© Владимир Родич, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Тихими зимними вечерами, когда снежинки, подобно сказочным мотыльковым облакам, вьются вокруг городских многоэтажек, в одной из комнат на седьмом этаже гаснет электрический свет, и укутанная пледом маленькая девочка с большими заплаканными глазами подходит к окну, вглядывается куда-то в глубину этой легкой порхающей красоты и тихо шепчет: «Амонд, вернись! Вернись, пожалуйста, Амонд!».

Где-то там за окном смешно кувыркается большая вьюжная собака, время от времени подставляя снежинкам язык в надежде разгадать секрет появления и исчезновения этих холодных, немного колючих, но очень добрых и красивых белых мух.

…Как и цифры, для людей огромное значение имеют слова. Многие умеют из слов слепить целую жизнь. Порой слова рождают красивые неземные чувства, и кому-то начинает казаться, что он попал на седьмое небо. К сожалению, а может быть, к счастью, собакам слова неведомы.

Собаки знают, что мир не изменишь словами, какими бы правильными, умными и громкими они ни были. Для собак ценность таких понятий, как Дом, Друг, Верность, Сила, Нежность и Честность далеко не в словах. А самое светлое и чистое человеческое чувство Любовь собака несет с самого рождения и до самой смерти со всей собачей доверчивостью, бескорыстностью и прямотой.

Но друг ушел, и его не вернуть, а память о нем кто-то должен вложить именно в слова, простые человеческие. Хотя бы для того, чтобы та самая маленькая девочка у окна не чувствовала себя такой одинокой.

Так бывает: кружит-кружит по полям одинокая речка, знать не знает, что за ближайшим леском течет другая, такая же одинокая и тихая. Но стоит двум речкам повернуть друг другу навстречу, они сольются и, уж точно, будут «не разлей вода»… Давным-давно надменный и гордый Польный Воронеж устал скитаться по среднерусским широтам, завернул за Рамонь и встретился с красавицей Лесной. Прошли века, а они все текут неразлучно до самого Дона.

Невелик Воронеж своими водами, и многим нашим соотечественникам совсем неизвестен. Но матушка история нет-нет, да и споткнется об это название тихой реки и красивого города. А Борки? Ну что Борки? Кто о них знает теперь. Кругом ракеты да компьютеры… То ли дело лет сто или двести – триста тому назад.

В старые добрые времена славилась деревенька своими чародеями-лекарями, изрядным самогоноварением и не в меру уродливыми башенками на околице. Века минули, и время в Борках поменялось, так что не понять теперь – кому благодать, а кому напасть. Старые люди ушли, а новые, решив замаскироваться от ротозеев да соглядатаев, на дорожном знаке у поворота в деревню исправили букву «Б» на «П» – так что Борки превратились в Порки.

…Под горой, ниже Борок на берегу Воронежа пара вечно пьяных мужиков круглый год денно и нощно лет тридцать подряд сторожила базу отдыха Объединения местной промышленности «Дубки». Однажды Объединения не стало. С того дня база отдыха отдыхала от отдыхающих, как отдыхающие отдыхали от местпрома. Ушли сторожа, и не осталось через неделю в Борках вообще никакого следа никакой промышленности – лишь добрая память отдыхавших здесь когда-то горожан да дубки, заботливо укрывшие бессовестную наготу фундаментов разобранных и растащенных домиков.

Но свято место пусто не бывает. На живописном месте у реки вскоре появились два новеньких сосновых сруба без крыш, плюс палатка с двумя первопроходцами, уставшими от городской суеты и решившими, хотя бы на время, поменять Воронеж-град на речку с тем же названием. Еще через год в Борках под могучей горой вырос дачный поселок, под неусыпным присмотром Амонда, о котором мы еще не рассказывали. Впрочем, вы, должно быть, уже догадались, о ком пойдет речь…

Когда-то, когда вышеупомянутые первопроходцы еще не чувствовали запаха ни каких Борок, выходные дни им приходилось коротать, по-соседству со своими беззаботными, но, к сожалению, не всегда безобидными согражданами в «Белых песках». То была некогда шикарная база отдыха, ставшая к концу двадцатого века собственными останками с тем же названием и теми же функциями, что и при царе Горохе. С виду суровый Соломоныч, как и подобает настоящему директору настоящей «базы», гостей всегда принимал лично и всегда радушно, за что был всеми любим и уважаем. В этот раз ни каких исключений не ожидалось. Саламоныч, как всегда, был учтив и приветлив, а по-соседству, как обычно, гуляла шумная и, на вид, далеко не безобидная компания. «Горько» никто не кричал, и виновников торжества во главе стола было не больше одного. Одним словом – не свадьба, и слава Богу…

По неписаному регламенту любого Дня рождения после очередного тоста официальное русло праздника вынесло соседей к водопаду бурного веселья, утопив, в конце концов, всех до одного в пьяном озере сна. Наутро, с незначительными потерями в личном составе вынырнув на тихую гладь субботней действительности, они лениво потянулись к длинному столу, густо усыпанному остатками минувших гастрономических оргий. Да так и остолбенели.

На столе могучим танком стояло молчаливое, но грозное существо тигрового окраса и внимательно наблюдало единственным глазом за осторожными движениями икающих с похмелья людей. Существо откровенно издевалось над присутствующими, игнорируя охвативший их ужас и не без причин вело себя, как собака диковинной тогда в Воронеже породы стаффордширский терьер. На голове его, размером со скворечник, красовался замысловатый узор из старых и совсем свежих шрамов. Было ясно, что отношение пса к пьянству далеко не однозначное и не позитивное. Гости внимательно разглядывали одноглазый танк и гадали, где он мог потерять свой второй глаз… Когда же, наконец, додумались – перспектива похмелиться у слабонервных гуляк моментально улетучилась, и очень скоро они спешно разъехались. К счастью, не все.

Немногие оставшиеся гости вместе с хозяевами Амонда, (именно так звали грозного, на первый взгляд, стаффорда), стали развлекаться игрой в карты, а именно в «козла». Ясно, что рогатое упрямое животное к этой игре не имело ни какого отношения, но проигрывать было очень неприятно. Особенно, если проигрыш усиливался специфичными для этой игры регалиями. Видавшие виды картежники поочередно «вылетали» из игры, умудряясь при этом ловить рыбу, пить водку и восхищаться чудной рамонской природой. Одним словом, скучно не было. А ночью, уже при свечах, Амонд, подперев лапой сонную морду, долго не мог заснуть, слушая нестройный, но очень дружный хор картежников и рыбаков, хмельными голосами распевающих популярные народные песни.

Утром явился Соломоныч и стал незлобно ругаться, едва сдерживая при этом смех. Но смех прорывался наружу, и, в конце концов, выяснялось, что наслушавшийся песен Амонд всю ночь куролесил от домика к домику, не давая мирным отдыхающим свободно справить нужду, даже малую. Вряд ли, он так заботился о безопасности подуставших хозяев, скорее всего, ему тоже хотелось почудить… Хозяева Амонда и раньше подумывали о конституционных правах мирных граждан. Но именно в тот день Амонд сподвигнул их к шагу, который стал первым на пути строительства упомянутого дачного поселка в Борках. Как говорится, от греха подальше.