– Хотя?

– Да кто его знает… – Лили внимательно оглядывала себя в зеркале, пудря нос, – сплетни ходят разные. Представь, в его огромном замке всего трое слуг, и никто с окрестностей туда – ни ногой. А, впрочем, мало ли вздора люди несут…

– А этот, что с ним постоянно… Фенриц Нергал, кажется.

– Фенриц? О, он тоже далеко не нищий. Я слышала о нём. Весёлый малый, гурман и жуир. Кутежи, карты да бордели. В последнее время, говорят, увлёкся наукой. – Лили, припудрив лицо, застегнула на шее замочек бриллиантового колье.

– А кто тот… высокий, чернявый, с носом, как у ворона. Кто он, кстати? Француз?

– Сиррах Риммон? Он, вроде бы, из Швейцарии. Но они пришлые. Там в роду, как я слышала, непонятная история. Вся родня вымерла в одночасье, дом Риммона как скосило. Сиррах – младший, по праву рождения ему светил бы разве что полковничий чин в армии, а теперь в его распоряжении солидный семейный капитал. Он единственный, кто остался в живых. Погибли его отец, брат и несколько слуг. История там тёмная, очень тёмная. Но сам он очень недурён… В нём что-то есть. – Лили плотоядно причмокнула губами и прикрыла веки.

Эрне на мгновение стало как-то не по себе, точно приближалось лёгкое недомогание, и она с досадой подумала, не простудилась ли на коридорном сквозняке? Однако с равнодушным видом продолжала осторожные расспросы, и, казалось, предмет беседы занимает её весьма мало. Лили же болтовня доставляла видимое удовольствие.

– Морис де Невер? Юный Казанова. Очень любит женщин. Когда проездом из Ньевра был в Париже, из борделей, по слухам, не вылезал. Хи! Говорят, его совратила лет в тринадцать камеристка его сестры, а может, наоборот, шельмец сам соблазнил её, кто знает? Во всяком случае, красавчик – тот ещё ловелас. Говорят, что однажды он поспорил в Ньевре с приятелем на бутылку перье, что за один вечер обольстит жену местного судьи, славящуюся добродетелью. И, представь, выиграл, Вальмон чёртов. А его слава дуэлянта? Замечено, кстати, что сам он не слишком-то вспыльчив, никого никогда не вызывал, но на него самого вызовы так и сыплются. Он убил уже дюжину возбуждённых болванов, чьи подружки, сестры и жёны были в восторге от красавца. На нём же самом – ни царапины, а ведь стрелялись с ним и де Перлон, и Валери – прекрасные стрелки. Забавно, да? В последнее время Селадона просто сторониться стали – кому охота на пулю-то нарываться?

– И, конечно, долги? Небось, прокутил уже всё, что было в семье?

– Нет. Его отец почему-то имел право пользоваться только процентами с семейного капитала, а завещано всё было Морису. Кроме того, мать Мориса – она из Шатобрианов – оставила ему немалую сумму. К игре он равнодушен, а бабы ему сами на шею вешаются. Правда, он транжирит деньги на наряды, но при его-то состоянии… Красавчик очень, очень мил. – Лили кокетливо провела щёточкой по бровям, и снова причмокнула алыми губами.

Эрна почему-то опять вздрогнула, ощутив волну непонятой, нервной дрожи, прошедшей от пяток и до макушки. Даже пальцы у неё заледенели. С чего бы? Но всё снова быстро прошло, и она продолжила непринуждённые расспросы:

– А кто этот… как его? На испанца похож или на итальяшку…

– Ригель? – Лили задумалась, потом презрительно сморщила нос. – Декан сказал, что он испанец. Ничего о нём не знаю. И ведёт себя странно. Хотя, кто знает, он так красив, – Лили склонила голову и снова задумалась. В её зелёных глазах что-то блеснуло, и она едва заметно улыбнулась, обнажив мелкие белые зубы, мелькнувшие среди алых губ.

Эрна удивилась, что нищий испанец показался Лили красивым, сама она отнюдь этого не находила, но тут, уже в третий раз, она ощутила необъяснимый трепет, волной прошедший по телу. Уж не простудилась ли она, в самом деле? Почему так знобит?

– Толстого немца, этого, как его… а, Генриха Виллигута, я тоже не знаю, – продолжила между тем Лили. – Говорят, из какого-то приюта. Декан, он женат на кузине моего отца, говорит, что эти двое – тёмные лошадки. Но все документы в порядке и обучение обоих оплачено.

– А этот… забыла имя… ну, еврейчик, что с тобой приехал. Тоже тёмная лошадка? Как он смог пробраться сюда?

– А, Хамал? – Лицо Лили искривилось досадой и злостью. – Да с такими деньгами – куда хочешь проберёшься.

– Так он богат? – в вопросе Эрны промелькнула тень заинтересованности.

Лили хохотнула – возмущённо, злобно и несколько завистливо.

– Не то слово. Он состоятельнее Нергала, Мормо, Риммона и Невера, вместе взятых. Его прадед и дед были ювелирами и сколотили колоссальное состояние на заказах двора. Да и этот щенок разбирается в камнях. Сразу назвал стоимость моего колье и серёг, представляешь? С точностью до франка. Оказывается, я переплатила. Подумать только! Куда всё катится, чёрт побери, не понимаю. Раньше сынкам и внукам еврейских ремесленников путь в общество приличных людей был заказан. А теперь, крестился и – нате вам, пожалуйста! – прошипела она с нескрываемым раздражением. – При желании этот иудей мог бы купить Версаль! Подумать только! Лезут эти парвеню отовсюду, как голодные крысы. Один такой купил недавно фамильный замок Митгартов, представляешь?

– Митгартов? Его продали? – Братца и сестру Митгарт, своих соплеменников, Эрна запомнила, да и к тому же кое-что слышала о них в Лондоне.

– Они разорены. Подчистую. И думать, что положение можно поправить, – безумие. Бенедикту долги достались от отца, а, что касается Хеллы, то полагать, что такая уродина и бесприданница может сделать приличную партию, – несусветная глупость. Ты же видела эту каракатицу? Разве я не права?

Эрна согласно кивнула и бросила на Лили внимательный и пристальный взгляд своих странных, мерцающих, словно яхонты, глаз. В их тёмной радужной зрачок терялся, и трудно было понять, что за ним таится. Она медленно переводила глаза с сияющих на груди Лили бриллиантов – на стоящую на краю трюмо чёрную шкатулку, окованную по краям медными заклёпками. Потом её взгляд погас и устремился за окно – на старый вяз, среди зелёной листвы которого уже проглядывали первые пожелтевшие листья.

Между тем не только студенты Меровинга узнавали друг друга. Преподаватели университета тоже знакомились со студентами – и не могли скрыть удивления. Такого курса ещё не было, отметили несколько недель спустя после начала учебного года в деканате факультета. Студенты как на подбор. Свободное мышление, яркие дарования.

– Великолепные проверочные результаты! – восклицал преподаватель английского языка и литературы профессор Уильямс. – Работа Гиллеля Хамала выше всяких похвал, этот мальчик мыслит как истинный философ! Он излагает выводы, к которым я пришёл в пятьдесят, а ведь он ещё так юн! Сочинение Августа фон Мормо выдаёт зрелый ум, прекрасно рассуждает и Генрих Виллигут, что особенно удивительно, ведь он – сирота из приюта Ленажа. Кто оплатил его обучение?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.