– Обыкновенные стихи, таких много, – выслушав ее, ответил Игорь, – кстати, чьи они?

– Я сама хотела бы это знать. Мне их кто-то присылает. Обычно вечером я нахожу их в почте общежития на своё имя.

– Интересный поклонник у тебя объявился: «мне с тобой было б все по плечу и стихи легче будничной прозы», – фальшиво передразнил он самого себя и осёкся, поняв, что совершил ошибку, в точности повторив слова, «впервые услышанного» стихотворения. Но, к счастью, Валерия этого не заметила, а может, отнесла это на счет его хорошей памяти, и он продолжал:

– Такую чушь, я не советовал бы тебе даже читать. Почитай лучше Пушкина:

«Бывало, пушка зоревая, лишь только грянет с корабля, с крутого берега сбегая, уж к морю отправляюсь я…»

– Ты не прав по отношению к этим стихам, – перебила его Валерия, – мне они нравятся не меньше, чем стихи Пушкина.

– Ещё бы. Если бы мне написали что-нибудь подобное, мне тоже это понравилось бы. Это самообман, иллюзия. Уверен, что скоро он назначит тебе свидание. И ты пойдешь? – нарочито безразличным тоном спросил он.

– А как ты скажешь? Идти или нет? – лукаво спросила Валерия и с интересом посмотрела ему в лицо.

– Можно подумать, что ты меня послушаешь, если я скажу, что нет, – невозмутимо ответил Игорь.

– Хотя мне тоже интересно узнать, что за тип тебе пишет.

После этой встречи они часто проводили вечера вдвоем. Игорь продолжал тайно посылать Валерии письма в стихах, а она при встрече с ним читала их ему наизусть. Игорь, внимательно выслушав ее, начинал рьяно критиковать собственные сочинения, обвиняя автора, в банальности, в наивности, либо ещё в чем-то. Валерия с удивительным упорством защищала неизвестного автора, проявляя при этом завидную эрудицию.

В одну из таких встреч они снова бродили по городу, когда Валерия с явным сожалением сообщила, что уже две недели, как не получает писем от своего тайного поклонника.

– Ты жалеешь, что он так и не назначил тебе свидания? – спросил Игорь.

– Нет, не поэтому. Я уже привыкла читать, почти каждый вечер эти ласковые, нежные, иногда грустные стихи, что мне их теперь не хватает. Мне кажется, что автор их, человек какой-то необыкновенный.

– Да, наверное, он с рожками, либо еще что-нибудь в этом роде, – сострил Игорь, – поэтому и не показывается тебе, – и уже серьезнее добавил, – всё необыкновенное может быть самым банальным, надо только уметь его рассмотреть. Если ты так любишь стихи, придется мне начать их сочинять, я думаю, у меня получится не хуже, чем у твоего неизвестного поклонника.

– Пора уж, – многозначительно улыбнулась Валерия.

– Хочешь, прочту тебе одно стихотворение? – вдруг спросил Игорь.

– Интересно, – сказала Валерия, – прочти.

– Вечер шалью чернильной лег на плечи домов, расплескал фонари ветром рьяным; на пустой остановке, в грустных звуках шагов человек с георгином румяным, – читал Игорь в унисон такому же вечеру, очень похожему на тот, о котором говорилось в стихах, и перед ней вдруг ожила знакомая картина. Валерия слушала, затаив дыхание.

– …Смотрит взглядом печальным трамваю он вслед и с надеждой встречает пришедший, а навстречу ему – только ветер, как плеть, кружит в танце с листвой сумасшедшей. Осыпается в сильной руке георгин – лепестки, как печальные речи; на пустой остановке все тот же один, весь в надежде несбывшейся встречи.

…Город блещет глазами рекламных витрин, окунувшись в раскрашенный вечер, на пустой остановке лежит георгин, и лишь ветер с ним празднует встречу, – закончил читать Игорь. Несколько минут они молчали.

Город, умытый осенним дождем, причудливо сверкал, отражаясь в зеркале луж и мокром асфальте.

– Какая безмерная грусть, – сказала Валерия, – и какая знакомая картина. Ой, – вдруг вспомнила она, – так это же в прошлое воскресенье мы видели с тобой георгин на асфальте в городе. Так это ты…, – она запнулась на мгновение, – это твоё стихотворение? Как здорово у тебя получилось, я и не думала, что ты можешь писать такие стихи.

– Стихи рождаются у меня самым неожиданным образом. Сначала это может быть какой-то обрывок воспоминания, затем появляется фраза, которая мне понравилась, а дальше мысли уже сами плывут, как плот по течению реки. Конечно, не всегда получается быстро и гладко, иногда надолго забываешь незаконченные строки и возвращаешься к ним через месяцы или даже годы. Но я никогда не пишу черновиков. Стихотворение записываю только тогда, когда считаю его совсем законченным.

– У тебя есть талант сочинителя, – знающе заметила Валерия.

– Какой там талант, – отмахнулся Игорь, – хотя в школе у меня за сочинения по литературе были одни пятерки, на сочинении, я и «погорел», когда поступал в первый раз в наш институт.

– Потрясающий случай был, – вспоминал Игорь. – Познакомился я во время сдачи вступительных экзаменов с одним парнем, Василием его звали. Мы сдавали экзамены в одной группе. Интересный такой парень, но боялся он больше всего экзамена по языку, потому, что ошибок делал в письме – море. Говорил он по-украински на местном диалекте, а как говорил, так и писал. Договорились мы, что на сочинении сядем с ним за одним столом. И вот, сидим мы на экзамене, он выбрал одну тему, я – другую, и сочиняем. Приятель мой закончил раньше меня и просит проверить, нет ли у него ошибок. Написал он всего две странички, а как начал я проверять, то ошибок было, почти в каждом слове. Исправил я их, потом проверил свое сочинение, и мы сдали их. Через день приходим, узнаем результат – ему пятерка, а мне два балла.

– Это закономерный случай, – заметила Валерия, – чужие ошибки всегда виднее, чем свои. А это стихотворение твое мне понравилось. Не зря ты мне казался не таким, как все.

– О, какое громкое заявление. Это ты зря. Чтобы так говорить, нужно знать, какие те «все». Неужели у тебя такой богатый опыт?

– Нет, конечно. Но в тебе есть что-то редкое, свойственное немногим. Другие парни случая не упустят, чтобы познакомиться с девушкой, а ты…, – она вдруг замялась.

– Ты имеешь в виду тот случай на Бугазе? – спросил Игорь, – извини меня за тот день. Я поступил тогда по-дурацки. Если бы ты знала…, – он замолчал.

– Почему ты не договариваешь? – спросила Валерия, глядя ему в глаза.

– Ты знаешь, сложная у меня натура. Я всегда знаю, чего хочу, но иногда поступаю совсем не так, как мне хочется.

С каждой встречей они всё больше узнавали друг о друге. Игорь нашел в Валерии на только красивую девушку и интересного собеседника, но и доброжелательного друга. Удивительное изменение произошло в ее отношении к его стихам – тем, которые он читал ей сам. Теперь она уже сама указывала на их недостатки и не без основания, а Игорь их защищал, но в итоге, убежденный в ее правоте, сдавался и говорил: «Вы правы, уважаемый критик, придется это переделать». Но роли их менялись, когда Валерия читала новые стихи, полученные по почте. Тут Игорь, зная слабые места своих сочинений, разносил их в пух и прах, а Валерия слепо защищала их, и редко с ним соглашалась.

Чем больше Валерия узнавала Игоря, тем сильнее рос у нее интерес к нему. Он делился с ней всем богатством своего внутреннего мира, часами мог рассказывать о жизни и превращении звезд, о «чёрных дырах», мог мигом разыскать в ночном небе созвездие и рассказать о нем увлекательную историю. Валерия жила, как во сне. Она с нетерпение ждала субботы, конца учебной недели, чтобы вечером встретиться с Игорем, побродить с ним у моря, наслушаться его фантазий, поспорить о его стихах. А, придя в общежитие, находила среди писем конверт со знакомым и уже дорогим ей почерком, читала его содержание и засыпала счастливым, умиротворенным сном.

YI

Приближалась экзаменационная сессия, пора сдачи зачетов. После лекций студенты допоздна засиживались над конспектами и учебниками в читальном зале институтской библиотеки. Однажды, придя сюда, Игорь увидел Валерию. Милая, лучезарная улыбка сверкнула на ее лице, когда Игорь подошел к ней.