– Не буду одна, – твердила она насуплено.

Димка выкатил со двора свой велосипед.

Первым на поиски Карасика отправился Глеб. В ожидании посыльного тут же, на улице, мы сыграли две партии в шахматы, просмотрели коллекцию марок – у Димки их целых два альбома, и каких только нет!

Мальчишеский свист и дребезжание велосипедного звонка послышались не скоро.

– Нигде нет, – Глеб резко нажал на тормоза, подкатив к нам. – Нет Карасика ни на речке, ни в поселке. Хотел к нему во двор перелезть, да у соседей крышу красят. Не решился. Что удивительно, никто его сегодня не видел… Как в воду канул.

– Наверное, с Чередой где-нибудь шатается, – предположил Димка.

– Нет, я Череду встретил. Он укатил в лес. С Митькой, Тимохой и Прохой. На велосипедах. С удочками.

– Ну да! – не поверил Димка. – Череда на рыбалку поехал? Не завирай.

– И я удивился, – сказал Глеб. – Даже спросил у них: не сдох ли медведь в лесу?

– А Череда что ответил? – поинтересовался я.

– Да ну его, остолопа, к лешему. Передохну немного и опять поселок из конца в конец объеду.

Глеб подсел к нам на бревна.

– Знаете, ребята, – сказал я. – По-моему, Карасика в доме заперли. За лаз в заборе наказали!

– Ерунда! – сразу возразил Глеб. – А окна на что? Их-то не запрешь изнутри! Это у вас, в городе, с третьего-пятого этажа, попробуй, спрыгни. А у нас вылезть в окно – запросто.

Через несколько минут Глеб опять отправился в дорогу. А когда он безрезультатно вернулся, я решил прокатиться.

– Только не езди далеко, а то заблудишься, и тебя самого искать будем, – забеспокоился Димка, – а хочешь, Ингу прокати… Инга!

Ту и не пришлось упрашивать, как вчера – сразу согласилась.

Я посадил девочку на раму перед собой, разогнался, вскочил в седло и нажал на педали.

На улицах было безлюдно. Лишь собаки временами злобно бросались под колеса и долго лаяли нам вдогонку. Автобусов возле лесничества уже не было. Школьников, явно, увезли на природу. Из магазина с сумкой в руке вышла на крыльцо – я заметил краем глаза – Маша. Заметив меня, приветливо замахала рукой, что-то прокричала. Я не остановился. Сделал вид, что ее не приметил. Вконец надоела с расспросами!

– Инга, а ты свой поселок хорошо знаешь? – поинтересовался я на всякий случай.

– Не бойся. Если и заблудимся, дорогу домой спросим у кого-нибудь, – резонно ответила девочка.

Я свернул в переулок и увидел впереди, за деревьями, высокие черные трубы… Вчера мне очень хотелось в самой близости посмотреть на руины…

– Не надо туда! – девочка заерзала на раме. – Там очень страшно… Пожалуйста… Свези меня лучше на луг, там я маме и бабушке соберу букетики цветов… Димку не допросишься…

Я развернулся на дороге. И велосипед, шурша шинами, весело покатил нас подальше от мрачных развалин.

Соседка забрала малышку. Мы настроили удочки, накопали червей и, прихватив весла, пришли на речку.

Пока Глеб, чертыхаясь, отмыкал лодку – заело замок, я с трепетом забросил снасть с берега, надеясь сходу выудить крупную рыбешку.

– Пустая затея! – сказал Димка. – Не смеши лягушек.

– Почему? Река – всюду река…

– Не скажи… Сейчас места покажем. Там уж клев, так клев. И рыба – с ладонь и больше…

Глеб загремел цепью, швырнув ее в лодку.

– Идите сюда! – крикнул нам. – Ну, чего там дурью маетесь?

Я смотал удочку, следом за Димкой запрыгнул в лодку и присел на скамью. И мы поплыли, как я надеялся, за богатым уловом.

Вскоре, не то за третьим, не то за четвертым поворотом реки – я не считал, Димка предложил:

– Давай я погребу…

И Глеб уступил ему весла.

– Ребята! – глаза у Димки ни с того – ни с сего засияли. – Может, удилища вырежем? – спросил и резво развернул лодку к крутому правому берегу.

– Куда ты?! – опешил Глеб. – Зачем нам удилища? Да и какие тут могут быть удилища? На берегу, глаза протри, сплошной лозняк, а не орешник!

Димка выровнял лодку. Но через минуту вдруг стал к чему-то прислушиваться; выпустив из рук весла, привстал, огляделся по сторонам…

– Что там? – насторожился Глеб.

– Кого увидел? – спросил я.

– Маляма! – неожиданно завопил Димка. – Скорее уходим! Собаку с поводка спускает! – бахнулся на скамью и с перекошенным от ужаса лицом принялся грести энергично, что есть мочи.

Я и Глеб оцепенели. Еще бы!

– Да ты что?! Где он? – побелел Глеб.

– Сворачивай к левому берегу! Скорее! – заторопил я, посчитав, что только на суше наше спасение.

Димка расхохотался.

– Что, сдрейфили? – захлопал он в ладоши, сияя от восторга.

– Дурак! – простодушно буркнул Глеб. – Маляма и тебя не пощадит, если ему попадемся… Уходи! Я за весла сяду.

Глеб вывел лодку на середину реки. Поплыли дальше. Успокоились.

Когда минули очередной поворот, Глеб ахнул и уставился куда-то нам за спину, аж рот открыл от изумления…

– Что там? – спросили мы разом и повернулись.

– Лось, – прошептал Глеб. – На берег вышел…

– Где? – обрадовался я, вскочив со скамьи. – Где?.. Не вижу…

– Вон, смотрите… Да вон он!..

Привстал со скамьи Димка. И в тот же момент Глеб, изловчившись, сделал резкий выпад вперед и толкнул товарища с лодки:

– Поплавай! Остудись!

Бедняга Димка, не ожидая такого поворота событий, глыбой бухнулся в воду – наверняка, на километр распугал всех обитателей водоема. Вынырнул, отплевываясь…

– А водичка – во! – он показал большой палец. – Спасибочко, – он, явно, балдел от наслаждения.

– Ах, так! – вознегодовал Глеб. – Тогда держись! – он перемахнул через борт в воду. – Сейчас узнаешь, где раки зимуют, – и, пригрозив Димке, ринулся вплавь вдогонку за ним.

Я тоже прыгнул с лодки в воду. В несколько саженок догнал товарищей.

Глеб обдавал Димку брызгами, загребая воду двумя руками; наседал на него так истово и напористо, что не давал Димке даже малой возможности ответить тем же.

Я ударил ладонью по поверхности воды и тоже окатил Димку густым веером брызг.

– Ой, корова! Смотрите! – завопил он, отбиваясь от нас. – Да смотрите! Бестолочи!

– Ты не ври! – запальчиво закричал я. – Ты не ври! Кто теперь тебе поверит?

– Получай! Получай! – выкрикивал Глеб, посылая на Димку очередную порцию брызг. – Не будешь больше дурачиться!..

Димка отступал к песчаному берегу.

– Да посмотрите! Посмотрите же! – укрываясь руками, надрывался он. – И лодка поплыла к тому берегу!.. Да хватит вам!

Я обернулся, чтобы посмотреть, где же в самом деле лодка… Но не лодку увидел в первое мгновение. На крутом берегу реки, действительно, стояла корова. «Мм-му-у-у», – протяжно замычала она, вытянув голову. «Мм-му-у-у», – отозвалась ей в кустах соплеменница…

– Уходим! – завопил я и ошалело рванулся к спасительному песчаному берегу. За спиной послышался собачий лай, и что-то вроде бы как бултыхнулось в воду – не овчарка ли бросилась на нас по команде Малямы?

Водоросли цеплялись за ноги и задерживали меня, а когда нащупал дно и побежал по пояс в воде, чуть не запутался в них и не упал. Выскочив на песок, с ужасом обернулся, готовясь к защите – я знал, что от собаки убегать нельзя.

Но по противоположному берегу носилась …дворняга. И лаяла она на коров! Вот что значит – у страха глаза велики! Псинка отогнала скотину от реки, и сама волчком шмыгнула следом в лозняк. А ребята… Глеб уже находился в лодке. Обезьянничая, он прыгал в ней и махал нам руками.

– Место не для шуток, – философски изрек он, когда опять вместе очутились в лодке.

– Не для шуток, – согласился с ним Димка. – Но для разборок – как раз… А давайте Маляму на разборки вызовем, – привстал со скамьи и, сложив ладони рупором, поднес их ко рту…

– Прекрати! – побагровел Глеб. – Ты что, белены объелся? – схватил удочку и для острастки замахнулся ею на товарища.

Димка не унимался:

– Да-да, место здесь рыбное, – он взял удочку в руку. – И я заброшу с удовольствием. Особенно здорово клюет поближе к правому берегу.