Больше всего на свете мне хотелось тогда увидеть, как она, Векзария, будет радоваться нашей второй встрече! А также увидеть, как она будет восторгаться хорошим и смелым поведением да поступком премиленького котеночка тигровой масти, золотисто-рыженького, словно мед. И словно живой природный слиток золота, о котором еще никто не знает.
Моя первая встреча
с Пушиком
Итак, я, премиленький, золотисто-рыженький котеночек тигровой масти, похожий на живой природный слиток золота, о котором еще никто не знает, своими собственными глазами четко увидел: в какой именно дом и в какой подъезд вошла Векзария. В тот день, когда мы с ней первый раз в жизни встретились.
Я надежно спрятался возле этого дома, то есть, в котором она живет. И нечаянно заснул. Вернее, от усталости глаза все время слипались, а затем и вовсе закрылись, можно сказать, сами. Без моего согласия и разрешения. Значит, спал я тогда, спал… И почему-то внезапно так сильно-сильно захотелось есть и особенно захотелось пить, что выдержать было невозможно. А на улице вечерело. Я лежал и думал: «Ну, хоть бы на одну минуточку Векзария вышла! Она выйдет. Обязательно выйдет. Скоро выйдет!»
И вдруг… О счастье! К дому Векзарии уверенно, по-хозяйски, со знанием дела и предстоящих задач подошел котеночек. Тоже еще маленький, ну, похоже, где-то на одну прошедшую осень и на одну прошедшую зиму старше меня.
Вскоре изнутри дома открылась входная дверь, и вышла Векзария с целлофановым пакетиком в руках. Такие пакетики в народе называют «маечками». Сквозь пакетик просвечивалась еда.
– Пушичек! Пушичек! – Не громко, а почти шепотом позвала Векзария, слово «Пушичек» произнося с ударением на первом слоге «Пу».
Я не успел в то короткое время сообразить: кто именно из домашних животных может называться таким пушистым именем. В моей голове возник вопрос: Векзария зовет котеночка или щеночка? К тому же никакой Пушичек нигде не показывался. Тогда она прошла влево. Сходила куда-то вправо. Обошла вокруг своего дома. Прошлась между соседними домами, которые с южной стороны и которые с западной. И через некоторое время снова оказалась возле своего дома.
– Пушичек! Пушичек! – Повторяла и повторяла Векзария не громко, а почти шепотом. Звала и звала.
И неожиданно для меня тот котеночек, который примерно около часа назад со знанием дела и предстоящих задач, по-хозяйски, уверенно подошел сюда, к дому, выпрямился во весь рост и откликнулся:
– Мяу!
– Пушичек, Солнышко! Везде полно людей! Пойдем в торец дома, туда, где нет окон и балконов. Там больше свободного пространства и безопаснее. И ты поужинаешь Хорошо?
– Мяу. – Тоненьким одобрительным голосочком согласился Пушик.
Векзария взяла его на руки, прижала к своей груди и принесла в торец своего многоэтажного дома. Здесь, в самом низу, между торцевой стеной дома и зеленой травой, пролегает асфальтовая полоска. И Векзария прямо на этот асфальт положила широко открытый целлофановый пакет с едой. Пакет оказался достаточно широким. Такой ширины, что есть Пушику было удобно и хорошо.
К сожалению, в то время поблизости разгуливал мужчина с огромной собакой. Собака подбежала к Пушику. Он продолжал есть. Собака тоже начала есть. Тогда котенок отошел в сторону, и Векзария нежно взяла его на руки.
– Пускай, на здоровье, собака ужинает. – Вынуждена была примириться хозяйка Пушика.
И перенесла любимого котеночка на траву.
А тем временем собака все съела.
Векзария собрала пакет. Котенок взобрался повыше на ее правое плечо. И они вдвоем отнесли пакет в мусорные контейнеры.
Хозяйка все время гладила и гладила счастливого котенка руками, одетыми в ярко-белые мягкие вязаные перчатки. Перчатки сначала были приятными, беленькими, казалось, вообще, были новенькими. Однако вскоре стали серыми и грязными в тех местах, которыми они, перчатки, прикасались к шерсти маленького животного и по «сто» раз гладили спинку, плечи, грудку, шею и даже хвост.
Наблюдая за всеми этими событиями со стороны, мне, золотистому рыжику, хотелось выть волком. Но, к счастью, хозяйка Пушика посадила его на балкон первого этажа своего дома. Этот балкон тогда был открытым, в смысле, не застекленным. И относился к магазину.
– Пушичек, Солнышко, здесь немножко посиди. Я принесу новый ужин. – Сказала Векзария и пошла домой.
Она быстро вернулась из своей квартиры во двор. Взяла на руки ожидавшего котенка и снова понесла его кормить на старое место, в торец дома. Пушик, раздумывая, медленно приступил к ужину.
И тут я не выдержал. Понял: надо действовать смелее! Я резко, сильно-сильно оттолкнулся от земли и ка-а-а-а-а-к прыгнул! Затем еще несколько раз: прыг, прыг, прыг… Кротчайшим путем, по кротчайшей линии к еде. Бух! И приземлился прямо на еду! Ведь я – золотистый рыжик тигровой масти! Считай, тигр! И должен прыгать далеко-далеко, дальше всех, как прыгают тигры! Да и высоко, да и с высоты должен уметь прыгать!
Значит, приземлился прямо на еду, набросился на кусочки вырезки из домашней телятины, сижу и ем.
Пушик сначала отскочил в сторону. Но через пару минут вдруг начал вести резкое наступление… Наступал на меня, наступал… И тут о счастье! Я почувствовал, что Векзария гладит мою спинку… Спокойно гладит… Погладила и перестала. Перестала только ради того, чтобы я мог спокойно есть.
– Пушик, Солнышко, это – рыжичек. Пускай он поужинает. Хорошо? Не обижайся, пожалуйста. – Уговаривала и создавала мирную атмосферу Векзария, обнимая своего любимчика.
Затем взяла его на руки, поднесла к тому, незастекленному, открытому балкону, посадила на балкон и дала понять, что быстро принесет новую порцию еды. Теперь уже в расчете на двоих.
Воцарилось молчание. Через некоторое время я наелся. Поужинал. Сидел, помню, и умывался двумя лапами.
А Векзария принесла новую порцию еды. Разложила ее в двух разных местах – каждому котенку отдельно, чтобы мы не царапались, наверное.
После нашего ужина хозяйка снова и снова просила своего любимчика, чтобы он дружил со мной.
– Пушичек, этот рыженький живой природный слиток золота будет очень хорошим твоим другом. Будете вдвоем играть… Бегать наперегонки… Лазить по деревьям: кто выше. Давай назовем нашего нового друга… Гм… Знаешь: как назовем? Давай назовем замечательно, прямо великолепно – Вестик!
Так меня назвали Вестиком.
– Вестичек, иди ко мне. Иди смело. Не бойся. Пушик хоро-о-о-о-о-о-ший. Правда, Солнышко? – Говорила Векзария самым доброжелательным тоном голоса, стараясь нас, котиков, сделать хорошими друзьями.
Вечерело. Да и спать захотелось после большой порции вкусной еды. Хозяйка погладила нас, любимых котиков, потискала… И пошла домой. А мы остались во дворе…
И тут я понял, что новый, мой хороший друг – не домашний котенок. То есть, живет во дворе. Подумалось: наверное, живет здесь, в этом квартале, где-то поблизости. Тогда мне стало ясно, что Пушик – тоже котенок дворовый…
Самый чистый
в мире кот
А еще я понял в тот наш первый вечер знакомств, что жить мне тоже придется на улице… И оставаться дворовым котом…
На душе сделалось очень грустно и плохо. Настроение резко упало.
А жизнь, слава Богу, продолжалась… Я стал взрослеть не по дням, а по часам в своем двухмесячном возрасте. Главной причиной моего быстрого взросления являлись голодная и холодная уличная жизнь, обстановка и великое, прямо бесконечное, множество вытекающих отсюда проблем, которых почти невозможно решить с первой попытки. И даже с третьей попытки и пятой очень трудно или невозможно решить.
Котенка Пушика Векзария, согласно ее рассказу, увидела в самый первый раз тоже в очень грустной ситуации. Однажды открыла входную дверь своего подъезда, чтобы выйти на улицу, и в эту же минуту услышала тоненький голосочек маленького котеночка. Посмотрела вокруг внимательно, однако маленьких животных нигде не оказалось. Тогда она решила постоять минут пять на крыльце. Значит, стоит и снова слышит протяжный тоненький голосочек. Поискала-поискала везде, где только можно… Поискала на холодной земле… Земля к тому времени уже стала остуженной и даже подмороженной холодами и заморозками первого месяца зимы.
