– В таком случае, и мой материал не может быть стопроцентным доказательством, – заметил Синчин. – Отчет-то я писал уже после событий, и записи в блокноте не датированы. И свидетелей нет.

– Мы думали об этом, – сказал ван Маарен. – Вы не могли знать о Санта-Клаусе и сломанной кнопке. Именно поэтому ваш отчет нас очень заинтересовал.

– А что это за сломанная кнопка?

– В лунной кабине, – пояснил ван Маарен. – Пришлось при старте с Луны тыкать шариковой ручкой. Выходит, эта женщина действительно заглянула в будущее, когда эти детали уже обнародовали.

– Красный Гор, – сказал журналист. – Это тоже какой-то код?

– Не знаю. Нужно будет проконсультироваться. – Американец потер массивную челюсть. – Итак, ясновидение… Можно принять за рабочую гипотезу. Вернемся к ее появлению в Стоунхендже. Насколько мне известно, никаких экспериментов, подобных Филадельфийскому, нигде в мире не проводилось. Ни в июне, ни в июле. Хотя мы не можем быть уверенными на сто процентов насчет Китая и Северной Кореи. Но она не азиатка, а американка… Келли видел вспышку.

«Да-да, вспышка, – подумал Синчин. – Именно вспышка. Все началось со вспышки».

– При исчезновении «Элдриджа» тоже была вспышка, – сказал он. – Правда, при исчезновении, а не при появлении. Кстати, в Стоунхендже не раз наблюдали свечение над камнями.

– Я знаю, – сказал американец. – Допустим, есть определенные зоны, где может произойти пробой пространства. Некий объект доставил эту женщину в Стоунхендж, причем ее предварительно парализовали, отсюда ее поза. А Келли застал отлет НЛО. То есть не отлет в обычном смысле, а исчезновение, подобно «Элдриджу». Пробой, вспышка – и все. Возможно, ее плачевное состояние – результат психического воздействия НЛО, такие случаи известны.

– Значит, ее похитили маленькие зеленые человечки. Запихнули ей в голову всякие сведения о будущем, которое для них, естественно, секретом не является, и доставили в Стоунхендж.

– Во всяком случае, такие предположения высказываются. О том, что инопланетяне существуют в ином пространстве-времени, в котором наше будущее является прошлым. – Ван Маарен взглянул на журналиста и добавил: – Я имею в виду отнюдь не фантастические романы. Впрочем, есть объяснение и попроще, если такое определение применимо в данном случае: они каким-то образом воздействовали на ее психику и инициировали латентную способность к ясновидению. Может быть, это произошло неумышленно.

– Вот у вас все и сложилось, мистер ван Маарен, – сказал Синчин. – Жительницу Чаттануги похитили инопланетяне, провели обследование, попутно инициировали способности к ясновидению и вынесли за борт своей «тарелки» в Стоунхендже. А одежду ее на память себе оставили.

Американец хмуро молчал и с силой потирал нижнюю челюсть.

– Слушайте! – встрепенулся журналист. – А если попробовать регрессивный гипноз?

Ван Маарен оставил свою челюсть в покое, хмыкнул и ответил:

– Весьма ненадежный способ извлечения подавленных воспоминаний. Если вас под гипнозом спросят, что с вами делали инопланетяне – которых на самом деле не было, – то вы, вероятнее всего, сможете просто придумать «память» о том, чего не происходило… Тем не менее, мистер Синчин, мы уже попробовали.

Журналист воспринял это заявление почти как должное – сколько же можно было удивляться оперативности и возможностям заокеанской спецслужбы…

– Поскольку вы сейчас со мной беседуете, – сказал он, – то результат, надо полагать, оказался неутешительным.

– Именно так, мистер Синчин, – подтвердил американец.

– Что, никакой реакции?

– С ней работали пять психиатров. Пять! – Ван Маарен для наглядности поднял руку и показал пятерню. – Независимо друг от друга. И заключение у каждого из них одинаковое: там стоит очень прочная блокировка. С такой блокировкой им работать не приходилось.

– Значит, зеленые человечки квалифицированнее наших специалистов, – резюмировал журналист. – И что дальше?

– Будем держать под наблюдением и повторять попытки. Есть надежда, что со временем блокировка ослабнет. Правда, есть и другая проблема…

– Ее психическое состо…

– Да, – в очередной раз рубанул топором ван Маарен, отсекая фразу Синчина. – Пока релевантность очень низкая. Нулевая.

– То есть?

– То есть мы атакуем ее вопросами о НАСА и сенаторе Кеннеди, а в ответ получаем обрывок фразы о каких-то ассемблерах. Или о черепе в белом тумане. Или вообще ничего не получаем. Будем работать… если не случится психического коллапса.

– Есть такие опасения?

Американец едва заметно кивнул:

– Увы, есть.

– Собственно, чего вам опасаться? Возможно, это прозвучит цинично, но ее состояние должно быть вам только на руку: она не сможет никому выдать никаких тайн, если они у нее есть, и повредить вашей национальной безопасности.

– Мы не знаем, единственный ли это случай, мистер Синчин. И какими секретами владеют другие. И в каком они состоянии.

– И где находятся, – подхватил журналист. – Не в подвалах ли КГБ… Или у Кастро. Представляю, что было бы, если бы она появилась лет на десять раньше и предсказала сооружение берлинской стены или убийство Кеннеди… – Журналист запнулся, теперь уже не из-за американца. – Вы предложили мне высказывать все что угодно… А как вам такая версия? Она просто прибыла из будущего. Вот и все.

Ван Маарен некоторое время молча смотрел на журналиста, а потом ответил:

– Вероятно, на вас, англичан, крепко повлиял ваш Уэллс с «Машиной времени». Фантастика сама по себе штука интересная, но вряд ли стоит руководствоваться ею на практике.

– А другой наш соотечественник писал: «В земле и небе более сокрыто, чем снилось нашей мудрости, Горацио», – парировал Синчин.

Американец слабо улыбнулся:

– Ну, если начать оперировать цитатами… На любого Шекспира найдется свой Уитмен, а на Байрона – Верхарн. «Природа – сфинкс. И тем она верней своим искусом губит человека, что, может статься, никакой от века загадки нет и не было у ней». Тютчев, русский ответ Шекспиру. Нет никаких загадок.

Журналист с уважением посмотрел на ван Маарена. Сотрудники Агентства национальной безопасности, судя по всему, были людьми весьма образованными. Во всяком случае, сам Синчин впервые слышал и эти строки, и саму фамилию русского поэта.

– В дискуссию я вступать не буду, – сказал он. – Но вы же сами просили выдавать самые невероятные гипотезы. Вот я и выдал. И она все объясняет.

– Что ж, именно фантазия, способность к творческому воображению и выделяет нас среди других животных, – задумчиво изрек Деннис ван Маарен. – Возможно, и мы сами – чья-то фантазия…

Марк Синчин вздохнул:

– Эх, жаль, читатели «Кроникл» ничего не узнают…

– А вы напишите роман, – посоветовал американец. – Фантастический роман, с другими именами и местом действия. Только не сейчас, а лет этак через пять – семь.

– А что? – загорелся журналист. – Почему бы и не потеснить Уэллса?… «Новые испытания машины времени»… Или нет: «Унесенные ветром времени»!

– «Унесенные ветром» – это очень оригинально, – с иронией заметил ван Маарен.

…Утром 4 сентября, слушая по радио сообщение о том, что накануне скончался вьетнамский лидер Хо Ши Мин, Марк Синчин вспомнил слова сотрудника Агентства национальной безопасности: «Меня убедило бы, если бы прорицатель точно предсказал, что дядюшка Хо умрет третьего сентября».

Деннис ван Маарен тоже оказался прорицателем.

Журналист отставил чашку с недопитым кофе и подумал, что обязательно напишет роман.

Но не успел.

8 сентября потерявший управление грузовик протаранил на одном из перекрестков Солсбери «рено» Марка Синчина. Журналист ушел в мир иной в карете «скорой помощи», которая везла его в больницу…

– Господи, ничего не пожалел бы сейчас ради бутылки пива и доброго куска ветчины! – с чувством воскликнул Леопольд Каталински и, состроив гримасу, с размаху впечатал в стол тубу с концентратом. – Ну, почему я, болван этакий, не догадался прихватить с собой хоть немного ветчины?