Воины все еще заполняли зал. До начала суда оставалось некоторое время, и Эйдену хотелось, чтобы оно скорее прошло. Поговорить бы с Джодиной, но его могли удалить из зала, даже если бы он ей просто кивнул. Этому дню должна сопутствовать тишина. Молчать должны были не только свидетели и обвиняемые, но и все воины, находившиеся в зале суда. Так, в соответствии с обычаем, Кречеты концентрировали всеобщее внимание на рассматриваемом деле. Во время суда воин мог говорить только стоя, когда его вызывал Хранитель Закона, который вел все заседания.

Сейчас разрешалось общаться только судебным должностным лицам, сидевшим за длинным столом напротив Тер Рошаха. Все время слышались их приглушенные голоса, хотя нельзя было различить ни одного слова. Вошедший довольно давно Тер Рошах ни разу на них не взглянул.

Адвокат всех трех подзащитных закончил разговор с прокурором и Ханом Элиасом Кричеллом, расположившимся поодаль. На лице Хана читалось полное безразличие к происходящему. Адвокат встал и подошел к столу, за которым сидели Эйден и Джоанна. Адвоката звали Бек Квэйб – вот, пожалуй, и все, что Эйден знал о нем. Ростом почти с Эйдена, он был достаточно высок, и его глаза казались необычно кроткими для человека Клана. Эйден встречал охотничьих соколов с такими глазами, и почти всегда они оказывались плохими бойцами. Он надеялся, что в случае с Квэйбом это сравнение неприменимо.

– Суд скоро начнется, – сообщил Квэйб. – Меня попросили довести до вашего сведения, что вы можете избегнуть участия в суде, признав свою вину, обратившись к Ритуалу Прощения и согласившись принять любое наказание, которое Хан для вас выберет. Основываясь на том, что я знаю о вас обоих, я полагаю, что вы откажетесь от такого предложения, нег?

Одновременно Джоанна и Эйден произнесли традиционный ответ:

– Нег.

Бек Квэйб дал последние инструкции относительно судебных процедур. Эту информацию доводили до Эйдена с тех пор, как он прибыл на Твердыню, уже столько раз, что он пропустил слова адвоката мимо ушей. Как и Джоанна, он изучал собравшихся в зале воинов. Если судить по жесткости, отражавшейся в их глазах, то у него и у двух других обвиняемых не было ни единого шанса.

Неожиданно чей-то взгляд привлек его внимание. В нем отсутствовала злоба и даже холод. Что-то неуловимо знакомое! Воин сидел очень далеко, так далеко, что глаза его казались почти точками. Но все же этот взгляд, эта характерная поза... «Марта!» Да, это не мог быть никто другой.

Что ж, вполне логично. Во время Аттестации Марта одержала две победы – одну из них над Эйденом – и вступила в ряды воинов командиром звена. С тех пор прошло уже достаточно времени, чтобы она могла подняться выше и завоевать Родовое Имя – другое по линии Крови Прайдов. Хотя Эйден решил состязаться за Имя в первый раз, за годы своей воинской службы он слышал, что дважды освобождалась почетная линия Крови Прайдов. Марта, должно быть, выбрала одну из них и завоевала ее.

Он не знал почему, но чувствовал некоторое удовлетворение оттого, что Марта раньше него попала в ряды воинов с Родовым Именем. В сибгруппе они были очень близки, и он ожидал, что дальше они также будут шагать вместе по ступеням иерархии. Потом, когда во время обучения Марта опередила Эйдена и стала относиться к нему прохладнее, он долго не мог смириться с мыслью о том, что утратил близкого человека. Возможно, слишком долго. Возможно, он так и не смирился с этим до сегодняшнего дня.

Бека Квэйба вызвали обратно к судейскому столу. Хан Элиас Кричелл кивнул, и суд начался.