– Моей девочке нечего якшаться с этим древним колдуном, она должна выйти замуж за этого парня и жить в деревне, как мы и привыкли, так должно быть.

– Ты же отец, ты точно знаешь как для нее лучше, в данном случаи это включает в себя убийство ее любви и насильственное вступление в брак. Я бы выпила за твое здоровье, да вот только ослиную мочу не пью, но я могу поставить для вас пару кружек за мой счет.

– А тебе все шутки шутить? – прорычал парень. – Отдавай деньги и убирайся, пока мы не вздернули тебя на главных воротах.

– Деньги я не отдам, будет вам уроком, да и часть работы я все-таки сделала.

– Я хотел сделать все по-хорошему, – парень оттолкнул кузнеца и рванул вперед, в его взгляде читалась злоба.

– Нет, не хотел.

Помощник кузнеца, это было видно сразу: широкоплечий, высокий, с сильными руками, способными придушить быка. Он бросился на меня сверху, но я плеснула ему в лицо вином, а затем, схватив за волосы, ударила что было сил об барную стойку. Парень сполз на пол, я же, видя, что путь мне был прегражден оставшимися крестьянами, забралась на столы и, пробежав по ним, выпрыгнула из окна. Стекло разлетелось вдребезги, сделав кувырок, я встала на ноги. К счастью ни одно из стеклышек не вонзилось в меня, и я не стала похожа на ежа. Деревенские, как стая собак, налетели на меня, мой меч серебряной молнией сверкнул в небе. Первый удар пришелся на щеку нападавшего, второй рассек плечо кузнеца, взмах и оборот, прыжок и выпад, я не сражалась, как могло показаться со стороны, в тот момент я танцевала, играла с ними: неуклюжие, слабые, но такие настойчивые и упрямые. Еще одна вспышка молнии озарило небо, но в этот раз это был не мой меч и удачное литературное сравнение – это была настоящая молния. Казалось, она разорвала небо и обрушила всю свою мощь на один из деревенских домов. Он взорвался и разлетелся в щепки, взрывная волна сбила нас с ног.

Поднялся крик, люди в панике бегали по деревне, не зная, где им спрятаться от внезапно проснувшейся и рассвирепевшей стихией. Молнии, попадая в дома, поджигали их, некоторые разряды иглами проходили по телам несчастных людей, и те замертво падали на землю словно куклы. Во всем этом хаосе и ужасе мне удалось расслышать знакомые голоса. Из леса, тяжело шагая, вышел Пень, на его головном уборе, как на троне, восседал колдун, он водил руками по воздуху, и природа выполняла его приказы. Рядом с ними, пытаясь успеть за огром, шла дочь кузнеца, с нескрываемой радостью смотря на весь творимый ее колдуном беспредел.

– Дорогая, ты уверена, что я должен так поступать? Мы бы могли просто поговорить и уладить дело миром.

– Нет! Никогда я больше не стану разговаривать со своим отцом и жителями этой деревни. Они подослали к нам убийцу! Будь уверен, они сделают это еще раз и еще. Нам никогда не быть счастливыми, пока мы не покажем им, против кого они подняли мечи. Проучи их, котенок, раз и навсегда.

– Хорошо, – вздохнул колдун, и смертоносное светопреставление продолжилось.

– Хватит! – к колдуну подбежали кузнец и я. – Заклинаю во имя всех богов, остановись.

Чародей опустил руки и слез со шлема Пня.

– Теперь у меня есть повод тебя убить, старик. – я покрутила мечом в руке.

– Я все объясню, прекрасная воительница, Габриэла настояла на том, чтобы я показал вам, что такое гнев колдуна.

– Дочка? Не может быть, ты настолько не хочешь здесь жить, что готова уничтожить это место?

– Да! Сотню раз да! Я рождена не для жизни в хлеву, не для работ на поле, я слишком красива для всего этого.

– Она прекрасный человек, она добра и сострадательна. – радовался колдун.

«О ком он, интересно, говорит?», – думала я.

– Крал хороший парень, вместе вы будете…

– Счастливы? – перебила его дочь. – Он будет работать, а я сидеть дома и рожать детей? Одного, второго, потом счет пойдет на десятки. Почему бы и нет?

– У тебя было бы все не так.

– У меня будет все не так, и именно поэтому я уеду с ним, и никто больше не станет нам мешать. Я рождена для королевских балов, для светских бесед, для торжественных встреч. Роскошь и богатство, папа, а не смрад и грязь.

Препирательство, ссора и ругань все не прекращались, и мне приходилось все это выслушивать: не из-за денег ее отца и не из-за понимания проблемы и сочувствия девушке и колдуну, нет – я стояла рядом с ними лишь ради спасения от молний. Они сверкали в небе, магия не исчезла, и лучше, как я тогда думала, быть поближе к человеку, который всем этим управляет, ведь вероятность, что молния ударит в это место, была намного меньше, чем вероятность ее попадания, скажем, вон в то место, да, именно в то, где пару секунд назад стоял человек, оставививший после себя лишь пару дымящихся сапог.

– Она чиста и так проста, как ромашка на поле, ей даже не нужны мои деньги.

Я чуть не расхохоталась, видимо, старик совсем не слушал юную особу, предпочитая просто на нее смотреть.

– Да и сказать по правде откуда они у меня. – он слегка кашлянул и улыбнулся.

– Что? – девушка засвистела, как чайник.

– Мало их у меня, совсем мало, все деньги я отдаю семи моим бывшим женам, алименты – это дело серьезное.

– Семь? – девушка была готова рухнуть в обморок.

– Семь, – засмущался колдун. – Но ты самая прекрасная.

«По крайне мере, пока он не встретит девятую», – подумала я.

Я услышала за своей спинок хлопок, кто-то с силой топнул ногой, я обернулась, и в следующий момент мимо меня пролетел нож, воздух засвистел, и нож вонзился чародею в плечо. Он вскрикнул и упал на землю. Увидев, что стало с его хозяином, Пень впал в бешенство, он набросился на помощника кузнеца и одним ударом отправил того в канаву.

– Хозяин? – Пень подхватил колдуна, молнии исчезли.

– Мне жаль, но он мертв. – констатировала я.

– Как так? – не верил своим глазам кузнец, мне даже показалось, что он расстроился.

Странно такое испытывать человеку, который еще днем платил наемнику за голову старика волшебника.

– Котенок? – девушка подошла ближе. – Он ведь попал в руку.

– А какая разница? – я задрала нос, как делают это все ученые люди – Ему семьсот лет, организм слабый, ему что рука, что нога – сердце просто не выдержало боли. Вот он и отдал свою жизнь и остромысые сапоги Королю Мертвецов.

Она хотела подойти к нему, ее руки тряслись, но в следующий миг в ее взгляде я увидела искорку, которая разгорелась внутри ее головы, подобно лесному пожару. Она поняла, что теперь колдун ей абсолютно не нужен, какая теперь польза от мертвеца. Она подняла подол длинного платья василькового цвета, и побежала прочь от колдуна, от отца и от проклятой и ненавистной ей деревни, жизнь в которой отчетливо замаячила на горизонте.

Вот такая история. Кстати, если тебе интересно, колдун не помер, это я слукавила, уж больно мне захотелось добить эту фантазерку, а колдуна я еще пару раз встречала за годы своих странствий все в той же компании верного помощника Пня. А что до Габриэлы, отец все таки ее изловил и женил на своем подмастерье, жили они долго и счастливо, родила она четырех детей, воспитала шестнадцать внуков, но, как я уверена, до самых своих седин, она не переставала грезить о дворцовой жизни.

Помню, это был вечер. На улице горели фонари, люди бесцельно бродили по городу. Дул легкий весенний ветер. У меня было хорошее приподнятое настроение. Я вернулась из долгого путешествия по морю, где промышляла пиратством вместе с бандой «Чертей» и их капитаншей Пиковой Розой, мои ноги еще тряслись, мне казалось, что даже эта брусчатая мостовая поднимается на волнах. В тишине вечернего дня и сонного переулка меня окликнул голос.

– Эй!

Я осмотрелась. Никого.

– Нет, правее, я тут.

Из темного узкого переулка показался таинственный незнакомец. Он был одет в длинный плащ, на голову он нацепил капюшон, полностью скрывающий его лицо.

– Как я рад, что встретил вас, мне как раз был нужен человек вашей профессии. Я ведь не ошибаюсь? – он указал худой костлявой рукой на мой меч.