И если раньше мы говорили по очереди, что создавало хотя бы иллюзию некоторой нормальности, то после употребления паров пертигастоната стали думать одновременно.

«Наверное, Ранвельтильская девственница… Мне кажется… видит в темпансцессе… это не самый удачный вариант… не грязь, туман и кучу всевозможных кровожадных гадов… нанюхаться какой-то дряни… а солнце, море и приветливо улыбающихся отдыхающих… и впасть в некое подобие транса… Замолчи… Замолчи… Замолчи… Сам замолчи… Я… Первый… Нет, я первый… Сказал… Подумал… Предложил… СТОП!!! СТОП!!! СТОП!!! СТОП!!! СТО-О-О-О-ОП!!!»

– Мне нужно зеркало! – простонал я.

Сознание расслаивалось, словно коржи слоеного пирога, и я понял: если прямо сейчас не увижу свое отражение, чтобы убедиться, что я это я, – просто сойду с ума.

– Не думаю, что тебе понравится увиденное. – В голосе Билли звучала явная тревога.

– Мне хочется просто что-нибудь увидеть, а не восхититься своей внешностью. – Я постарался ответить как можно спокойнее, но получилось достаточно грубо.

В другой ситуации я бы, скорее всего, извинился. Но когда у вас из головы торчит нож, в глазу сидит скорпион, через вас только что пропустили напряжение межконтинентальной линии высоковольтных передач и одурманили наркотиком, после чего мозги начали медленно, но верно плавиться, то ни о каких извинениях не может быть и речи.

Наверное, Билли догадался, что в данной ситуации слова ни к чему. Поэтому, вместо того чтобы обидеться и наговорить массу неприятных вещей, просто замолчал.

Но моя просьба насчет зеркала не была проигнорирована радушным хозяином.

Мио дважды хлопнул в ладоши, сопроводив свои действия отрывистым приказом, – и спустя несколько секунд вышколенный слуга принес зеркало.

Я не ожидал там увидеть ничего экстраординарного, непередаваемо ужасного или, наоборот, возвышенно-прекрасного. Как ни странно, мои ожидания полностью оправдались. В отражении был слегка помятый, изрядно опустошенный и отстраненно-равнодушный я – собственной персоной.

– Полегчало? – участливо спросил Мио, после того как я отложил зеркало в сторону.

– Да.

– Тогда пора выдвигаться – время поджимает…

– Если пора – значит, пора.

Может, сказывалось действие наркотика или что-то другое. Но, как ни странно, я, после того как увидел свое отражение, стал абсолютно спокоен.

– Близится полдень – начало великой битвы за Ранвельтильскую девственницу! – Глаза безумного колдуна ярко заблестели.

Было очевидно, что предстоящему сражению он придает огромное значение. Легкий взмах руки – и каменная стена исчезла, открыв перед нашими взорами поразительную картину. Вид с высоты птичьего полета на равнину, заполненную бесчисленным множеством воинов. С такой высоты и такого расстояния они казались темным безликим муравейником.

– Комната, где мы беседуем, находится в башне Феникса – моем древнем родовом гнезде, – не скрывая гордости, пояснил хозяин. – Ни разу за всю многовековую историю оплот великих волшебников династии Мио не был покорен врагами. Хотя под эти стены приходили самые блестящие полководцы…

«Все Мио были сумасшедшими, – раздраженно подумал я, – и все… Колдуны не были бы колдунами если бы… бредили идеей завоевания мира… не плели интриг и не строили козней соседям… Ты… Ты… замолчишь… заткнешься… когда-нибудь?.. когда-нибудь?..»

Я крепко зажмурил глаза и до крови прикусил язык. Боль оказалась воистину сумасшедшей, но по крайней мере на некоторое время мое сознание перестало напоминать радиоприемник, транслирующий одновременно две различные радиостанции.

– И сегодняшний день не послужит исключением! – с какими-то явно истеричными нотками в голосе провозгласил ненормальный колдун. – Самое слабое место всех крепостей – это ворота. Но благодаря нашему благородному герою, – легкий взмах руки в мою сторону, – эта проблема будет решена!

«Надо нанюхаться до одурения разжижающего сознание пертигастоната – и отключиться, – отрешенно подумал я, чувствуя во рту неприятный привкус собственной крови. – Может быть, какими-нибудь неведомыми путями забреду в темпансцесс. Там встречу Ранвельтильскую девственницу – ведь это из-за нее закрутилась вся эта безумная кутерьма. Она окажется сногсшибательной красавицей в своем прекрасном виртуале. И мы будем бродить нагими и счастливыми по морскому побережью, нюхать вельтиновую пыльцу, приводить аргументы «за» и «против» секса вне брака. И ни за что на свете я не стану возвращаться в эту долбаную отвратительную реальность, которая подчас оказывается хуже вымышленных наркотических кошмаров».

– Будут ли какие-нибудь пожелания напоследок у благородного защитника девственниц? – прервал мои невеселые размышления безумный колдун.

– Можно взять с собой пробирку с пертигастонатом? – попросил я. – Понюхал бы на досуге, слегка развеялся и отвлекся от грустных мыслей.

– Я не допускаю мысли о трусости столь великолепного воина, – заявил Мио.

«И совершенно напрасно!» – чуть было не произнес я, но сдержался.

– Поэтому остается только одно – наш дорогой гость желает поразвлечься.

– Да, – утвердительно кивнул я и, чтобы не оставалось никаких сомнений насчет моих планов, подтвердил: – Действительно, обстоятельства складываются таким образом, что проявить мастерство явно не удастся, остается только одно – весело развлекаться.

– Ну, всей пробирки будет многовато даже для такого мужественного героя, – задумчиво протянул Мио, прикидывая в уме дозу, – а вот еще раз понюхать не повредит.

– Может, не стоит травить себя этим дерьмом? – Вопрос долгое время молчавшего Билли был обращен к слабой искре здравого смысла, еще теплившейся в глубине моего напрочь разрегулированного подсознания.

– Ты что, забыл, куда я иду? – вопросом на вопрос ответил я. – А хочешь, прогуляемся вместе? – Мое лицо исказила гримаса. – Заодно прихватим и старину Компота, пускай полежит, подышит свежим воздухом. Проветрит, так сказать, высохшие от старости мозги.

– Ты же знаешь, что ни у кого, кроме тебя, нет ни единого шанса выжить у ворот. – Ему было явно не по себе оттого, что он начал этот разговор. Но старый товарищ был не из тех, кто малодушно прячется от опасности в спокойном месте. – Ты не раз и не два спасал мне жизнь, поэтому, если попросишь, я пойду…

Это было не самым благоразумным поступком – вверять свою жизнь в руки одурманенного наркотиками человека, но Билли был прежде всего воином. И в отличие от нас с Компотом никогда бы не опустился до элементарной трусости.

– Нет, не хочу… – обреченно махнул рукой я, погружаясь в какую-то мутную пелену безразличия. – Когда вернусь, поговорим. А пока посидите тут со стариком, выпейте и закусите.

Было видно, как Билли открыл рот, чтобы ответить, но громкий возглас Мио оборвал его на полуслове.

– Пора! – торжественно возвестил хозяин родового гнезда династии Мио и хлопнул в ладоши, призывая слуг.

Почти мгновенно комната наполнилась множеством людей (и нелюдей), и толстяк не успел сказать того, что собирался.

Я так и не понял, для каких целей Мио позвал столько народу. Ведь чтобы перенести кресло с одним человеком, вполне бы хватило трех-четырех слуг.

Но по большому счету все это было уже не столь важно. Бесчисленные орды штурмующих приготовились идти на приступ, а проклятые ворота с нетерпением ожидали своего героя и спасителя, жертву и заложника, принца и нищего. И…

Как обычно, быть этим собирательным образом опять выпало мне.

Если один раз к тебе прилепилось идиотское прозвище «настоящий герой», то отделаться от него при жизни уже не удастся. Только смерть может развенчать этот миф. Только она – и никто другой.

Они бежали изо всех сил, потому что знали (по крайней мере, старичок и собачка) – игры кончились, настал момент истины. Раз Круплау замолчала, не отвлекаясь на свои ужасающие крики, значит, огромная тварь настроена более чем серьезно.