Кони живут на суше, едят траву и пьют воду. Когда они удовлетворены, они трутся шеями друг о друга. Когда они сердиты, они разворачиваются и бьют друг друга копытами. При этом они следуют лишь своим естественным склонностям. Но стоит только их укротить, обуздать и украсить металлическим диском на лбу, как они начинают сопротивляться, бросать злые взгляды, норовят укусить, стремятся выпустить изо рта уздечку. Так их характер испортился — и во всём виноват По Ло. [103а][9.14]
Совмещая даосские и буддистские термины, мы можем сказать, что дэ есть добродетельность, дар жизни, который естественно приходит вместе с праджней — с интуитивным постижением тождественности Дао. Дэ не следует путать с сиддхами, если под последними понимать сверхъестественные способности, которые можно развить с помощью психофизических упражнении. Однако следующий отрывок из Чжуан-цзы сянь-даосы часто приводят в качестве приглашения культивировать магические силы: Тот, кто понимает Путь (Дао), очевидно, владеет основными принципами. Тот, кто владеет основными принципами, очевидно, умеет справляться с обстоятельствами. А тот, кто умеет справляться с обстоятельствами, не позволит вещам причинить себе вред. Когда добродетель (дэ) человека совершенна, огонь не обожжёт его, тепло и холод не будут досаждать ему, звери и птицы не нападут на него. Но дальше он продолжает: Я не утверждаю, что он легко относится ко всему этому. Я имею в виду, что он проводит различие между безопасностью и угрозой, довольствуется удачей и неудачей и осторожен в своих приходах и уходах. Поэтому ничто не может повредить ему. [97b][9.15] Другими словами, безопасность мудреца основывается не на магической защите, а на благоразумии и осторожности. Хотя Ле-цзы и прославился тем, что умел ходить по воздуху[9.16], он — с явным одобрением — цитирует отрывок из Ян Чжу, в котором тот, как может показаться, идёт ещё дальше Чжуан-цзы в восхвалении беззаботного отношения к жизни: Позволь уху слышать то, что оно желает слышать, позволь глазу видеть то, что он желает видеть, позволь носу обонять то, что он желает обонять, предоставь устам говорить то, о чём они желают говорить, пусть тело занимает положение, в котором оно чувствует себя удобнее всего, пусть ум делает всё, что пожелает. Всё, что уши желают слышать, — это музыка, и лишить их этого означает ограничить слух; всё, что глаза желают видеть, — это чувственная красота, и лишать их этого означает уязвить зрение; всё, что нос желает обонять, — это душистые растения шу (кизил) и лан (орхидея), и лишиться их означает ущемить обоняние. Всё, о чём уста желают говорить, это о хорошем и плохом, и если им это запретить, знания будут неполными. Всё, что нужно телу для комфорта, — это тепло и хорошая пища; не дайте ему этого, и вы лишите человека самого естественного и существенного. Всё, о чём мечтает ум, — это свободно путешествовать по своему усмотрению, и если у него не будет этой свободы, сама природа человека окажется подавленной и извращённой. Тираны и угнетатели притесняют нас всеми этими способами. Давайте же избавимся от них и будем счастливо жить до самой смерти[9.17]. Однако этот отрывок легко может быть понят неправильно, если его прочесть в отрыве от идеи Чжуан-цзы о «голодании сердца (ума)» (син чжай). Мнение Чжуан-Цзы поэтому поводу снова вложено в уста Конфуция, который обращается к тому, кто долго и безрезультатно голодает по религиозным или каким-то другим причинам. Ты пытаешься объединить себя и поэтому слушаешь не ушами, а сердцем; ты слушаешь не сердцем, а духом (ци). * [Позволь] слуху прекратиться в ушах, [позволь] мышлению (или символам) прекратиться в уме. Тогда дух станет всеобъемлющей пустотой, которую включает в себя одно лишь Дао. Эта пустота и есть голодание сердца (ума). [100b][9.18] Чтобы понять это, мы должны ещё раз вернуться к основополагающей даосской идее о естественном порядке и политическом правлении. «Дао любит и лелеет вещи, однако оно не помыкает ими». Управление телом и душой также не должно быть эгоцентричным. Ощущения, чувства и мысли должны быть предоставлены сами себе (цзы-жань) с верой в то, что таким образом они сами придут в гармоничное равновесие. Пытаться контролировать ум силой — всё равно что пытаться доской разгладить волны; это может привести только к ещё большему волнению. Некоторые наши психотерапевты говорят в таких случаях: «Оставьте свой ум в покое!» — что явно соответствует представлению Чжуан-цзы о «голодании ума». Таким образом, «попытки объединить себя» сводятся к стремлению подчинить организм авторитарному правлению. Здесь можно провести параллель с психологией индийской йоги. В «Гите» говорится: Человек, достигший единства с Божеством и познавший истину, мыслит: «Я не делаю ничего», ибо в видении, слышании, осязании, обонянии, вкушании, ходьбе, сне, дыхании, речи, поглощении, выделении, открывании и закрывании глаз — во всём этом он осознаёт, что только органы чувств заняты чувственными объектами[9.19]. Во многих культурах людей воспитывают так, что они не доверяют своему организму и с самого раннего возраста учатся контролировать свои мысли, эмоции и желания с помощью мышечных усилии, как то: сжимания зубов или кулаков, пристального всматривания, чтобы лучше видеть, задержки дыхания, напряжения диафрагмы или заднего прохода для сдерживания эмоций. Эти усилия, как правило, не помогают достичь желаемого, потому что нервная система состоит не из мышц, а из электрических цепей, а для настройки радио не пользуются молотком. Детей воспитывают в таком духе только невежественные люди, которые думают, что одной лишь силой можно добиться чего угодно. Это напоминает историю о жующем сигару техасце, который запряг котёнка, чтобы разогнать сломанный «Кадиллак». Когда наблюдатели сказали ему, что это всё равно бессмысленно, он ответил: «Ну, это мы ещё посмотрим. У меня же есть кнут!» Человеческий организм наделён тем же врождённым разумом, что и природные экосистемы, и поэтому мудрости нервов и органов чувств следует внимать с терпением и уважением. Вот почему Джозеф Нидхэм указывает на то, что даосы сделали намного больший вклад в развитие китайской науки, чем конфуцианцы. Ведь даосы наблюдали за природой, тогда как конфуцианцы сидели, уставившись, в книгу, и заботились только о выполнении предписаний. Даосская литература изобилует описаниями поведения животных, насекомых, ящериц, растений, ветра, воды и небесных тел, тогда как конфуцианские источники содержат преимущественно описания политических и общественных отношений. Дальше Нидхэм показывает, что мистицизм и эмпиризм всегда идут рука об руку, противопоставляя себя схоластике, поскольку мистицизм и эмпиризм основываются на нелинейном мире переживаний, а не на линейном мире символов. Для мистика важно не столько верить в правильное учение, сколько пройти через подлинное переживание, тогда как схоластические теологи не стали бы смотреть в телескоп Галилея, потому что они полагали, что и без этого знают всё о движении небесных тел из Писания. Учёные и мистики всегда ставили эксперименты, в которых известное из книг играет второстепенную роль по сравнению с тем, что можно наблюдать[9.20].
Конфуцианцы, а также иудеи и мусульмане, католические богословы и протестантские фундаменталисты напоминают туристов, которые изучают путеводители и карты, вместо того чтобы свободно путешествовать и смотреть на открывающиеся панорамы. Несомненно, что речь и письмо предоставляют нам уникальные возможности, однако по этой самой причине они обладают гипнотическим, прельщающим воздействием, которое может привести к забвению самой природы до тех пор, пока человек не убедится, что даже в очень хорошем нужно знать меру. Так, когда «следование законам» возводят на пьедестал и всё делается в соответствии с книгой или компьютером, люди в отчаянии пытаются передать дело в руки думающего человека. вернуться [9.14] «Чжуан-цзы» 9, пер. H. А. Giles (1), стр. 108–9. Возможно, именно отсюда происходит название игры «поло». Кроме того, китайский иероглиф, означающий «фальшивый», «надуманный» или «поддельный», может буквально переведён как «то, что человек делает с лошадью». Иероглиф вэй, входящий в слово у-вэй, напоминает обузданную, используемую человеком лошадь. См. главу 4 настоящей книги «У-вэй». вернуться [9.15] «Чжуан-цзы» 17, пер. Watson (1), стр. 182. вернуться [9.16] Как уже говорилось, я не думаю, что таким преданиям следует верить буквально. Хождение но воздуху, должно быть, соответствует тому, что мы называем «не чувствовать земли под ногами» или «жить с лёгким сердцем». вернуться [9.17] «Ле-цзы» 7.5, пер. Waley (1), стр. 41–42. вернуться [9.18] «Чжуан-цзы» 4, пер. автора. Текст в этом месте очень неоднозначен. Фун Ю-Лань, Линь Юдан и Уотсон принимают всё, что идёт до «*» в повелительном наклонении, тогда как Гайлз интерпретирует этот пассаж в изъявительном наклонении, что мне кажется более правильным. Сказать «Слушай не ушами, а умом» (как звучит повелительное наклонение) идёт вразрез с метафорой о «голодании ума». Чистая лингвистика здесь мало помогает, поскольку нужно, прежде всего, понять этот отрывок в свете всей философии Чжуан-цзы. Намного более поздний текст «Тай и цзинь хуа цзун чжи» (являющийся изложением +XVII века традиции эпохи Тан) говорит так: «Когда человек смотрит на что-нибудь, слушает что-нибудь, глаза и уши движутся и следуют вещам, пока вещи не уходят. Все эти движения подобны мелким чиновникам, и когда Небесный повелитель (то есть ци) следует их указаниям, это называется „жить вместе с демонами“» (Wilhelm (2), стр. 61). Судя по всему, эта цитата по смыслу соответствует представлению о «голодании», как оно истолковано ниже. вернуться [9.19] «Бхагавадгита» 5.8–9, пер. Radhakrishnan (1), стр. 177. вернуться [9.20] Needham (1), том 2, стр. 89–98. Не следует забывать, что мистицизм братьев Свободного Духа, анабаптистов, левеллеров и квакеров лежит в основе политические взглядов Джефферсона и других государственных деятелей, которые сформулировали в настоящее время, к несчастью забытую Конституцию Соединённых Штатов. Как я уже говорил в другом месте, наблюдается любопытное противоречие, когда, продолжая верить во вселенную как монархию, люди стараются быть преданными гражданами республики. |
