Его размышления прервал мелодичный звонок мобильного телефона. Звонили из архива и сообщили, что в течение двух лет, в разных районах города, пропало трое мужчин. Всем за шестьдесят. Все они известные в определенных кругах состоятельные люди. Коллекционеры. Их розыск положительных результатов не дал и местонахождение их в данный момент неизвестно. Во всех случаях, по заверению родственников, из их коллекций ничего не пропало. А, следовательно, и криминала в их исчезновениях не усматривалось. Все сводилось к тому, что пожилые люди, возможно выйдя из дома, по каким-то причинам теряли память. Со стариками это, к сожалению, часто случается. Ордынцев убрал телефон в карман и провел рукой по подбородку, словно проверяя, насколько пробилась щетина. Но движение было чисто машинальным. С ним это происходило, когда нужно что-то понять или глубоко осмыслить. В том, что пропадают старики, конечно же нет ничего необычного. За свой многолетний опыт, он не раз сталкивался с подобными случаями. Но настораживало другое. Уж больно все случаи были похожи друг на друга. Куда же пропадают богатые коллекционеры, оставляя нетронутыми все нажитые годами ценности. Случай с Янгелем был четвертым по счету за последние два года. По заверению охранника, в доме все осталось на своих местах. Но Петраков не мог знать всего, тем более обо всех ценностях, хранящихся в доме. Возможно, это может знать лишь сын Марка Давидовича. Кстати он уже сообщил, что прилетает на днях из США. Ордынцев взглянул на часы. Пошел второй час, как его группа находилась в доме. Но торопить их, следователь не хотел. Пусть досконально все проверят. Авось, глядишь, и всплывет какая-нибудь зацепка. Так случалось не раз. Следы, как бы их тщательно не скрывали, все одно остаются. Все зависит от того, как искать. Сзади послышались приглушенные шаги. К нему уже направлялся его помощник, стажер Андрей Лисицын.

– Сергей Павлович, – обратился он к своему старшему товарищу, – вроде все осмотрели. Следов взлома нигде не обнаружено. На ограбление тоже не похоже. Все вещи в полном порядке. Сейчас эксперт закончит работу и можно ехать.

– Вот это и плохо, – угрюмо заметил Ордынцев.

– Что плохо, – не понял Лисицын, – что можно ехать?

– Плохо, что все в полном порядке.

– А, – растерянно протянул стажер.

– Ну, и что ты обо всем этом думаешь? – следователь, словно невзначай задал вопрос, продолжая нажимать на кнопки пульта. Хотя он уже знал наверняка, что ответит его помощник.

– Мне кажется, что мы здесь умываем руки, – развел руками Андрей, – Конечно, антиквар пропал, но и трупа-то нет. В доме вроде бы ничего не тронуто. Разумеется, последнее слово за экспертами, но, по-моему, и они ничего нового не скажут. Если бы еще знать – что искать. В доме, как утверждает охранник, бывали люди. Естественно они оставляли следы. И если даже допустить, что мы разыщем всех этих людей, предъявить им нечего. Да и с чего весь сыр-бор, Сергей Павлович? Ну, пропал себе человек и пропал. Сами знаете, что таких случаев по несколько раз на день случается. А дело заводить, себе лишний геморрой на голову. У нас и так этих дел, воз и маленькая тележка.

– Геморрой на голову, говоришь? – следователь хмуро посмотрел на помощника, – новинка в медицине. Нужно запомнить.

Андрей смутился. Его шеф почти никогда не улыбался, даже если шутил. И этим приводил в замешательство своих подчиненных.

«Конечно, для сотрудников его отдела, случай с Янгелем, это действительно лишняя головная боль. Хотя тот же Лисицын наверняка понимает, что здесь не все гладко. Конечно, люди пропадают. Но когда начинают пропадать богатые коллекционеры…. Здесь следует задуматься. Но ребят можно понять. Просто они не хотят себе лишних хлопот. А их и без этого антиквара хватает. Действительно, уголовных дел накопилось воз и маленькая тележка.

– Хорошо. Заканчивайте осмотр. Едем в отдел.

Ордынцев выпрямился и одернул пиджак. Решение было принято. Уголовное дело он заводить не будет. Нет оснований. Но расследование он все же проведет. И будет вести его сам, никого не привлекая. Так сказать, по собственной инициативе.

Олег вот уже несколько дней не мог выспаться. Сказывалось отсутствие помощника и ночные бдения за компьютером, давали о себе знать. Дневное же время было заполнено встречами и разного рода переговорами.

– Все-таки, помощник в таком деле необходим, – в который раз он напомнил сам себе и в который раз сам себе задал вопрос – как это сделать. Не станешь же ты кричать на всех углах, что тебе необходим помощник. Теперь он понимал Костю Лиговского. Видимо тот долго присматривался, прежде чем сделать ему предложение о партнерстве.

Олег взглянул на часы. Еще только полдень, а так хочется спать! Он все же решил дать себе часок расслабиться. Но только он прилег на диван, зазвонил телефон.

– Стоцкий беспокоит, – голос у Альберта Леонидовича был бархатистый, словно мурлыканье кота.

– Да, я слушаю, – Олег нервно сжал трубку. Он знал, что по пустякам тот звонить не станет.

– Ну и задачку ты мне задал, Олег. Я по поводу твоей картины, вернее картины Оганова.

– А что такое?

– Малоизвестный художник. На любителя. Понимаешь? Нынешний бомонд предпочитает известные фамилии. Им Шагала подавай, Врубеля. Или Малевича. А кто такой этот Дмитрий Оганов? Да, возможно, он как художник, неплох. И это подтверждают искусствоведы. Но сам знаешь, люди гоняются не за мастерством, а за именем.

– Альберт Леонидович, вы же прекрасно знаете, что имя человека прославляет ни что иное, как реклама, то бишь пиар. В какой бы форме это ни было. Будь то высказывания критиков, либо отзывы известных людей. Сделать человека известным, это значит искусно его прорекламировать. Ведь все эти черные квадраты, ромбы и круги, нарисует любой мальчишка на заборе, не хуже Малевича, но, к сожалению, никто эти рисунки покупать не станет. Потому что под ними нет подписи «Малевич».

– Все это так. Но реклама, как вы говорите, удовольствие недешевое. И ради одной, двух картин, никто этого Оганова раскручивать не станет.

– Я это понимаю, – со вздохом произнес Олег, – одна надежда, как вы говорите, на любителей.

– И на меня, – добавил Стоцкий.

– И на вас, Альберт Леонидович.

– Ну, так вот. Кажется, я смогу вам помочь.

– Я весь во внимании.

– Есть один человек. Вернее это дама. Она вдова. Покойный муж оставил ей большую коллекцию картин и не только. В общем, она богатая наследница. Но в вопросах искусства, как бы это сказать, полный дилетант.

– Она что, распродает шедевры?

– Ну, нет. Ничего она не распродает. Наоборот. Очень дорожит всем тем, что оставил муж. Но вот скупает все подряд, что ей приглянется.

– Все подряд? – переспросил Олег.

– Ну не совсем. Только те, что производят на нее впечатление. И платит, за это весьма неплохие деньги. Так что я, помогая вам, иду на должностное преступление. Если можно так выразиться.

– Ну и?

– Я показал ей фото «„Скорбных проводов“», что вы мне дали, и картина ей понравилась.

– О! Вы просто гений.

– Погоди радоваться. Она готова купить эту картину. Но с условием, что вы найдете еще хотя бы одну работу этого автора. А лучше, если две, три. В общем, она хочет, чтобы эта картина не выглядела одиноко среди остального собрания. Вы сможете это сделать?

– О, Альберт Леонидович. Если бы вы сказали мне об этом раньше, я бы предоставил бы ей не одну, а сразу три работы.

– Ну, знаете ли! Если бы бабушка была дедушкой….

– Хорошо. Я попробую. Если их еще не продали.

Через минуту, он уже набирал номер телефона.

Олег нервно вслушивался в длинные монотонные гудки, мысленно умоляя старушку подойти к телефону.

«Не слышит, – с досадой подумал Олег, бросая трубку, – спит, наверное, или вышла куда-нибудь. Но может это и к лучшему. Поеду прямо к ней домой и выкуплю все оставшиеся у нее картины».

Олег быстро оделся и выскочил на улицу.