6. Новое Бородино Я вышел ночью. В черной стуже, В косой дождливой полосе, Шли машины, разгребая лужи, Курсом на Можайское шоссе. Фары светом изредка мигали, Им вовсю светиться не дано. Там для немцев внуки повторяли Дедовское Бородино. 7. Дан приказ Дан приказ: – Прошли ученья сроки. Быть готовым к четырем часам… Фронт, вчера еще такой далекий, Вдруг приблизился сегодня к нам. И теперь не из газет и книжек, По гудкам я узнаю о нем. Наш вагон качает: ближе… ближе… ближе… День уходит в вечер, в ночь, а за окном, Поезд провожая, в сумерках застыл В горе и надежде отстающий тыл. 8. Наша дорога Ремень, полушубок и ватные брюки, Шапка ушанка, перчатки на руки, Граната на пояс, винтовка за плечи. Инеем звездным путь нам расцвечен. За горизонтом находится фронт, Наша дорога – за горизонт. 9. На-за-пад В жаркой железной печурке С черной трубой в потолок Прыгает пламя по чуркам, Вьется смолистый дымок. Громом далеких раскатов Кажется рокот колес. На-за-пад… На-за-пад… На-за-пад… Мчится сквозь дым и мороз, В пункт, что приказом назначен, Теплый и темный, как сон, Международный, телячий, Красный товарный вагон. 10. Письма Мой брат служил когда-то на границе И вот, в далекой дому стороне, На письма он исписывал страницы И больше всех писал своей жене. Я часто видел письма брата, Но их горячность понимал едва. С тяжелой неуклюжестью солдата Он в них мешал влюбленные слова. Сбивались в кучу строк корявых стая. Я скоро их запомнил наизусть: «Любимая… Хорошая… Родная… Вернусь… Люблю… Ты жди меня… Вернусь…» И вот – война! Мы все теперь солдаты, Мы все теперь с любимыми вразброс. И как не вспомнить письма брата И тот, не высказанный в них вопрос. Война не мир, а пушки не хлопушки И человек пред ними одинок. Людей телячьи красные теплушки Несут по руслам множества дорог. Огонь печурок озаряет лица, Обогревает дымом и теплом И вижу я, что наяву им снится Родимый и далекий отчий дом. И тряску сердца в письмах изливая, Как брат мой, изливая грусть Все пишут также: «Милая… Родная… Вернусь… Ты жди… Люблю тебя… Вернусь…» И я вернусь! Я для тебя, родная, Пройду сквозь бури неизвестных гроз, Меня ведет вперед и сохраняет Вся та любовь, что я с собой унес. 11. 23 декабря Сегодня двадцать третье декабря. В лесных завалах ветер воет волком. И рядом – фронт! Ни звезд, ни фонаря, Ночная темь и снежные иголки. В избе тепло. Желтеет лампы глаз, На печке валеных сапог равненье. Вот так, сегодня, в двадцать третий раз, Встречаю я день своего рожденья. 12. Миномет Протяжный свист! Земля поднялась дыбом… Разверзлась под ногами твердь… И из под ног, Клубясь зловонным дымом, Выходит смерть! Она рычит на мир голодным волком, Встречая все живое, как врага. И посылает черные осколки В холодные и белые снега. И снова тихо. Только круг воронки Дымится на снегу… Но вот — Опять протяжный посвист тонкий, – Это миномет! 13. Передовая Огнем озарена передовая. Бросая блики на штыки и каски, Горят костры, Опасностью пренебрегая До той поры, Пока их не погасит гул Артиллерийской встряски. 14. Перед атакой Небо тучей накрыла ночь, Стало чернее черного мрака. Промчалась комета Точь в точь Как ракета перед атакой. Выгнула в темном небе дугу, Холодную белую линию, И я почувствовал – не могу, Темнота обессиливает. Я лежал в подмосковном снегу И ждал… Не рассвета, нет, не рассвета… Я ждал, когда же ракета Всех нас подбросит с криком «Ура!» И я знал – впереди враг. Но внутри был не страх, Потому что страшнее страшных атак Было лежать на белых снегах. Белых до сумасшествия, До предела… И я, напружиня горячее тело, Как второго пришествия, Ждал знака Из мрака За которым – атака! |
