– Слежка есть, но она невидимая и нами не управляется. Это как невидимая камера, которая появляется везде, где есть люди, хотя бы симпатизирующие субкультурам. «Камера» фиксирует уровень человека, и, если есть хоть первый уровень – любительский – она «фотографирует» человека, и фото появляется на этой стене. – объяснил он.

Так как Кирилл ничего подобного никогда не видел и не слышал, его любопытство продолжало разгораться с ещё большей силой, и он хотел задать новый вопрос, но Незнакомец перегнал его речь, словно прочитав мысли и сказал:

– Наверное, хочешь спросить, что за странные пометки на фотографиях, и почему они обведены разными цветами. – он посмотрел на ошалелого Кирилла и продолжил, – Обведённые жёлтым цветом фото значат новичка; красный – то, что в ближайшем будущем он придёт к этой субкультуре; зелёный – любитель, то есть: человек, не считающий себя приобщённым к той или иной субкультуре, но подходящий к ней по всем признакам; розовый обозначает человека, состоящего в субкультуре официально больше года…

– А синий? – осведомился Кирилл. Почему-то его волновал именно синий цвет, почему – он сам себе объяснить не мог.

– Синим отмечены люди, совершившие подвиги, проявившие храбрость и благородность, и при этом состоящие в субкультурах. – кивнул на фотографии Чёрный Незнакомец.

Кирилл внимательно осмотрел фотографии, обведённые чёрным цветом. Заметив это, мужчина сказал:

– Это личности, недостойные того, чтобы быть людьми. Впрочем, это не нам решать. – посмотрел почему-то вверх он.

– Что значит – «ушли»? – снова перевёл взгляд на Незнакомца парень, увидев на некоторых фото надписи is gone.

– Умерли. – был краток тот. – Спустя год после смерти фотографии со стены исчезают. – выдержав паузу, он сказал, – нам пора.

– Ок. – ответил Кирилл и отошёл от фото, обведённое розовым и чёрным цветом: на нём был изображён он сам. Едва он прошёл мимо фотографии, как на ней появилась надпись is gone.

3

Через пару минут Кирилл и Чёрный Незнакомец были уже в обширном кабинете «субкультурного» президента. Тот сидел за столом и разговаривал по телефону.

Едва мужчина появился на пороге, президент тут же положил мобильник на стол и сел прямо, повернув компьютерное кресло, в котором сидел.

– Рэс. (Сэр). – полунаклонился Чёрный Незнакомец.

– Ртсигам. (Магистр). – обратился к нему Президент, – Ыт лешан оге? (Ты нашёл его)?

– Но тов. Рэс, ад. (Да сэр. Вот он). – Магистр отошёл в сторону. Кирилл стоял теперь прямо перед Президентом.

– «Омэ» яирогетак? (Категория «Эмо»)?

– Онрев. (Верно).

– Юицомэ в оге иледерпо. (Определи его в Эмоцию).

– Онченок, ад. (Да, конечно). – поклонился мужчина в цилиндрической чёрной шляпе.

Удивлению Кирилла не было предела. Президент и Чёрный Незнакомец сразу говорили русским языком, и эти же слова – наоборот, одновременно. Было такое чувство, что говорят не два человека, а четыре. Парню еле удалось понять то, о чём говорили мужчины.

Магистр повернулся к двери и направился по коридору назад.

– Так тебя зовут Магистр? – поинтересовался у Незнакомца Кирилл.

– Да. – односложно ответил тот.

– Почему вы с Президентом так странно разговаривали?…

– С любым человеком нужно уметь найти общий язык.

Подростку ответ Магистра показался странным. Ведь выражение «найти общий язык» имеет переносное значение. Впрочем, думать долго об этом он не стал и задал новый вопрос:

– А что за «Эмоция»?

– Город эмокидов.

– Эмм… Так мы же не туда идём. – протянул подросток, – выход сзади. Кажется. – уже не так уверенно добавил он.

– Здесь все по-другому. Мы идём туда, куда надо.

Кирилл лишь пожал плечами.

Через некоторое время он увидел впереди дверь в форме гроба.

– Туда? – сердце у Кирилла упало.

– Нет, это вход в Готику.

– Город готов. – догадался Кирилл.

– Да.

Пройдя ещё немного, Кирилл вдруг обратил внимание на клеточный пол.

– Мы пришли. – сообщил Магистр.

– Я ничего не вижу. Где дверь?.

– Дверь ты должен найти сам. – кинул взгляд на Кирилла Магистр.

Кирилл огляделся. Перед ним ничего не было кроме зеркала во весь рост.

Магистр продолжал в ожидании смотреть на подростка.

– Неужели зеркало? – подумал вслух Кирилл.

Тот ничего не ответил.

Кирилл осторожно подошёл к зеркалу и посмотрел в него. Парень побледнел и медленно отошёл назад. Сердце застучало быстрее обычного.

– Там нет моего отражения! – осознал он с ужасом. – Дурная примета… – Кирилл дотронулся до лба: тот был холодным. – Это значит… – эмокид обернулся к Магистру, – Я… умру?

4

– Вовсе нет. – ответил своим спокойным голосом Магистр.

– Слава богу! – искренне обрадовался этому Кирилл. Ведь он действительно верил в подобные приметы.

– Что же дальше? – спросил через некоторое время он.

– Пока ты не найдёшь вход, мы никуда не продвинемся. – как отрезал тот.

Мужчина в чёрном плаще обернулся назад. Кирилл вслед за Магистром. За ними была большущая пропасть, отрезающая путь назад.

– Ясно. – вздохнул Кирилл и направился к зеркалу. – Как же зеркало может оказаться дверью? – задумчиво прошептал он.

Парень попробовал отодвинуть его; может, за зеркалом есть проход. Но все безуспешно – зеркало стояло, намертво прикреплённое к полу и к стене. Коридор был полуосвещен свечами по стенам, и Магистр стоял и ждал действий от юноши в тени коридора.

Кирилл дотронулся до зеркала, но не почувствовал под ладонью плоскость зеркала. Рука прошла через стекло, словно через водяную завесу, и пальцы почувствовали прохладу. Кирилл одёрнул руку.

– Она прошла через это, но сухая… – некоторое время подросток стоял в недоумении, а потом проделал то же самое. Вскоре Кирилл полностью прошёл через жидкую массу на другую сторону. За ним вышел и Магистр.

Глазам Кирилла предстал маленький городок, но с большими зданиями и высокими деревьями; небо было серым, здания – чёрными и розовыми всех оттенков: от светло – серого до темно-бордового. Все остальное было, в общем – то вполне привычным для глаз. На самом большом здании в середине города была закреплена большая чёрная табличка, на которой была надпись розовыми буквами: Emotion. Под ней была поменьше – такой же окраски, на которой читался девиз эмокидов: «Дай волю чувствам».

По телу подростка прошёл тот же холодок, когда он подумал что умрёт. Неизвестно отчего… То ли от странного города… то ли было ещё что – то, в чём он признаваться сам себе не хотел.

– Нам снова в ратушу? – предположил Кирилл.

– Ты правильно понял. Пошли.

Эмокиду стало ясно, что ратушей являлось главное здание Эмоции. Там, где была прибита табличка с названием города. Вскоре они были в кабинете у мэра. Обстановка здесь была близка сердцу Кирилла: граммофон, клетчатые шторы, магнитофоны, пачка листов с исписанными текстами на столе (Кирилл писал песни), сотни значков на всей, какой была драпировке, постеры с музыкальными исполнителями и фразами по-английски из песен. Сам же мэр был не старше Магистра, даже возможно младше его, года на три – четыре.

Когда Кирилл и Магистр вошли к нему в кабинет, тот даже их не заметил. Он был полностью погружён в свои мысли и творчество. В кабинете тихо наигрывала какая-то грустная музыка. Мэр стоял возле одной из штор, усеянных значками и смотрел в окно.

– Hello. (Привет). – почему-то заговорил на английском Магистр, обращаясь к мэру.

Спустя пару секунд мэр поднял голову и гостеприимно предложил жестом руки обоим сесть.

– Hello, Phantom. How are you? (Привет Фантом. Как ты)? – у мужчины в чёрном плаще и цилиндре вновь поменялось имя.

– I’m okay. And you? (Хорошо. Как сам)?

– Me? So-so. (Я? Не очень).

– Depression? (Депрессия)?