– Yes, from last week. (Да. Ещё с прошлой недели). – вздохнул мэр.

– I see. Poor fellow! But never mind! I’ll try to alleviate your distress. (Ясно. Бедняга. Но ничего. Я постараюсь скрасить твоё состояние). – проговорил Магистр, поглядывая на Кирилла. – Еmokid towards you. (к тебе эмокид).

Кирилл пытался понять, о чём говорили Магистр с мэром.

– Emokid? – в грустных голубых глазах мэра заиграла искорка.

– Yes, Thunder. His name is Kirill Veglinski. His 16 old years. (Да, Фандер. Его зовут Кирилл Веглинский, ему шестнадцать лет). – ответил мужчина в цилиндрической шляпе.

– Was he guided to me by Hermit? (Его направил ко мне Хэмит)? – задумчиво поинтересовался мэр, вертя в руках прозрачную пирамидку с сыплющимся снегом внутри.

– Yes. (Да).

– Shall we take testing in full measure or in part? (Мы будем проводить полную проверку или ускоренную)? – быстро поинтересовался Фандер.

– In full. (Полную). – кивнул головой Магистр.

– Fine! (Хорошо!) – с этим словом мэр стал полупританцовывать по кабинету.

– Well… Hey buster, come here. (Хорошо… Иди сюда, парень). – позвал Фандер., когда закончил свой «танец грусти», как о том ему сказал Фантом.

Кирилл понял, что обращаются к нему как-никак, и подошёл к мэру.

– What? (Что)? – спросил Кирилл.

– You should take some trials! (Ты должен пройти тест)! – торжественно объявил Фандер.

– What? – спросил подросток.

«Похоже, будет какая-то проверка». – сделал вывод молча Кирилл. Потом повернулся к Магистру и спросил:

– Какие-то испытания? Разве я за этим здесь?

– Именно. – ответил тот.

– Что?

– Tree trials: – заговорил снова мэр. – the first one is a pain; the second one is a colour, the third one is a soul. Good luck! (Три испытания: первое – боль. Второе – цвет. Третье – душа. Удачи!)

– Какие странные испытания… – проворчал Кирилл. – Что я должен на них делать?

– Ты сам все поймёшь, когда встретишься с ними лицом к лицу. – выдержав паузу, Магистр спросил, – Знаешь, зачем они тебе?

– Проверить, какой я эмокид?

– Не только это. Ты станешь сильнее. Но главная твоя цель – найти свою вторую половину, которую ты потерял. К тому же ты встретишь одного человека. Он перевернёт всю твою жизнь. Также помни о том, насколько важно будущее.

– Будущее? – Кирилл вконец растерялся и не понимал, о чём идёт речь.

– Да. Ищи его в настоящем.

– Все это звучит очень странно. Может, я просто вернусь домой?

– Ты не можешь. Как только ты переступил границу Мира Субкультур, ты не можешь вернуться в мир, где ты живешь, пока не пройдешь испытания.

Кирилл вздохнул.

– Ладно.

– Больше я ничего не могу сказать тебе. – проговорил Магистр, и, взмахнув цилиндром, растворился в воздухе. Кирилл моргнул, и этого оказалось достаточно, чтобы все его окружающее пространство изменилось. Была глубокая ночь, а он стоял посреди каменных джунглей на заасфальтированной дороге.

– Кажется, я больше не в Эмоции. – понял подросток.

1

Я шёл по переулку домой. Я шёл так, словно ничего не случилось. А вдруг и правда, ничего не случилось? И не было никакого Магистра в цилиндре, ни Фандера, президента Эмоции, ни самой Эмоции? Может, мне вообще все это приснилось? И про тест. Что за странные названия – боль, цвет, душа? Что они могут значить? Я немного задумался по этому поводу и потому впереди себя не сразу заметил трёх лысых демонов, которые с радостью выпустили бы мне кишки. Да, верно, я говорю о скинхедах. Я хотел повернуть назад, но было уже поздно – меня осветил луч фонаря (который неведомо откуда взялся в таком месте) и они начали свистеть.

«Теперь побьют». – безрадостно подумал я и пошёл вперёд. Что же мне ещё оставалось делать?

Они обматерили меня и когда они подошли ко мне достаточно близко, я услышал мерзкий голос одного из них:

– Опа! Кто это тут? Чёрненький с розовым! А-а, да это же дрищ – эмо с накрашенными глазками!

Вот что эти идиоты с мышцами вместо мозгов могут понять в культуре эмо? Я попытался пройти мимо, но другой сказал:

– Че-то он мне не нравится, парни. – он сплюнул и уставился своими поросячьими глазками на меня. – Детское время-то кончилось! Теперь пора лежать, да плакать в подушку…

– Да че с ним говорить, Клык? Пошли уже бить! – заорал третий и не хило зарядил мне кулаком по лицу. Ну, то есть почти. Я закрылся своей сумкой, но удар все равно ощутил. Потом они начали меня реально мутузить: они били во все – грудь, ноги, руки, голову, проехались по спине и шее. Я, как мог, защищался, но так как я почти не тренировался до этого, у меня плохо это выходило. Сейчас был момент, когда я пожалел о том, что не бегал по утрам. Я рванул было в сторону, но один из них схватил меня за воротник рубашки и бросил о землю. Вот здесь началось реальное «пенальти». Единственным моим спасением стала сумка-планшет, которой я закрывался от ударов. Во время того, как меня били, я подумал о том, что в нормальной своей жизни я не стал бы бродить так поздно по всяким тёмным переулкам с единственным работающим фонарём. Потому что знал, что могу наткнуться на что-то вроде этих тупоголовых. Вряд ли, что я пришёл сюда по своему желанию. Это может означать лишь то, что все произошедшее со мной – было, и я прохожу первое испытание – боль. А для того чтобы его пройти, я должен вынести эту самую боль. Я отбросил в сторону планшет, которым защищался и принял все удары на себя.

На самом деле, это очень неприятно, когда ты сам себя подставляешь намеренно под удар. Но делать было нечего. У меня болело все тело, каждая его клеточка молила о пощаде. Но я не собирался лежать вот так, пока эти козлы меня не забьют до смерти. Испытание испытанием, а у меня всё-таки был инстинкт самосохранения, и я, приложив некоторые усилия, поднялся. Я стал словно заведённый, махать во все стороны кулаками и ногами, пытаясь попасть хоть куда-нибудь. При этом я ещё и истошно вопил. По звуку, я, похоже, всё-таки попал пару раз. А потом, зажмурившись, со всей силы размахнулся и ударил так, что послышался хруст костей, я ещё и не понял чьих – моих, или того, в кого я попал, потому, как рука болела так, словно по ней врезали молотком. Они меня материли, а я махал из последних сил, вращаясь как юла. Я понял, что мои силы иссякают, а скины были злыми. Я просто уселся на землю, не удержавшись на ногах, и увидел, что они уходят. На самом деле и они в меня попали несколько раз, когда я вертелся. Но я не понял, почему они уходят? У них должно быть больше сил, чем у меня. Внезапно осознав, что я сижу один, на грязном асфальте тёмной безлюдной улицы с единственным работающим фонарём, и что скины ушли, а я остался жив, я заплакал. Не в голос, – слезы просто потекли по моим щекам, и даже не знаю отчего – то ли от боли, раздирающей все моё тело, то ли от чувства победы.

Остальные парни могут меня осудить и ржать надо мной, за то, что я ныл, сидел, а потом влажными салфетками вытирал карандаш для глаз, размазанный по лицу. А мне плевать! Вас там не было!

2

Я встал и пошёл вперёд. Мне показалось, или с каждой минутой небо светлело? Как так может быстро светлеть небо? Впрочем, мне было все равно. Я думал о том, прошёл я первое испытание или нет, и нахожусь я в настоящем мире или в вымышленном? Ну и главной было проблемой дотащить своё тело до выхода из переулка. Спустя минут пятнадцать (если мои часы не врали), я, наконец, вышел оттуда. В глаза мне ударил солнечный свет. На улице стоял день, а повсюду был снег. Странно, что мне не было холодно в футболке и рубашке надетой поверх неё. Очень странно. Я решил выяснить, насколько реален этот мир. Поэтому я пошёл домой. И снова на моём пути возникло препятствие. Теперь это были не скины, а мой приятель по школе, Лешка Колесников. Он шёл мне навстречу. Внезапно, когда он поднял голову и увидел меня, побледнел и округлил глаза.