- Ну и блядь же ты, Верка.

- Я же просила, Чеченец, сдерживай свои чувства, - и молниеносным профессиональным движением руки ткнула сигарету в лоб. Мне. Наверно, не заметила пепельницу на столе?

Я вырвал из рук любимой женщины мятую сигаретку и кинул в посудину для этого предназначенную. Помолчали. Как говорится, беседа не складывалась. Тут ещё появился вышколенный костолом, принес на подносе чашечку кофе. Не для меня. И унес использованные мной плошки и пепельницу. От греха подальше.

- Ну, Чеченец, - отхлебнула из фарфоровой чашечки. - Будем искать общий язык или...

- ... опять на дыбу?

- Нет, пулю в лоб. Там уже помечено, кстати.

- Ты всегда была предупредительна, - заметил я. - Но ваши не пляшут.

- Почему?

- Вам нужна дискетка и пока её нет я, как у Христа за пазухой. Вы с меня пылинки... а не тыкать, понимаешь, сигаретками...

- Сам виноват, Чеченец, - по голосу чувствовал, начинает отступление. - Все слишком серьезно, и поэтому давай решать наши проблемы спокойно. Без истерик.

- Да, Бога ради, - всплеснул руками. - Просто хочу понять, что происходит? Даже смертник имеет право на последнее желание.

- И что хочешь знать?

- Если разыгрывается партия, то какую фигурку изображаю?

- Пешку, Алеша, пешку, - осклабилась.

- А ты?

- Офицера.

- ГРУ?

- Какая разница?

- Интересно. Была ФСБ?.. Теперь вот с краснострелочниками? С еб... утыми малость ребятками, согласись? - Помассировал плечи. - Почему с ними? По убеждению или как?

- Много вопросов, Чеченец.

- Ты будешь отвечать на мои, я - на твои. И найдем этот самый... консенсус...

Моя первая женщина смеется - все-таки я неисправимый оптимист и самоуверенный дурень, считающий, что весь мир вращается вокруг его оси. А что же на самом деле?

Все то, что говорил майор ФСБ ночью на дачной кухне, где я пожирал куски льда, правда, кроме одной мелкой детали: она, Вирджиния, является офицером спецподразделения Главного разведывательного управления, занимающегося проблемами наркобизнеса. Какое звание? Какая разница допустим, капитан. Какое отношение к обществу спасения родины "Красная стрела"? Боевая организация, с помощью которой будет поставлен под контроль торговый дом "Русь-ковер".

- А чем вы лучше их? - не понимал я. - Поменяется только вывеска?

- И вывеска, и суть, - отрезала Варвара Павловна. - Они разрушают страну, а мы хотим её возродить.

- С помощью дури? - вздохнул: чудны твои дела, Господи; что-то во всей этой истории не сходилось. И почему я должен верить этой женщине, меня постоянно обманывающей?

Свои сомнения не скрывал. Вирджиния улыбнулась: верь-не верь, в моем положении это не имеет никакого значения, первейшая моя задача - найти дополнительную дискетку. Кстати, где нашел компакт-диск, спросила как бы между прочим. Почувствовав невнятную угрозу, отмахнулся: там, во флигелечеке, порылся в старых книжках со штампом "Библиотека Реввоенкома".

- Нет, Алеша, - улыбнулась и снова закурила; пепел стряхивала в чашку. - В каком-то другом укромном местечке. О котором могли знать только двое, Лаптев и ты. Где?

- Не скажу, - твердо ответил.

- Что-то связано с этой девочкой Юлией? - предположила красивая ведьма, выпуская дым колечками. - Удивительно, почему Лаптев никогда о ней... не вспоминал...

Она это проговорила таким странным голосом, будто находилась в постели, отдыхая после долгой-долгой полярной ночи, что меня пробила нервная дрожь.

Ба! Вот она разгадка. Плавает как дерьмо на поверхности водоема. Нестандартные, говоришь, отношения? Ну-ну!..

И я рассмеялся горьким смехом. Вот что может сделать устрица с меховой подкладкой на наших широких и необъятных просторах. Теперь ситуация чуть проясняется, как родное поле, выплывающее из утреннего тумана, когда ты, проснувшись на верхней полке поезда, пялишься от пустого любопытства в окно.

- В чем дело? - не могла не обратить внимание на мое состояние внимание.

- Трах-трах с Лаптевым? - смеялся. - Трах-трах с его пасынком?.. С кем еще, моя нестандартная?.. Не с Серовым ли старшим?.. Вот это профессиональная работа, накрыла всех пи...дой, как осколочным снарядом! Ха-ха! Снарядом! - меня рвало блевотно-желудочным смехом.

Варвара Павловна с брезгливой миной смотрела на меня, точно на разложившийся жидкий труп в гробу. Ненавидела. Но и это не могло остановить меня - продолжал смеяться.

Она ушла, когда поняла, что её подопечный сошел с ума. И надолго. Может быть, навсегда. Это был бы выход. В первую очередь для меня. Увы, повторю, не всегда наши надежды сбываются.

Я остался. Почему? Во-первых, смеялся как недорезанный, а во-вторых, некуда было идти. В том мире, из которого меня насильно извлекли, ничего не осталось: мертвая обугленная планета. Под ногами вулканическая магма, горячий пепел и хрустящие кости несбывшейся любви.

Наконец успокоился - лег на диван, кинув ноги в армейских бутсах на валик, покрытый казенной мешковиной чехла.

Вот тебе, Леха, и занавесочки с рюшечкой, сказал себе. Вся наша жизнь устроена так, что её суть всегда находится под мешковиной защитного чехла. Эту простую истину я плохо понимал и понимаю.

Может, поэтому так часто вспоминаю детство - там был на солнечной и сияющей стороне, пока не наплыла тень смерти Ю.

Девочка ушла в вечность, а я остался жить каждым днем в придуманном и лживом мире, прикрытым плотной мешковиной.

Думаю, пришло время сдирать её и открыто смотреть, что под ней находится.

Что там? Смелее, гвардии рядовой жизни. Ты же из бесстрашной бригады "тарантулов"?

Пора-пора сдирать декоративные рюшечки со своей жизни, как с дивана чехлы. Долой позолоченную мишуру и вышитые крестиком мертвые цветочки.

Посмотри, Алеха, как это не банально звучит, правде в глаза, а выводы будешь делать потом.

Когда-то давно я с мальчишками (нам было тогда лет по одиннадцати-двенадцати) ходили воевать на городскую свалку. Это было огромное и смердящее пространство с истерическими криками степных чаек, остервенелым лаем бродячих псов, стелющим над ним ядовитым дымом и гулом мусорных машин да тракторов, трамбующих подвижные прелые пласты отходов человеческой деятельности.