– Ты зачем? – цапнул меня Глеб за рукав. – Не дразни их, не надо.

– А я и не собираюсь дразниться. Мама Карасика охотно отдаст нам щенка. Ты же слышал…

– Дубина! Она и разговаривать с тобой не станет. Еще скажет, что во дворе какую-нибудь вещь украли. Горя не оберешься. И вообще – на твой стук Козырь выйдет, отец Карасика…

– Так как же быть?

– Завтра разберемся, – сказал Глеб. – С Яриком до утра, думаю, ничего не случится…

Спешить было некуда, и потому возвращались улицей, не срезая дорогу по огородам. Луна еще не взошла, но глаза уже привыкли к темноте, да и неторопливый шаг не мог привести к тому, что я где-то оступлюсь ненароком или невзначай натолкнусь на трубу, вкопанную возле забора вместо столбика.

– А отец Карасика ехал со мной в поезде, – сказал я, – в одном купе…

– Серьезно? – удивился Глеб. – Ну и ну…

– Не вспомню, на какой станции подсел… У дочки гостил… Попутчикам долго ее расхваливал. И такая она, и этакая… Только появился в купе, бутылку и закуску – на столик… И началось… Мужики-попутчики до этого в карты резались, шумели, но особо не докучали… Как стали выпивать, разгалделись, принялись доказывать друг другу – каждый свое, хоть уши затыкай… А отец Карасика, когда сильно подвыпил, набычится, забил себя в грудь и стал всех убеждать: «Я – козырный мужик!»… Смешно так…

– Ну, то, что он – «козырный мужик», всем в поселке известно… Но чтобы он кого-то угощал… Что-то не верится… С его жадностью…

– А чего ему… Хвастался, что опять крупную сделку провернул…

– Козырь?! Не смеши…

– Серьезно. Именно так говорил. Я ж не глухой… А еще утверждал, что всех в округе в кулаке держит…

– Фу ты!.. А не придумываешь?..

– Было б ради чего… Утверждал, что у него крупные связи в Москве… То ли в Министерстве каком-то, то ли в Главке… Я не запоминал… Зачем мне?..

Глеб расхохотался.

– Да Козырь всего-навсего шабашник. То плотничает у кого-либо, то помогает кому-нибудь ремонтировать технику… А чаще всего его можно встретить у Наперстка на угольном складе… Козырь у Наперстка – мальчик на побегушках, а в поезде перед чужими людьми просто бахвалился, под «нового русского» косил!..

– У Наперстка на угольном складе?.. Но погоди… Ты же мне говорил, что Наперсток – директор предприятий…

Глеб хмыкнул.

– Он, представь, и на угольном складе начальником… Он здесь всюду командует… И никто ему не указ… Домой придем, отца расспросишь…

С дядей Володей, отцом Глеба, не удалось поговорить вечером. Он сказал, что ему не до нас, долго курил на скамье у ворот, разговаривая с соседом, потом, хоть и было уже за полночь, позвонил кому-то по сотовому и ушел спать. А утром и вовсе не увиделись с ним – отправился на работу спозаранку, когда мы еще спали.

Под присмотром тети Оли мы похлебали щи, выпили по кружке молока.

– Долго на солнце не бегайте. И в речке не сидите до посинения, – попросила она убедительно, уходя на работу.

Мы вышли за калитку. Улица из конца в конец была еще в тени, а на освещенных солнцем огородах стоял туман. Куковала кукушка.

– Ух, и тресну я сейчас Карасика, – распалялся Глеб, набирая ускоренный шаг. – Если спит еще – разбудим. Родителей, наверняка, уже дома нет.

– А к Димке не зайдем разве? – попытался я приостановить товарища. – Может, мы надолго уходим…

– За полчаса управимся.

И опять Глеб принялся рассказывать, как намерен тренировать щенка, чтобы из него выросла хорошая собака.

– Хоть бы на Маляму не нарваться, – настороженно предостерег я, когда показался нужный нам дом. – Может, так напился, что у них заночевал?

– Да ну, он опохмелился и уже давным-давно за рекой. Коров, чуть рассветет, сразу на луг выгоняют… Действуем!..

Я попытался открыть калитку. Вот сейчас обомрет воришка!

– И не пробуй. Заперта, – остановил меня Глеб. – Постучи лучше в окно. Тебя Карасик не знает и выйдет. А меня увидит – не отзовется.

Я сглотнул слюну и застонал про себя. Как бы не так, не знает!.. Но безоговорочно зашел в палисадник. Почти прижавшись к стене, дотянулся рукой до окна и постучал. Сначала тихо, потом громче.

– Да ты покажись ему. Чего прячешься?

Я будто не слышал. Еще раз дотянулся до окна и сильно забарабанил по стеклу. Выждав немного, повторил.

– Наверняка нас увидел и за занавеской затаился, – сказал Глеб.

Я выбрался из палисадника и оценивающе прикинул высоту забора:

– А если перелезть? Вдруг собачонка и не заперта вовсе… По двору бегает…

– Ну, нет, – покачал головой Глеб. – Если б так, уже отозвалась.

Он громко заколотил в ворота и в тот же миг из глубины двора послышался звонкий лай.

– Вот видишь… Не подбегает… Значит, на прежнем месте, в сарае…

Я прошелся вдоль палисадника, пристально вглядываясь в окна. Но ни одна шторка не колыхнулась…

– А что если перемахнуть через забор, открыть калитку да выкатить на улицу велосипед? – предложил я. – Он стоит возле ворот. Я вчера его видел. Карасик не стерпит и обязательно выбежит вслед за нами.

– Ну, скажешь… А вдруг Карасик и вправду уже умчался куда спозаранку. Тогда и получится, что велосипед мы воруем.

По дороге, подняв стену пыли, проскочила легковушка. Защебетали, облепив вишню, вертлявые воробьи. Хлопнула калитка в соседнем дворе, и на улицу выбежала девочка с мячом в руках. Осмотрелась по сторонам и вприпрыжку, напевая песенку, побежала в переулок.

– Нынешней весной чуть не утонула, – сказал Глеб, проводив девочку взглядом. – Во время ледохода. Оступилась и в воду с берега. Хорошо, Димка неподалеку был. Подбежал и вытащил… Так и быть. Давай к нему заглянем, а попозже втроем сюда наведаемся.

Уходили, оборачиваясь. Еще надеялись, что Карасик все-таки дома, обязательно выскочит из двора и злорадно подразнит нас.

На поселковой площади нас обогнали два автобуса. Возле здания с цветниками они остановились. Распахнулись двери, и на землю высыпались мальчишки и девчонки.

– Там лесничество, – сказал Глеб. – Это, наверное, городские школьники… Часто на экскурсию приезжают…

Мы молча прошли мимо кишащей, как рой пчел, толпы.

– Соберут их сейчас в тесном кабинете, – сказал товарищ, – расскажут про флору и фауну, потом сводят на речку или в ближайшую рощицу, и – до свиданьица. Хорошо нам – раздолье на все лето!

Димку увидели издали. Ему опять не повезло. Сам он читал книжку, взобравшись на сложенные вдоль плетня бревна, а возле резного палисадника игралась с куклами Инга.

– Где вы вчера пропадали? – обиженно спросил он. – Несколько раз к вам прибегал, – расстроено покосился на девочку. – За Ингой соседка согласилась присмотреть, да куда-то отлучилась по неотложным делам, – и попросил. – Не уходите. Быть может, быстро вернется…

Мы рассказали Димке о своих вчерашних приключениях. Только о записке и нашем желании попасть в экспедицию и словом не обмолвились. Глеб не рассказал, а я подавно. Возможно, это его секрет… Пока – секрет…

– Ярика нужно забрать поскорее, – вскочил Димка с бревен, – иначе Карасик его изведет… Недавно он, придурок, насадил лягушек на колышки и поджег под ними бумагу. Смотрит и хохочет, да еще малышей заставляет сушняк подбрасывать. Я как раз мимо проходил. Разогнал мелюзгу, а Карасику тумаков надавал.

– И правильно, – похвалил Глеб. – Но за Ярика он не отделается подзатыльниками. Надо его искать!

И стали ребята упрашивать меня, чтобы остался посидеть с Ингой. Сослались на то, что Карасик может бегать не один, а с компанией, что и драться, вероятно, придется. Но я заупрямился. Ну, кому захочется нянчиться с чужой малышкой? Да и кто за меня всыплет обидчику?

– А может Инга сама во дворе поиграет? – предложил я. – Ничего с ней не сделается…

И принялись мы ее упрашивать. Чего только не сулили! Глеб пообещал подарить толстую книжку с картинками, Димка – покатать на велосипеде далеко-далеко. Но девочка не соглашалась.