«Твой биокристалл работает?

Но она и на этот раз никак не отреагировала и лишь озабоченно осматривала его разодранный при скольжении с горы комбинезон и ботинки, которыми он пытался примять снег, чтобы не стоять перед ней в сугробе.

– В Габар идёшь? – спросила она.

Ворх изобразил кивок. В Габар он не собирался – туда было далековато, и Ворху нужна была лишь первая подвернувшаяся пещера, где под толщей породы он мог обдумать свои планы. Однако возвращаться старым путём он тоже не мог, и потому Ворх кивнул уже более решительное.

– И лыжи есть?

Мой снегоход под снегом.– ответил Ворх и по-думал, что в его положении заиметь лыжи даже такие, как у неё, вопрос жизни. Моей или её?!

Она перевела озабоченный взгляд с его ботинок на дальний конец лощины. Даже не улавливая её мыслей, Ворх догадался: думает, как с ним поступить. С закатом солнца становилось всё холоднее. Баянна уже подрагивала, должно быть, не имела энергетического подогрева одежды.

– Поедешь со мной, – сказала она.

– Как?

– Встанешь за спиной.

– Погибнем оба. Ты уже замерзаешь. Иди, – кивнул он и незаметно для женщины проверил на месте ли лучемёт.

– Без меня ты пропадёшь, – сказала она решительно и, повернув лыжи в сторону лощины, скомандовала:

– Становись за спину. И крепче держись!

Её затея казалась нелепой: маленькая женщина потащит за собой громадного мужчину. К такому повороту Ворх не был готов и, застыдившись своих мыслей, нелепо заулыбался. Двинулся к ней, проваливаясь в снег. А ведь точно так же он будет проваливаться всякий раз, когда ноги станут соскальзывать с лыж. Неужели она не понимает этого?

Она подступила к нему ближе и, когда он встал на лыжи, вцепившись в её поясок, медленно двинулась вперёд.

– А ты горячий, – сказала она.

– Это электроподогрев.

– Тогда не замёрзнем.

«Беспечная, – подумал Ворх с усмешкой. – А впрочем, что с неё требовать. Баянна и есть баянна – женщина из касты интеллектуальных рабов, которым положено выполнять мыслительную работу да ещё развлекать элитов.

– А ты хорошо идёшь. Синхронно, – похвалила она. – Пожалуй, не опоздаем.

«Куда? – спросил он мысленно, а так как не получил ответа, то стал искать его сам, боясь насторожить баянну расспросами. Куда можно «не опоздать»? В Габар? Там что-то произойдёт?

Когда-то в юности Ворх бывал в этих местах, катался на лыжах. Оказаться вновь в Габаре показалось ему интересным. К тому же – от себя скрывать не имело смысла – его заинтересовала эта необычная женщина, притягивали её фантастическая смелость, неожиданные поступки. И вообще было занятным побывать в компании рабов, посмотреть на их жизнь изнутри. Разумеется, это рискованно. Но риска больше – замёрзнуть здесь одному в снегах или вновь попасться полицментам Дабера, подстроившим взрыв снегохода…

Он шагал и шагал, прижимаясь к женщине, срывался с лыж, опять вставал на скользкую пластмассу, сосредоточивая своё внимание на синхронности их движений. Приноровившись к лыжам, Ворх даже помогал баянне наклоном тела управлять скольжением, когда дорога пошла под уклон. Баянна не переставала похваливать:

– Хорошо получается! Чувствуешь лыжи. Дальше будет легче.

Проходя по запрятанным от мороза в чехлы посадкам скаракосты, они вспугнули летуна. Мохнатый ящер с кожистыми перепонками между передними и задними лапами неуклюже побежал, проваливаясь в снег и смешно дёргая голым хвостом.

– Задумай желание, он полетит, лентяй! – азартно вскрикнула женщина и, расцепив руки Ворха, оттолкнув его, побежала за ящером.

Ворх остался стоять, словно воткнутый в снег. Наблюдал, как женщина догоняла зверя, звонко кричала и взмахивала руками, заставляя полететь. Летун, наконец, прыгнул вверх, распростёр лапы, и натянувшиеся между ними перепонки плавно понесли его под гору.

«Стать первым! – сказал себе Ворх, вспомнив детство, когда верил таким вот поверьям.

– До цвет-те-ния ска-ра-кос-ты! – прокричала женщина.

Она вернулась за ним возбуждённая и весёлая. Нет, не такая она красавица, отметил Ворх, рассматривая её радостное лицо, но столько в ней притягательной энергии, внутренней силы, гордой уверенности в себе! Он замечал, что всё больше и больше поддавался очарованию этой баянны. Надо заставить её полюбить, решил он. Тогда можно будет узнать, что она задумала. Только как это сделать, если бионик её отключён? Получается, если все рабы научатся отключать вживлённые в их головы передатчики мыслей, то элитам не заставить их повиноваться. Это же крах всего. Гибель Всеобщего порядка!

– Оттуда видны огни Габара, – сказала она, кивнув на то место, где подняла летуна.

– Как тебя звать, – спросил Ворх, рассматривая её номер на груди.

– Кари. А тебя? – поискала она взглядом его номер.

– Костюм не мой, – предупредил он её возможное удивление. – Они ещё не додумались снабжать нас автономным обогревом.

– А жаль, – рассмеялась Кари и подступила ближе, чтобы он встал на лыжи. – Только сейчас узнала, как было бы хорошо иметь такую экипировку.

И она прижалась спиной к его груди, согревая своё зябнущее тело.

В установившейся тишине, когда Кари, не шевелясь, не похрустевшая снегом под лыжами, вбирала шедшее от него тепло, а он обхватывал её руками, чтобы усилить теплоотдачу, послышалось отдалённое урчание моторов.

– Кто-то едет, – повела головой Кари, отыскивая направление звука.

– Полицменты, – сказал Ворх со злобной тоской. Казалось, дважды спасся, ушёл от них, но вот опять идут за ним с упорной неотвратимостью. Вероятно, приезжали обследовать место покушения и увидели подозрительный лыжный след.

Bоpx настроился на бионик одного из водителей и его глазами увидел оставленную ими лыжню; по ней и мчался его снегоход. Натренированный мозг полицмента не позволял себе что-нибудь обдумывать – только след изредка фиксировался им на какие-то моменты и тут же голова обезмысливалась. С таким самообладанием могли работать только высокопоставленные офицеры, знал Ворх, и от этого стало ещё тоскливее.

– Спрячься в чехол скаракосты, – предложила Кари и столкнула Ворха с лыж. – Они поедут по моему следу и не заметят тебя.

Её готовность помочь тронула Ворха. Сидя в сугробе, он достал из-под комбинезона складной лучемёт. Подбадривающе улыбнулся Кари, отметив, что всё-таки она красивая. И стало жалко себя до противной тошноты, жалко, что больше не будут его любить такие вот женщины, что вообще ничего не будет…

– Я не отдам тебя им, – сказал Ворх. – Задержу здесь. А ты беги, спасёшься!

– А ты?

– Бионик, найдут по мыслям.

– Разбей его.

Он изумился: разбить бионик? Чудовищно!

Тогда возьми мой блокатор, – сняла Кари шлем и вынула из волос брошку в виде цветка с подковообразным зажимом. Протянула ему брошку, – надень на бионик.

Вот теперь, наконец, он улавливал её мысли и без слов понял, как надо закреплять блокатор, замаскированный под брошку; почувствовал, что она полна решимости бороться и даже готовится что-то предпринять для его, Ворха, спасения; понял, что стал чем-то ей дорог.

«Тогда пусть любит, – решил Ворх. Зачем это понадобилось ему перед гибелью – он не знал. И, нащупав на скобе под шлемом блок гипнотера, включив диктат, Ворх дал Кари гипнотическое повеление любить его вечно, думать о нём постоянно, томиться сладостной мечтою о его ласках, быть счастливой, угождая каждому его капризу и желанию. За многие годы отрепетированная Ворхом «гамма любви» с помощью гипнотера воздействовала на бионик Кари и проникала в мозг, во все подкорковые центры эмоций, и вписывала ей новые понятия о счастье, символом которого становился Ворх.

Он воздействовал на её мозг ещё и ещё раз со сладостным исступлением обреченного, которому не придётся воспользоваться свершаемым. Казалось, мало сбежавшей с её лица настороженности, появления теплоты во взгляде; он терзал её мозг, пока она не подступила к нему и, застенчиво улыбнувшись, склонила голову, коснулась его. Она – любила.