Заумное слово вертелось в голове, но Альбина забыла, как оно переводится, и она даже не поленилась, залезла в словарь. Inconveniences – это неудобства.

«Получается, что Жанна просит прощения, то есть, грубо говоря, одалживается у других начальников из-за меня, только из-за меня. А я во всей этой истории всего лишь неудобство? Вот так растяпа!», – думала Альбина.

Альбина не стала отвечать, потому сильно расстроилась.

«А вдруг он и в правду доложит о моем промахе нашему директору, господину Зигу! Нет, мне не хотелось бы, чтобы этот важный человек тратил свое время на такую ерунду. Он, наверно, будет зол. Поговаривают, что он – жуткий зверь, ругается часто и зря. И еще он увольняет своих секретарей, как старые перчатки. Попала под руку – собирай вещички. Хотя это просто чужие слова, слухи, которые неизвестно, кто и зачем распускает. Скорей всего, эти разговоры про его тяжелый нрав сильно преувеличены. Мало ли завистников кругом. Я думаю, он – не зверь, просто он трезво смотрит на жизнь. Ему с высоты его положения должно быть видно многое, даже то, о чем мы и не подозреваем в наших, с позволения сказать, кабинетах. Ему известны любые самые навороченные цифры и финансовые результаты: прибыли-убытки и всякое такое. Поэтому у него есть особое право – урезать бюджет, сократить финансирование или даже уволить кого-нибудь. Просто уволить. Раз – и нету.

Лично мне господин Зиг понравился. И даже как мужчина. Он невысокий, сбитый такой, слегка лысоват, но это даже хорошо, у таких, говорят, много тестостерона. Конечно, Мадам Зиг с этим повезло. И походка у него спортивная, некоторым молодым растяпам не мешало бы подучиться. Еще у него пронзительный взгляд и широкая улыбка, не добренькая, а такая, как должна быть у президента. Помню, как на собеседовании он один раз мне улыбнулся».

Неожиданно распахнулась дверь и в кабинет вошла Жанна. Альбина вздрогнула, и, увидев начальницу, испугалась так, что вся сжалась и опустила голову в стол, можно было подумать, что она ждет от нее удара, поскольку знала, когда все слова сказаны, то в ход идет грубая сила.

Жанна остановилась посреди кабинета и громко сказала:

– Девочки, у меня для вас важное сообщение: завтра все должны, как штык, быть без пятнадцати девять в ресторане «Парижская осень». Там будет проходить пресс-конференция нашей уважаемой гостьи из Америки, госпожи Мадлен. Все в курсе?

Альбина выпучила глаза от удивления. Нет, она, конечно, знала о визите, но совсем не думала, что туда пригласят простых бухгалтеров.

Что за трудный день сегодня, – подумала Альбина. – Сплошная суета.

– Просьба не опаздывать, – бодренько сказала Жанна, – И не забыть заготовить несколько вопросов от нашего отдела.

Все молчали, переваривая эту важную информацию.

– Я лично проверю перед конференцией, о чем вы собираетесь спросить нашего директора.

Альбине опять стало плохо.

«Это провал, – подумала она, – все услышат мой кошмарный английский»!

– А сейчас можете расслабиться, – Жанна ласково, даже по-доброму улыбнулась. – Я – в Налоговую. – Она сказала это с таким выражением, будто «налоговая» на их конспиративном языке означало не меньше, чем ночной клуб для женщин. А потом Жанна развернулась в Альбинину сторону, удостоив и ее внимания. – Не забудь выписать деньги для Дрезинского. – И с этими словами она удалилась.

Альбина по-прежнему сидела на своем месте пришибленная, как беженка, боясь даже вздохнуть.

Девчонки загалдели: вы знаете, госпожа Мадлен – она самая-самая высшая власть, выше некуда. Альбина прислушивалась к разговору, ведь ее это тоже касается, ведь она – тоже член коллектива, потому, что она была принята в штат с трудовой книжкой и окладом и все такое. Но ее никто не подпустит к госпоже директору. Ее, простую бухгалтершу, да еще и на испытательном сроке.

Тут две Альбинины коллеги стали упрашивать Нелли придумать вопросы:

– Нель, ну пожалуйста, спасай! Наш отдел не должен упасть в грязь лицом. Нужно придумать самый лучший вопрос, а иначе и так все думают, что бухгалтерия – обслуживающий персонал. А мы – нормальные, мы такие же, как все.

Они, очевидно, хорошо знали гордую Нелю, ее напористость и деловую манеру. В общем, они знали, на что нужно надавить, чтоб убедить ее.

– Хорошо, – недолго думая, согласилась она, – мы должны всем показать, – она сделала паузу, и подчеркнуто добавила, – И доказать, что мы не хуже, а, может быть, даже лучше других отделов. И вообще, всегда серьезно относимся к своей работе.

Альбина, наконец, облегченно вздохнула. Ей конечно, как новенькой, не доверят такое ответственное задание. Не очень-то и хотелось!

Успокоившись по поводу Жанны, остаток дня она провела в Интернете. О, счастье – здесь неограниченный трафик и вообще, хочется верить, что за этим не следят.

Альбина выясняла, сколько будет стоить колодец и все, что с ним связано: доставка колец, вывоз песка и так далее. И кого же ей все-таки повыгодней нанять на копательные работы – фирму с эффектным Интернет сайтом или частников из Пскова. И как, в конце концов, ей проверить результат – количество и качество воды? А что если приедут эти так называемые частники-любители, выкопают глубоченную яму, а воды там никакой нет?

Она несколько раз выходила в коридор, прихватив под мышку пару бумаг для маскировки, а на самом деле украдкой звонила с мобильного по объявлениям и выясняла все эти такие трудные вопросы.

День закончился удачно: Альбина, наконец, приняла решение и остановилась на фирме. Кажется, она называлась ООО «Ключ».

«Все-таки солидная компания, ООО, – думала она. – Сделают все чисто, профессионально».

6.

На следующее утро Альбина, не заходя в офис, отправилась на пресс-конференцию (подумать только!) американского директора Мадлен. Небольшой конференц-зал был оформлен по-деловому, строго. Все-таки это была встреча на высшем уровне.

Мадлен вошла в зал, когда все сидели в ожидании. Она даже не вошла, она стремительно ворвалась, влетела, окруженная охранником и своим помощником из Парижского офиса.

Решительная прямая и даже резкая, она вышла на маленькую сцену и развернулась к залу. Она, конечно, давно привыкла к дальним перелетам и выступлениям. Альбина подумала: «Это даже не железная леди, у Маргарет Тэтчер все же милое лицо, строгое, но женственное».

Лицо Мадлен было сосредоточенно строгим. Ее пышная прическа, здоровенная копна волос засветилась в софитах фиолетовым. Она остановилась и посмотрела в зал. Зал притих, только задние ряды еще перешептывались. Мадлен поздоровалась низким грудным голосом, голосом знающей себе цену актрисы, и поблагодарила организаторов за хороший прием.

В этот момент местному электрику вдруг захотелось включить еще одну лампу. Ему, очевидно, показалось, что гостью не слишком хорошо видно. Альбина вдруг подумала, что в этой обстановке, в полутемном зале, фиолетовый луч делает ее похожей на гадалку.

Мадлен прищурилась и закрылась рукой от вспыхнувшего прожектора:

– Выключите этот свет, – нервно сказала она, – Я ничего не вижу.

Электрик ее слов не понял. Не то он был в наушниках, не то подчинялся только своему начальству.

Она снова недовольно поморщилась и резко сказала:

– Можно как-нибудь это убрать?

Зал слегка загудел, и несколько человек даже встали со своих мест и тихонько подошли к электрику, который всегда ответственно выполнял свою работу, но, возможно, просто не знал английского.

Когда софиты выключили, Мадлен облегченно встряхнула руками и вытянула шею.

Альбине очень понравилось, как она скомандовала, у нее самой так никогда бы не получилось. Так жестко, и вместе с тем так естественно.

Альбина окунулась в английскую речь, чистую и звучную, как лесной родник. Она даже слегка развалилась в кресле, внимательно разглядывая уважаемую гостью. Ее понесло по волнам: Альбина то вслушивалась в американское произношение, то погружалась в свои мысли. Как она опишет мужу, что у них сегодня было на работе? Что она расскажет про Мадлен?