Летописцы отмечали, что князь заботился о безопасности жителей, строго преследовал и казнил разбойников и воров, всегда чинил «правый суд», помогал бедным и нищим. За это он получил второе свое прозвище – Добрый.

Иван Калита являлся крупным политическим деятелем своего времени. Хотя его деятельность неоднозначно оценивалась историками. В. О. Ключевский скороговоркой занес Ивана Даниловича «в череду серых личностей на великокняжеском престоле». М. Н. Тихомиров, напротив, полагал, что этот князь «…заложил основы могущества Москвы, будучи блестящим политиком и дипломатом».

Кому верить? Истина, скорее всего, находится где-то посередине. Иван Данилович действительно способствовал заложению основ политического и экономического могущества Москвы, и начала экономического подъема Руси. Например, он ввел в действие земледельческий закон и установил новый порядок наследования. После смерти Ивана великокняжеский престол более или менее постоянно переходил к его прямым потомкам. Именно с княжения Ивана Калиты можно начинать отсчет самодержавного правления на Руси.

Что же касается дипломатии… Принципы этого князя целиком и полностью укладываются в нехитрый постулат: с волками жить – по-волчьи выть. Ему удалось добиться длительной и прочной благосклонности Золотой Орды, что само по себе было не простым делом. И вопрос заключался даже не в деньгах: все русские князья так или иначе «кланялись деньгами» ордынским ханам, в очень большой степени зависели от их расположения.

Кто приходился по нраву властителю, того он, не стесняясь ничем, мог назначить великим князем. Но в Орде, как вообще в азиатских деспотических государствах, милость властителя и доступ к нему покупались угождением и задариваньем близких к царю вельмож; и русский князь, искавший в Орде какой бы то ни было ханской милости, а тем более первенствующего сана, должен был достигать своей цели, во-первых, обещанием большого выхода (дани) хану, а во-вторых, подарками и подкупом разных лиц, имевших при ханском дворе влияние.

Так что в те времена титул великого князя мог купить любой, у кого было достаточно денег и не слишком много гордости. Тем не менее, при благоприятном раскладе титул великого князя мог и утвердиться в одной княжеской линии и сделаться фактически наследственным. При этом великий князь продолжал зависеть от произвола ордынских владык и должен был отдавать себе в этом трезвый отчет. Помимо этого, нужно было умело распоряжаться своим богатством, постоянно поддерживать дарами доброе расположение к себе влиятельных лиц в Орде и тем самым подготовить своему сыну и наследнику благоприятную почву для получения ярлыка на великое княжение. А такая преемственность почти автоматически делала «счастливое княжество» первым среди всех остальных.

Подло? Не более, чем все остальное, происходившее в те времена между многочисленными князьями и княжатами на Руси. Заметьте: спорные вопросы между русскими князьями решались татарами в Золотой Орде. Ханы, в зависимости от своих прихотей, решали: дать тому или иному князю ярлык на княжение и поддержать его или отказать и отдать на растерзание соотечественникам. Причем частенько это растерзание было буквальным. Знали ордынцы принцип «разделяй и властвуй» или нет, но пользовались они им весьма грамотно, а иногда даже виртуозно. Слишком независимых и сильных князей убирали руками других князей, даже не утруждая себя в большинстве случаев организацией набегов на Русь. Сами все привезут и сложат в ханском шатре к ногам хана.

За примерами далеко ходить не надо. В 1337 году главный противник московского князя, князь Александр Тверской покорился, наконец, хану и тем самым вернул себе тверское княжение. Но спустя два года князь Иван Данилович поехал в Орду с доносом на князя Александра, составленным, по-видимому, очень умело и убедительно. Александр Тверской получил приказ явиться к хану и отправился в Орду вместе со старшим сыном Фёдором. Оба были казнены «за измену».

Иван Калита, вернувшись из Орды, прежде всего приказал снять с тверской церкви Святого Спаса колокол и привезти его в Москву. Брат Александра Тверского, Константин, вновь был вынужден подчиниться. Вот так, не ведя никаких военных действий, интригами и символическими поступками московский князь взял верх над тверским. Дипломатический талант? Или – обычное везение? Ведь все могло обернуться совершенно иначе, не зря же на Руси с давних пор бытовала поговорка: «Доносчику – первый кнут».

Другой пример: город Владимир во времена Ивана Калиты уже почти потерял статус главного города Руси: князья, получавшие от хана ярлык на владимирское княжение, не обязаны были пребывать во Владимире; они могли быть великими князьями и жить в прежних своих уделах.

Но главным в то время было то, что Орда, несмотря на все свое видимое могущество, уже пошатнулась, признаки разложения были отчетливо ощутимы. Уже на берегах Черного моря возникла другая Орда, Нагая, не желавшая признавать власти волжских ханов. Это было началом дальнейших отложений и распада монгольской монархии. В самой Волжской Орде достоинство хана перестало переходить по наследству и там все чаще происходили государственные перевороты с многочисленными жертвами.

История вообще – прелюбопытнейшая штука, точнее, не она сама, конечно, а то, как те или иные события толкуются потомками. Немецкие рыцари захватили современную Прибалтику давным-давно, когда татарские набеги на Русь еще не стали трагически-регулярными. Местное население находилось в таком положении, в какое русских не ставили даже в самые лихие времена распроклятого ига. Не существовало местной знати или правителей – все эсты, латы и литы были нищим и бессловесным быдлом, их даже в города не пускали. В полон не угоняли – это правда, но и только.

Вы слышали что-нибудь о немецком иге применительно к коренному населению Прибалтики? Лично мне не доводилось. А вот о татаро-монгольском – сколько угодно, с такими красочными подробностями, что только диву даешься, как они сохранились в памяти абсолютно порабощенных и раздавленных чужеземных гнетом людей.

Пока Орда была сильна единовластием, она могла диктовать свою волю не столько покоренным, сколько покорившимся ее воле русским князьям. Тем более, что те предпочитали выклянчивать и покупать свои «ярлыки» у «проклятых захватчиков», не гнушаясь при этом никакими средствами в борьбе с другими князьями. Должно было пройти несколько столетий кровавых и разорительных междуусобиц плюс естественное вырождение и ослабление власти Орды, чтобы из среды русских князей выдвинулся человек, способный собрать вокруг себя если не всех, то бОльшую часть русских князей.

Пока еще Орда была еще относительно сильна, власть великого князя могла утвердиться в одной княжеской ветви и в одной из русских земель, исключительно при посредстве этой ордынской силы, поскольку добровольного объединения под стягами какого-то князя от соотечественников ждать не приходилось. А получив «благословение» татар, следовало копить деньги, приращивать слабо защищенные земли соседей и ни в коем случае не давать им бегать ябедничать в ту же Орду.

Русские бояре, кстати, очень быстро смекнули, что хранить верность слабому князю по меньшей мере глупо и никак не вознаграждается. Наметилась тенденция перехода бояр «под боле сильную руку», причем они тянули за собой и людей, составлявших их дружину и получивших в эти времена название детей боярских. Вряд ли они понимали, что с падением Орды хана естественным путем заменит самый сильный и ловкий из князей, но Иван Данилович понял это, пожалуй, раньше всех остальных. И помимо неуклонного накапливания богатств и приращения земель к Московскому княжеству, приложил все силы, чтобы его великое княжение не «ушло с молотка» после его смерти, а досталось наследникам законным путем.

Пока еще подобного закона не существовало, его еще только предстояло принять. Начало XIV века было той роковой эпохой, когда был поставлен к разрешению вопрос: какая из княжеских линий выдвинется выше всех и какая русская земля со своим главным городом сделается средоточием русского мира и будет стягивать к себе разрозненные его части?