Женщина оживилась.
- Это правда? Правда, что идут русские солдаты? Откуда вы это знаете?
- Наверное, потому, что я сам - русский... - пытался объяснить ей Райкос.
- Правда?! Вы - русский?! Тогда я вам верю! - воскликнула женщина.
Это восклицание, в котором прозвучало столько искренней радости и веры, глубоко тронуло Райкоса. Он почувствовал гордость за свой народ.
Но лицо женщины снова опечалилось. Она недоверчиво покосилась на Райкоса.
- Господин губернатор, вы, конечно, иностранец... Это видно по тому, как вы разговариваете... А как вас зовут?.
Райкос улыбнулся ее хитрости.
- Вы не верите, что я русский?
- Верю, но хочу знать, как вас зовут. Ведь это не секрет?
- Я отвечу вам, но только я попрошу об одной услуге. Небольшой. Вы ее окажете мне.
- Если вы русский, обязательно.
- Вот и договорились. Меня зовут по-вашему Николай Райкос, а на родине моей, в России, - Николай Алексеевич Раенко.
- А меня - Анна Фаоти... Николай Алексеевич... Николай Алексеевич... - повторила она, и из ее глаз снова полились слезы. - О, если бы вы приехали к нам чуть раньше! Мои дети были бы живы... А может, и муж... тихо промолвила Фаоти.
- Анна, у меня к вам просьба. Передайте всем, кто бежал из города и боится возвращаться сюда... передайте им, что Ибрагим-паша и его злодеи больше здесь не появятся. Никогда... Им преградят дорогу сюда.
- Спасибо. Я верю вам, господин губернатор... Верю. Я расскажу им, что у нас в городе теперь новый, русский губернатор, и они сразу вернутся.
Встреча с Анной Фаоти многое объяснила Райкосу. Он понял, что находится на правильном пути. Ведь одной из важнейших задач, возложенных на него президентом, кроме защиты города от султанских орд, было еще воскрешение разгромленного города. А воскресить его можно только при условии, если сюда вернутся бежавшие жители. Райкос подивился политической проницательности президента: Каподистрия знал, какую любовь и какое доверие испытывают его соотечественники к русским людям, и назначение русского губернатором греческого города не может не поднять дух у населения. Теперь надо оправдать это доверие греческих патриотов.
В эту же ночь Райкос написал воззвание к населению, которое, опасаясь захватчиков, скрывалось в горах. В нем губернатор приглашал беженцев вернуться в город, гарантируя им полную безопасность. На другое утро Анна Фаоти отправилась в горы вручить беженцам воззвание губернатора.
Тем временем Райкос занялся приготовлением войск к защите города. Вместе с десятью клефтами, которыми командовал Илияс Бальдас, он проверил вооружение солдат, начиная от сабель, пик, пистолетов, ружей и кончая пушками, заново укомплектовал взводы и роты. Вывел воинов казарм из крепости за город и устроил смотр.
Миссии Анны Фаоти новый губернатор придавал особое значение, от возвращения жителей зависела дальнейшая судьба города, важного военного и торгового порта на севере Греции. Внутреннее чутье подсказывало Райкосу, что такие люди, как Анна Фаоти, прошедшие через самые страшные испытания, способны выполнить любое поручение. Он вышел на крыльцо военной канцелярии проводить Анну и тем самым дать ей еще раз понять важность задания. Анна Фаоти появилась в черном дорожном костюме амазонки, подчеркивающем девичью стройность ее фигуры; он сразу даже не узнал ее.
Николай Алексеевич по привычке улыбнулся.
Анна едва кивнула ему в ответ. Лицо ее оставалось строгим и суровым.
Губернатор удивился, с какой легкостью и изяществом эта седая дама вскочила в карету. Да сколько же ей лет? Не маскируют ли седые волосы ее настоящий возраст? Райкос поймал себя на мысли, что, в сущности, ничего не знает об этой женщине - ни возраста, ни положения в обществе...
И подумал, что ему нужно будет обязательно разузнать все о ней.
15. ЗИТО*
Проводив Анну Фаоти, новый губернатор занялся военными делами. Недалеко от города находились султанские войска - того и жди от них разбойничьего нападения. В таких условиях гарнизон необходимо было держать в состоянии боевой готовности.
_______________
* З и т о - да здравствует.
Утро выдалось на редкость погожее, и просто грех было не воспользоваться такой благоприятной погодой для смотра войск и военных занятий. Райкос наметил провести их в приморской степи за городом. Под лучами встающего солнца здесь едва успели растаять клочья тумана и осели свежими росинками на траве. Николаю Алексеевичу казалось, что эта сверкающая росинками земная ширь встряхнет солдат и офицеров, засидевшихся в душных казармах и крепостных казематах. Сюда, в эту степь, полную благоухания свежей травы, он и вывел весь личный состав гарнизона. Солдаты, в основном арматолы, и клефты пестрым, шумным потоком хлынули из крепостных ворот следом за своими офицерами.
Тактические занятия еще не вошли в практику этой полупартизанской армии. Под сердитые окрики офицеров воины на ходу выравнивали ряды, подтягивались, а затем снова сбивались в кучу. Не все воинство было обмундировано в униформу греческой армии. Многие носили красные гусарские чикчирахи - рубахи из грубого сукна, голубого или черного цветов кафтаны и куртки; на голове - греческие алые шапочки или просто цветные платки, на ногах - тяжелые постолы или сапоги.
Вооружены они были ружьями разных систем, больше старинными, длинноствольными, приклады которых украшены серебряными узорами или переливались перламутровыми инкрустациями. Лишь незначительное количество солдат имело новые французские, бельгийские и английские ружья и сабли; некоторые клефты держали в зубах короткие отточенные кинжалы.
Райкоса радовало, что ружья, - не имеет значения какие - старые или новые, - были у всех. Он распорядился, чтобы вынесли знамена и забили в барабаны. Сам оделся в старый, расшитый галунами офицерский мундир лейб-гвардии (конно-гвардейского полка), черную треугольную шляпу с серебряной кокардой и медленно проехал на артиллерийской кобыле, здороваясь с выстроенными в шеренги войсками.
Его встретили нестройными выкриками. Слушая эти пестрые приветствия греческого воинства, Райкос еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. Разве так приветствуют офицеров русские солдаты? Разве так они держат строй? Он вспомнил грозные ряды русских гренадеров, их выправку и почувствовал в себе вдохновение воинского педагога. Спрыгнул с лошади, отдал поводья ординарцу, стал строить поротно и повзводно греческое войско. Через несколько минут воины вытянулись в две громадные шеренги, перегородившие всю степь. По команде губернатора первая шеренга, чеканя шаг, брала ружья на прицел и стреляла в воображаемую османскую орду, а вторая шеренга солдат, следуя за ней, заряжала ружья.
Сначала залповая стрельба явно не получалась. Не только клефты, но даже опытные арматолы сбивались с шага. Ружья плясали в руках у солдат, падали на землю. Падали и солдаты. Особенно трудно второй шеренге, заряжающей ружья. Здесь солдату необходима выучка. Шагая, он должен откусить войлочный пыж, забить его в ствол, и выполнять это быстро, под команду, под гром стрельбы и барабанов.
К вечеру учения кончились, но Райкос, к удивлению офицеров, не повел гарнизон в казармы, а приказал стать лагерем перед стенами крепости, варить на кострах в котлах ужин, ночевать в палатках, выставив караулы. И как ни странно, такая жизнь понравилась солдатам. Они окрепли на свежем воздухе, когда на третий день прошел дождь и все до нитки промокли, никто не простудился, не заболел. Постепенно все научились стрелять на ходу, поротно строиться и, взяв наперевес ружья с привинченными к стволу штыками, отражать воображаемого неприятеля. Научились развернутым строем бросаться в шквальную атаку за обнажившим саблю командиром. Во всех этих экзерцициях Райкос лично показывал пример. Войдя в воинственный раж, он криком: "За мной, братцы!" - поднимал воинство в бешеную атаку. И они, греческие офицеры и солдаты, увлеченные его боевой игрой, подражая ему, также орали эти непонятные им русские слова, самозабвенно следуя за ним...
