– А вот это и есть самое ценное в коллекции, – Ольга Львовна подвела следователя к небольшой, в золоченой рамке, картине, – это Рембрандт. «Портрет мальчика».

Ордынцев подошел поближе и скептическим взглядом окинул картину. Полотно его разочаровало. Картина была небольшой, величиной с небольшую книгу, и была выполнена в темных тонах. Поэтому лицо мальчика едва проглядывалось на темном фоне. По правде сказать, другие картины произвели на него большее впечатление.

– Ну и…. Сколько, по-вашему, она может стоить?

– Если продавать в частные руки, то не менее десяти миллионов. А если через какой-нибудь известный аукцион, то на порядок выше.

Ордынцев присвистнул.

– Скажите, а Янгель, например, мог знать содержимое вашей коллекции?

– Я думаю, да. Обычно коллекционеры не скрывают друг от друга такие вещи. Ведь должен же кто-то видеть эти шедевры, кроме их хозяев.

– Понятно. И все же я вам удивляюсь. Вы держите дома такие сокровища, и у вас нет охраны.

– Папа считал, что охрана лишь привлекает к себе внимание преступников. Да и за самой охраной нужен глаз да глаз. Ну а потом, у нас самые современные замки, и самая совершенная сигнализация.

– Ну, хорошо, – Ордынцев прошел на выход, но вдруг, что-то вспомнив, задержался, – скажите, а вы уверены, что картина этого вашего Рембрандта, подлинник?

– Ну что вы! – Ольга Львовна недоуменно посмотрела на следователя, словно перед ней было неразумное дитя, -мой отец не разменивался на копии.

– А вы уверены в этом? То есть, что это не копия.

– Ну конечно. Есть официальное заключение компетентной экспертной комиссии. А почему вы спрашиваете?

Ордынцев и сам не мог ответить на этот вопрос. Но ему казалось, что чего-то в этих историях он недопонимает. За два года бесследно пропадают четверо коллекционеров и все их коллекции остаются нетронутыми. Здесь нет логики. Или он ее не замечает. Но должен же он найти хоть какую-то зацепку, какое-то несоответствие.

– И когда?

– Что? – не поняла Ольга Львовна.

– Когда проводилась экспертиза?

– А. Ну, точно не помню. Лет пятнадцать назад. Может раньше. Можно посмотреть документы в папином архиве, и я скажу вам точно.

– Нет. Не нужно, – Ордынцев хмурил брови, что-то обдумывая, – Скажите, а возможно отличить подлинник от подделки невооруженным взглядом? Без проведения экспертизы.

– Ну, я думаю, что если подделка выполнена на низком профессиональном уровне, специалист определит это сразу.

– У вас есть такой человек?

– Да, конечно. И не один. Только я не могу понять, зачем вам все это? Постойте…, – Ольга Львовна вдруг побледнела, – Куда вы клоните. Не хотите ли вы сказать, что картины…

– Я только предполагаю. Посмотрим, что скажет эксперт.

Олег, стоя перед дверью, сверился с адресом, указанном на клочке бумаги. Так и есть, все совпадает. Он заранее договорился о встрече и уже по дороге обдумывал предстоящий разговор. Подойдя к лифту, он едва не столкнулся лицом к лицу с каким-то парнишкой в кожаной куртке и мотоциклетном шлеме, закрывающем бо́льшую часть лица. Лишь глаза, словно с усмешкой, лишь на мгновение скользнули по Олегу. Парнишка почти бегом выскочил из подъезда. Олег вспомнил, что заметил около дома чей-то красивый спортивный мотоцикл. И через секунду, словно в подтверждение этого, раздался рев мотоциклетного двигателя. Он невольно позавидовал парню. В свое время он и мечтать не мог о таком мотоцикле. Да и другие мальчишки в его поселке тоже.

Дверь открыл молодой парень, лет двадцати, в спортивном костюме. Он приветливо поздоровался и пригласил в комнату.

– Вы сказали, что у вас есть некое предложение, по поводу работ Оганова. Я вас слушаю, – молодой человек, которого звали Виктор, уселся в кресло, напротив Олега.

– Да. Дело в том, что у меня есть одна из картин Оганова.

– Да? И сколько же вы за нее хотите? – парень подался вперед.

– Извините, но я хотел бы просить вас продать мне вашу картину.

– Постойте. Я не пойму. Так вы пришли сюда купить картину, а не продать?

– Совершенно верно.

– Интересно, – Виктор минуту помолчав, вдруг поднялся и скрылся в другой комнате. Через несколько секунд он вернулся, держа в руках картину. Это был пейзаж, который он уже видел у покойной старушки. Поле, речка, облака.

– И сколько вы готовы мне за нее заплатить?

– Я могу лишь предложить вам телефон одного человека. Думаю, он хорошо вам заплатит.

– Хорошо – это примерно сколько?

– Ну не знаю. Тысячу, полторы. Долларов.

– Так, так, – Виктор, улыбаясь, откинулся назад в кресле, – значит, вы тоже читали эту статью.

– Какую статью? – не понял Олег.

– Да бросьте, – парень положил картину на стол, – После опубликования писем Оганова в журнале «Мир искусства», все словно с ума сошли, охотясь на его работы. А еще месяц назад о нем и слыхом ни слыхивали.

– Каких писем? Я ничего не знаю, – Олег удивленно пожал плечами.

– Ну, как же, – Виктор встал с кресла и взял с полки для книг, иллюстрированный журнал, – Скажете, что первый раз об этом слышите?

Олег взял в руки журнал и стал вглядываться в напечатанные строки.

– Что это?

– Письма художника Оганова своей жене. Написаны в форме дневника.

– Ну и что? Какая связь между опубликованием его писем и спросом на его работы?

– Вы действительно не читали?

Олег отрицательно покачал головой.

– В письмах сам Оганов пишет, что его работы стоят целого состояния.

– Ах, вот вы про что! – Олег облегченно вздохнул, – и вы попались на эту удочку.

– А вы разве нет? – с ухмылкой парировал Виктор, – вы ведь тоже скупаете его картины.

– Не совсем так. У меня немного другой случай.

– В каком смысле – другой?

– Ну, хорошо. Я скажу. Просто я нашел солидного клиента, который хорошо платит. Но ему для коллекции нужно хотя бы еще одна работа Оганова. Вот я и ищу.

– Это еще раз подтверждает то, что на Оганова растет спрос. Мне также уже звонили и предлагали за него немалые деньги.

– Вот как? И почему вы ее не продали?

– Хм. Я жду, когда за нее предложат действительно хорошую цену.

– И сколько, по-вашему, реальная цена вашей картины?

– Пятьдесят тысяч. Как минимум.

– Долларов?

– Евро конечно, – Виктор усмехнулся.

– Круто, – Олег присвистнул, неужели вы думаете, что кто-то даст вам за нее такие деньги?

– Уверен.

– Ну, не знаю.

– И вам советую не продешевить. Я верю в то, о чем писал в дневниках Оганов. Его работы стоят дорого. Так что передайте вашему клиенту, что дешевле я ее не продам.

Проводив Олега, Виктор снова вернулся в комнату.

«Я был прав, – размышлял он, – на Оганова повышен спрос. Возможно и та цена, которую он называл Олегу, не окончательна». Он задумчиво улыбнулся. Мечта купить себе автомобиль, почти сбылась. Нужно лишь немного подождать. В этот момент в квартиру снова позвонили.

– Кто там?

– Я по объявлению. Вы продаете картину?

На площадке стоял худощавого вида мужчина, с кожаным портфелем в руке.

«Ну, вот и начало аукциона», – подумал довольный Виктор и открыл дверь.

– Только предупреждаю вас заранее, – обратился он к мужчине, приглашая его в комнату, – эта картина стоит дорого.

– Я знаю об этом, – мужчина посмотрела на Виктора в упор, и от этого взгляда парню почему-то стало не по себе.

Олег покидал квартиру с растерянным видом. Неужели Виктор прав и картины действительно имеют цену. И ему вовсе не стоит торопиться с продажей. Вот так дилемма. Вроде бы на картину уже есть покупатель, но цена, о которой упоминал Виктор, и та, которую ему предлагали, была просто несопоставима.

Олег набрал телефон Стоцкого

– Алло, Альберт Леонидович?

– Да, Олег, я слушаю. Вы хотите меня чем-то порадовать?

– В общем, и, да и нет