– Ты будешь вспоминать меня, дитя. И чтоб ты запомнила меня, моя крошка. Иди ко мне.

Как заколдованная Жанна подошла вплотную к всаднику. Как блестит кольчуга. Конь покосился на Жанну любопытным глазом. Не гляди на меня конь, я сама не своя. Теплая рука незнакомца ласково, но повелительно привлекла Жанну к себе. Рыцарь откинул кольчугу. О, как могуч, как прекрасен он и тут. Могучий, совершенно готовый к бою. Наклоняет головку Жанны. Она, как ни странно, ни с маркизом, ни с разбойниками этого не пробовала. Но она с восторгом берет, прикасается пересохшими от волнения губами. И уже не может издать ни звука. И уже чувствует, что началась для неё новая жизнь. И не больно, и так интересно, так интересно. Это итальянская любовь, рыцарь научит меня красивой южной любви. Не будет тебе этого Жан, не заслуживаешь ты этого. Ох, какой огромный. Но я возьму его весь. Жаль, что нельзя его там оставить. Рыцарь убедил Жанну, что она может оставить там даже очень много. Не подавиться бы. ГЛОТАЮ!!! Ооо, мой повелитель, я на всё для тебя готова.

– Теперь я иду в бой за тебя, Жанна. Поцелуй на прощанье.

Искренним горячим поцелуем впилась Жанна в чресла прельстительного рыцаря. Тот захохотал и пришпорил коня. Громко заржал конь, застучали копыта по мосту через ров.

– Маркиз! Маркиз де Крюшон. ВЫХОДИ НА БОЙ МАРКИЗ!

Стража тщетно пыталась помешать рыцарю. Он тупым концом копья сбросил всех стражников в ров с водой. Замолотил копьём в ворота замка.

– Маркиз! Выходи! Выходи подлый трус!

В замке что-то зашумело. Казалось, затряслись стены, казалось, вот-вот рухнут башни. Маркиз, очевидно, проснулся, маркиз вот-вот выйдет. И ТОГДА….!!!

Жанна!!! Беги Жанна. Бедная дурочка. Жанна застыла на дороге. Ей отказали ноги. Она забыла, что по-прежнему голая, что маркиз сейчас увидит её. Конец. Конец её приключениям.

Со скрипом отворились ворота. В ночной рубашке, с волосами посыпанными пеплом. С зажженной свечой в руках из ворот замка вышел маркиз. В таком виде, что с ним случилось? Неужели он так испугался доброго рыцаря? Раскаялся, хочет попросить прощения. И готов начать новую жизнь.

– ТЫ ЗА МНОЙ?! – Голосом мрачным как его самое мрачное подземелье спросил маркиз. – Дай мне время раскаяться. Дай мне возможность начать новую жизнь. Я искуплю все свои грехи. Я отдам все свои сокровища бедным. Буду весь день молиться. А ночью, а ночью… я…

Маркиз не успел сказать, что он будет делать ночью. С хохотом могучий рыцарь схватил его за волосы. Жанна увидела, что рыцарь растет на глазах. Вот он уже выше стен замка. Он поднял маркиза высоко над землёй и тот беспомощно барахтается в воздухе.

– Святой Георгий! Не иначе как Святой Георгий! И я приобщилась к Святости его.

– Поздно де Ла-Крюшон! Пойдём со мной. Я ДАВНО ТЕБЯ ЖДАЛ. Пришлось самому за тобой явиться. Всё кончено. Дрожишь ты де Ла-Крюшон? Скоро согреешься.

С этими словами рыцарь претерпел чудесные перемены. Вспыхнул багровым пламенем плащ, заржал, извергая клубы дыма, вороной конь. У рыцаря отросли рога, изо рта появились клыки. Ни дать, ни взять, кабан, дикий лесной вепрь. Глаза метнули столбы огненных искр.

– Полетели!!! Поистине сатанинским смехом захохотал богатырь.

Но Жанна и так уже догадалась. Жанна побоялась и креститься. Жанна только подумала: И меня с собой тоже захватит. Нагрешила. Ох, нагрешила. Захватит и меня. Чтоб лишний раз на Землю не болтаться. На одной сковородке с де ля Крюшоном поджарит. Лестно то лестно. Простая крестьянка вместе с сеньором. Но, может быть, я бы и потерпела. Лет двадцать, я б охотно потерпела. А потом глядишь, грехи бы отмолила. И глядишь, и в рай бы попала. Мама!!! Не надо меня туда!!!

И рыцарь с высоты обратил своё внимание на бедную девушку. Зубами схватив несчастного де Ла-Крюшона, он высоко задрал кольчугу. И со страшной высоты окатил струёй сильно пахнущей влаги глупую девчонку. Та едва не захлебнулась. Какой запах, как ни странно, приятный запах. Что-то такое восточное, какой-то колдовской пьянящий аромат. Но стражникам, на которых тоже попали струи мочи, не так повезло. Они вспыхнули как факелы. Со страшными криками они снова нырнули в воды рва. Но это не помогло. От огня занялись и стены замка. Некому было тушить. Все бежали, паника охватила все окрестные леса. Птицы метались в небе, выли в лесу звери. Авадон поднимался всё выше. Не показалось ли Жанне, он помахал ей рукой в железной перчатке. Вспыхнул белым пламенем и исчез. Девушка бежала через лес. Она не знала куда бежать. Она почти сошла с ума. Мокрые слипшиеся волосы закрывали ей глаза. Ноги подгибались. Впереди беспросветность. Я ПРОКЛЯТА.

Ах, на юге зреют апельсины. И маслины, в общем неплохи.

В эту ночь решили сарацины перейти границу у реки.

Забыв уроки Карла Великого. Презрев все земные и божеские предписания. Да что с этих неверных возьмёшь. Не за горами последний и решающий. Вот-вот Фердинанд возьмёт да и родится, а за ним и Изабелла. А ЗА НИМИ И РЕКОНКИСТА!! И всё будет хорошо, а для Колумба даже ещё лучше. Но пока, мрак средневековья. Но пока отряд берберов-авантюристов, этих с позволения сказать Алмохадов-Алморавидов, тьфу, даже язык сломаешь и всё равно соврёшь. Всё равно, нет правды, вообще её нет, а исторической и подавно. Прут бандиты среди ночи, кто их знает, может и берберы. Уж больно не блондины. Лица не французской национальности. Испуганный серв бросается в чащу леса. Спасает жену, детей и прочее имущество. Тщетно! Вот уже он ограблен, изувечен, уведён в рабство, обесчещены его жена и дочь. Лить им слёзы в гаремах какого-нибудь североафриканского шейха.

– Хусейн. Этот барашек был недостаточно жирным.

– Да. Господин. Да и жена хозяина была недостаточно жирной. Проклятая страна неверных. Ни баранов тут, ни женщин. Зря мы сюда забрались.

– Не брюзжи, Абдаллах. Аллах даст, будут бараны, будут и новые женщины. На крупные замки мы не станем нападать. Большие города тоже обойдём стороной. Но если маленький город, если хороший, не очень защищенный замок, тогда….

– МЫ НИЧЕГО НЕ БОИМСЯ, ГОСПОДИН!!!

– Вот именно.

Скачут в ночи. Погиб маркиз де Ла-Крюшон. Крупное феодальное рыцарство готовится к очередному крестовому походу. Проснись рыцарь!!! По твоей земле скачут иноверцы, грабят твоих же сервов. А ведь это твоё священное право.

– Не пора ли нам, Абдаллах, на корабль? Вроде и погоня за нами. Вроде нас и не боятся.

– Хозяин корабля сказал, что возьмёт нас обратно, только если мы загрузим его трюмы серебром, парчой и драгоценными камнями.

– А где ты видел здесь, Хасан, золото и драгоценные камни? Здесь только нищие и вшивые сервы и их голодные жены. Даже в рабы не годятся. Все тощие как скелеты, хилые, как привидения.

– Не надо ночью о привидениях, Абдаллах. Плохие тут места. Нехорошая страна Франция. Дикая и некультурная. Говорят тут масса привидений. Некоторые даже людоеды.

– Не может христианское привидение съесть истинно правоверного мусульманина. НЕ ПОСМЕЕТ.

– Правильно, Ахмат, не посмеет. Ай! Что там за деревьями. Белое. Движется. Их много!!!

– Это монахи, Хусейн. Здесь монастырь, у них церковная служба. Молятся.

– А что, Абдаллах? Молодой монах. Молодой, здоровый, выносливый. Загрузить весь корабль, продать где-нибудь в Алжире или в Тунисе.

– Правильно!! Окружай их! Хватай, вяжи! Аллах с нами! В Александрии нам хорошо заплатят.

И была ночь, и было утро.

Пиратский корабль загружен до того, что осел, сильный шторм глядишь и затонет. Но для несчастных пленников смерть в морской пучине, не самая худшая судьба. Рабство на галерах, или работа до изнеможения на жестокого хозяина. Заставят принять ислам. А это для монаха страшнее смерти. Попадёшь в ад, а там доказывай, что ты не хотел, что тебя заставили. Плачут жены и дочери несчастных крестьян. Им судьба хуже смерти. В наложницы в проклятом гареме. ЭТО ЕСЛИ ПОВЕЗЁТ. Если ты понравишься хозяину.