рос смышленым, веселым и радостным. Эти качества передались мне от мамы, а я потом передам их своим детям – так и будут сохраняться традиции нашей семьи, а значит, в ней всегда будут жить счастье, радость и любовь. А тут и еще прибавление в нашем семействе, – я ласково погладил Дымка по голове. – Теперь у нас на одну радость и одну любовь стало больше. Не правда ли, милый пес?