Честно говоря, в те дни мне было абсолютно безразлично, чем плох или чем хорош этот Хрущев. Я был влюблен. Страстно, безумно. Не зря же врачи это состояние называют временным помешательством. «Предмет» мой любви однокурсница Анна Скворцова.
Сдан последний в этом семестре экзамен. Я получил деньги за игру на льду в составе команды крупного предприятия.
Мои товарищи по группе собирают по рублю для сабантуя в общежитии. Я тоже даю рубль. Даю, но сам пребываю в замешательстве. Хочется посидеть с мужиками. Потрепаться. Нам есть о чем поговорить. Впереди преддипломная практика. Где её пройдешь, там и работать, возможно, будешь. А это, понятно и для зайца, жизненно важный вопрос. А Аня? Ей я обещал поход куда-нибудь поужинать.
Первым порывом было пойти в общежитие. Там побыть немного и потом рвануть к Анне.
Нет! Сказал я себе. Одно из двух, и выбрал свидание с Аней.
Терциум нон датур – tertium non datur, что в переводе значит: «третьего не дано»
Как же был я удивлен, когда безумно любимая мной девушка после, ставшего дежурным, поцелуя заявила: «Я бы на твоем месте пошла в общагу».
Мы пошли в чебуречную. И пили там сухое вино, и ели эти чертовы чебуреки. Но час назад мучавшая меня страсть испарилась. Как все просто…
Виктор Иванович подсчитал финансы и решил все-таки зайти в Чебуречную. «Скоро выдадут отпускные, так что не пропадем». Эти слова произнес майор в запасе про себя.
Частенько подлая мыслишка посещала голову учителя литературы – надо было выучиться просто на инженера. На производстве больше платят. Но он отметал её.
«В педагогике я нашел себя. Мне доставляет удовольствие рассказывать ребятам о величие русского языка, о писателях, которые при жизни стали классиками».
Суп харчо и порция чебуреков вернули Виктора Ивановича в прозу жизни. И, прежде всего к болезни жены. О вечере в ресторане он сейчас не думал. Что о нем думать? Пацаны взрослые.
Если харчо раздразнил аппетит, то и сочные, горячие чебуреки его не смогли унять. После выпитого стакана компота из сухофруктов Виктор Иванович вышел на воздух. Что ж. Все, как говорил один умный человек из Франции: «даже сухую кашу надо есть с удовольствием, смакуя каждый кусок. А, поев, у Вас должно остаться приятное послевкусие и чувство легкого голода».
Французам это может быть, хорошо, а нам, русским, надо обязательно наесться от пуза.
Домой добираться можно, как говорили в старые времена, на перекладных. Говоря по-современному, на двух видах транспорта. Виктор Иванович, пройдясь по Большому проспекту до площади Льва Толстого, дважды останавливался; один раз у афиши кинотеатра «Свет» и второй раз у витрины магазина «Охоты и спорт». Помечтав о спиннинге, поспешил на остановку троллейбуса. Спешить некуда. Жена на работе. Это у школьников и их учителей каникулы. У нормальных людей рабочие будни. Как не уговаривал Виктор Иванович жену пойти в отпуск, она наотрез отказалась.
– На работе я забываю о своей болезни. А отдыхать поедем вместе, – с грустью слушал тогда жену Виктор Иванович. Он помнил слова врача: «Мы сделали все, что могли. Теперь все в руках божьих».
Не таков характер майора Прозорова. И тогда-то он нашел врача гомеопата.
Тамара иные речи ведет: «Наша с Вами, милый Виктор, задача состоит в том, чтобы разбудить в Ольге самые глубинные силы. Вы слышали что-нибудь об иммунитете?
Виктор повертел головой – нет.
– Мои шарики, это половина дела. Вы должны ежедневно заниматься с женой физзарядкой. А в выходные езжайте куда-нибудь на природу. Легкие пробежки, приседания. Все это укрепит иммунитет Вашей жены.
Я женился по меркам тех лет поздно. Защитил диссертацию, вступил в ЖСК. Создал, так сказать, материальную базу.
С Еленой познакомился во врачебном кабинете. Пришел «закрывать» больничный лист, и встретил в кабинете не знакомого нам всем участкового врача, а её, мою будущую жену Елену. Она подменяла участкового врача, которая, как и все смертные, заболела гриппом.
Период обихаживания-ухаживания был короток.
О том, как произошел сам процесс объяснения, расскажу.
Смешно прозвучит, но я пригласил Елену в ту самую чебуречную, вокруг которой крутятся те или иные события романа. Повел туда Елену не потому, что слыл скупердяем. Просто так получилось – я и она оказались в тот день на Петроградской стороне рядом со стадионом имени Ленина. Октябрь семьдесят четвертого года был холодным и ветреным. И она, и я сильно продрогли. Я на беговой дорожке. Елена, дожидаясь какого-то хмыря, который обещал продать ей модные женские сапожки «чулок».
Сапожки она обретет позже. Это будет мой предсвадебный подарок.
Вместо обычного супа харчо в тот день в меню был другой суп. Я купил по полторы порции чебурек и второе блюдо с экзотическим названием хазани хоровац. На самом деле это был шашлык в кастрюле. Вместо компота из сухофруктов значился апельсиновый напиток. В делах кулинарных я консерватор. Зачем портить апельсин?
– Ты знаешь, мой друг, походом сюда ты окончательно покорил меня. Честно скажу, ты мне казался немного снобом.
Такой вывод Елена могла сделать потому, что как-то я не очень хорошо отозвался о еде в нашем общепите. Тогда я имел в виду столовую при институте, где я подрабатывал почасовиком.
Потом мы с Леной, слегка пьяные, поехали на острова. Старожилы Ленинграда знают, что значит выражение «поехать на острова». Крестовский остров это место отдыха многих горожан. Откровенно говоря, я предпочитаю Каменный остров. С его аллеями, древними деревьями, старинными особняками. Госдачу со сплошным и высоким забором я обходил стороной.
Но Елена захотела прокатиться на американских горках. Меня всегда интересовал вопрос: почему в Америке эти крутые горки называются русскими, а у нас в России американскими?
Короче! Кричат из зала. Народ надо уважать и потому завершаю этот эпизод из моей жизни фразой, которую прокричала мне в ухо Елена на высшей точке американских гор: «Я делаю тебе предложение, бери меня в жены».
В субботу, как и было, спланировано, в ресторане «Нева» в общем зале за одним столом собралась немного странная для стороннего человека компания. Четыре молодых человека и взрослый мужчина в выходном костюме и орденской планкой на борту.
– Мальчики, я нарушаю закон, – начал свою речь Виктор Иванович, – но я заказал каждому по сто граммов водки.
Знал бы бывший куратор мальчиков, что трое из них, Борис Бродов, Николай Пулкиннен и Георгий Клюквин эту самую водку уже пили. Они же рабочий класс! Ну и что, что они ученики? Но закон суров: получил аванс, «проставляйся»
Что касается еще одного героя, Толи Поспелова, то он свою первую рюмку водки выпьет, будучи уже студентом. Но тут его нет. Ему учиться еще год.
Парни тихо улыбнулись: «Как ты наивен, наш бывший куратор, мы с собой взяли бутылёк. Что нам, взрослым парням, эти сто грамм на рыло?» Таков был ход мыслей юношей.
Не простак и Виктор Иванович. Он еще на берегу заметил, как топорщится задний карман брюк у Бориса.
«Я им покажу, как приносить водку в ресторан. От меня не скроешь».
Банкет начался с тоста куратора. Я не стенографистка какая-нибудь, и потому передам основные тезисы выступления оратора.
«Впереди у вас взрослая жизнь. Жизнь с её трудностями и соблазнами, которые вы», тут Виктор Иванович запнулся. Он услышал чей-то шепот: «и прожить её надо так, чтобы не было мучительно». «Не зря прошли мои уроки», удовлетворенно отметил учитель.
– Вы правы, пацаны. Вы уже взрослые. Кое-то из вас успел и в милиции побывать. Выпьем за дружбу.
В детской комнате милиции успел побывать наш атлет Боря Бродов. Классика жанра.
Ему пятнадцать. Ей шестнадцать. Звали девочку так красиво и романтично. Роза. Роза Зисерон. Красивая девочка еврейка из класса старше на год.
История юношеской любви, когда он пылает, а она снисходительно отвечает. И не более, более другое. Роза стала подзуживать мальчиков из своего класса: «Он хам. Он ругается плохо. Он меня обидеть хочет». Боря очень хотел «обидеть» Розу. Поцеловать он её хотел.
