Ветер начал стихать только на следующую ночь. К рассвету небо быстро очистилось от туч. Наступало великолепное утро после бури, когда чистота омытого штормом мира вступала в гармонию с тем катарсисом который появляется на душе после пережитой опасности. Жизнь была прекрасна. Вот только на горизонте сквозь утреннюю дымку путешественники не могли разглядеть ни земли, ни других судов из их флотилии. Толик порывался залезть на мачту, на которой имелась специальная площадка для наблюдателя, но Вал запретил акробатику на качающемся шесте и попытался связаться по рации с остальными капитанами. Первым откликнулся Юра. Шхуна благополучно перенесла шторм и следовала, как и было заранее условлено, западным курсом в направлении земли. «Эдем» услышать не удалось, но капитан «Элис» успокоил моряков, сообщив, что он уже связался с яхтой. Ее, похоже, отнесло дальше к северу, чем остальные суда, но она тоже была в порядке и следовала к побережью. Единственным убытком от шторма, сообщил Юра, оказался оборвавшийся буксир «Эдема». Катер Олега навсегда потерялся среди волн и его поиски среди океана были бесполезны. Вал передал соболезнования приятелю. Пусть его «Астра» никогда больше бы не смогла попасть в родные воды, но планировалось оставить его японцам, а так она просто погибла среди волн. Капитану всегда больно осознавать, что его судно уже никогда не увидит земли.

Японский берег показался тонкой полоской на горизонте уже через полчаса плавания в западном направлении. Катамаран направился прямиком к видневшимся сопкам. Моряки справедливо полагали, что найти друг друга возле берега будет проще. Вал приготовился ждать остальных. Катамаран наверняка снесло на север меньше остальных судов с высокими бортами и крытыми рубками, так что его экипаж ожидал незапланированный отдых. Предложение Кости выскочить мористее и поискать утерянный «Эдемом» катер Вал отмел без обсуждения. Найти маленькую посудину в океане практически нереально, к тому же никто не знал, осталась ли она на плаву после шторма.

Возле берега Вал повернул на юг в поисках удобной стоянки. Стоять на открытом рейде не хотелось, качка уже утомила всех. Вал забыл про эту проблему, пока ходил под моторами. Но в режиме парусника катамаран не столь легко взлетал на гребни волн и за ночь он тоже почувствовал морскую болезнь. Увы, вестибулярный аппарат капитана никогда не был идеальным. Проще сказать он совершенно не подходил для моря. Что никогда особо не мешало моряку. Усвоив старинную схему борьбы с этой напастью: «почувствовал морскую болезнь – иди работай на свежем воздухе» Вал вывел для себя «научную» гипотезу, что морская болезнь – это просто ошибка организма и просто не обращал внимание на тошноту и головную боль. Как ни странно, это помогало, но если была возможность избежать болтанки, капитан предпочитал спрятаться от волн.

Пройдя несколько миль вдоль побережья, экипаж «Тотема» увидел подходящую бухточку, защищенную от южной волны. Связавшись с «Элис» Вал дал описание своей находки. На шхуне только недавно увидели землю на горизонте, так что до их подхода было несколько часов. Вода в бухте была почти непрозрачная после шторма, так что Вал не рискнул искупаться. Зато Костя сразу забросил удочки в надежде разнообразить меню. Берег манил тишиной и покоем, но не смотря на рассказы японцев о победе над ящерами на острове, выйти на него никто не спешил. Только когда на берег выскочили несколько оленей, на вид совсем не отличающихся от пятнистых, на которых охотились охотники Поселка, у Кости появилось желание познакомиться с ними поближе, желательно на расстоянии выстрела из арбалета. Однако пока он и Толик поднимали якорь, стадо скрылось. Клева в взбаламученной воде не было, так что всем пришлось довольствоваться судовыми запасами. Эскадра собралась в бухте только к вечеру. Осмотрев такелаж, путешественники пришли к выводу, что первый шторм пройден успешно. Потерянный катер списали на неизбежные на море потери. Переночевав в бухте, которую после долгих размышлений над картой Юра идентифицировал как порт Иваки в родном мире, караван судов двинулся дальше на юг.

Островок, найденный эскадрой после длительных поисков, находился приблизительно в сорока милях от Новой Хиросимы. Размерами немного меньше Попова, он также имел удобную бухту для флота, и все согласились, что лучшего места для временного лагеря не найти. Островок оказался необитаемым, из живности были видны только много численные птицы и мелкие то ли белки, то ли бурундуки, почему-то сильно испугавшиеся пришельцев и исчезнувшие в кустах без следа. На берегу, впрочем, никто обустраиваться не спешил, кубрики еще не успели смертельно надоесть за недельный переход, а заниматься строительством домов на время короткой стоянки путешественники не собирались. Ограничились небольшой вооруженной разведкой местности и постоянным наблюдением.

Очередное заседание руководящего совета Лобов решил провести на берегу. Похоже, он надеялся, что не все рискнут высаживаться на неизведанную землю и сборище не будет слишком конфликтным. Увы, каждый клан «Эдема» прислал своих предводителей, так что серьезное обсуждение началось не сразу. Агрессивный повар наехал на старшего штурмана, обвиняя того в непрофессионализме из-за потери буксира, моряк примитивно послал крикуна, тот еще больше распалился. Стало шумно и скучно. Вал сошел на берег в компании Ольги и Кости. От «Элис» на совещании присутствовали Олег и Виктор Артурович, воспользовавшийся возможностью размять ноги на берегу. Отойдя от спорящих, все пятеро расположились на траве, делясь своими впечатлениями от перехода и планами. Олег был в восторге от мореходности шхуны и считал, что флотилию стоит увеличить, построив совместно с японцами еще несколько судов, что повысит шансы добраться до Америки, страхуя и помогая друг другу. Вал встретил идею скептически. Во-первых, даже небольшой шторм раскидал три судна по океану так, что нашли они друг друга только возле берега. Во-вторых, жители Новой Хиросимы не имели других планов и желаний кроме повелений своего бога. И неизвестно, благословит он поход или запретит связываться с европейцами.

Олег Петрович наконец навел порядок на поляне, и водномоторники начали прислушиваться к главному специалисту по контактам с богом, отцу Василию. С его слов стало понятно, что он не сомневается, что бога в японских храмах нет, потому как он остался в церквях в большом мире, а вот дьявол оказался явно пошустрее и занял пустующие жилища оккультных сил. Вал опять заскучал. Будучи агностиком-пофигистом, он в принципе был вполне согласен с возможностью существования бога даже в том виде, в котором он являлся попу Васе. Но такая концепция божественного вызывала у него неприятие из чисто эстетических соображений. Вал категорически не хотел иметь над собой столь примитивных небожителей. Пока же все эти рассуждения не имели практического смысла – с дьяволом или с богом, но дело с обитателем храма иметь придется. Без помощи островитян путешественникам до берегов Америки не добраться. Если святой отец и кучка ортодоксов, образовавшаяся вокруг него, готовы сидеть на сушеной рыбе весь переход через океан, пусть попробуют выдержать этот пост. Шкипер много читал о дальних парусных экспедициях времен великих географических открытий, когда цинга на борту была страшнее шторма.

После теоретического экскурса начали решать конкретные вопросы контактов с жителями Новой Хиросимы и их загадочным покровителем. Большинство, впрочем, не придавало значения рассказам разведчиков. Наличие тайного руководства в храмах выходило за рамки естественной картины мира в их головах. Однако неожиданно на сторону шкипера и Ольги встал Олег Петрович. Для специалиста по тайной войне наличие замаскированного командования было вполне ожидаемым, и он собирался учесть все вероятные опасности.

Согласно принятому на совещании решению в Хиросиму должны были отправиться «Тотем» и «Элис». «Эдем» оставался на острове с тем, чтобы прибыть в порт по окончании переговоров с катерами, которые планировали отдать японцам. Со шхуны на «Эдем» перебрались женщины и не очень воинственные ученые, дав место для Олега Петровича и его вооруженных сил. Выход назначили на раннее утро. Юра ворчал, что олигархи подставляют других, оставаясь на острове, но решение послать два судна было логичным – парусник из «Эдема» получился посредственный и уходить от погони в случае опасности пришлось бы используя двигатель, а этот последний козырь путешественники не хотели открывать до последнего. На «Тотем» перегрузили часть товаров с «Эдема», и катамаран стал похож на плавучую лавку старьевщика. В восторг пришел только Ллойдз, устроивший сафари среди тюков и ящиков.