– Ну, ей Богу, день встреч, – с Присциллой они не виделись давно, но Гретхен по ней не скучала: та была очень болтлива. Гретхен в предвкушении словесной атаки, уже заранее вся напряглась.

– О, моя душка! Гретхен! Прекрасно выглядишь! Как ты? Как путешествие? У тебя, я слышала, новый роман? Кто этот рыжеволосый красавец-голландец? Правда, что Европа это нечто? Неужели мы так отстаём от них в моде? А мужчины, как там мужчины? – Поток вопросов лился без конца, и Гретхен, буквально испугавшись такого напора, скрылась в раздевалке. Она не была в этой части похожей на большинство женщин – не любила пустой болтовни.

Тренируясь на беговой дорожке, Гретхен с интересом наблюдала за своим тренером-итальянцем и Санчо. Умора! В их театрально-показных движениях, незаметных – на их взгляд – переглядушках обнаруживалась ярко вспыхнувшая взаимная симпатия. Их плохо скрываемый интерес друг к другу не мог не заметить только слепой. Да на здоровье! Гретхен не слыла ханжой и ревнивицей, тем более что теперь, после её знакомства с Крессом все остальные мужчины на его фоне померкли. Как, кстати, он поживает? Сердце Гретхен вдруг забилось сильнее, она вспомнила, что уже несколько дней он не появлялся и не звонил. Внезапно навалившаяся болезнь заслонила ей романтическую сторону жизни, но поправившись, она поняла: что-то происходит не так, мужчины без причин не пропадают. Конечно, потом они находят разные отговорки: сломался автомобиль, потерялся телефон, загрузили работой и т. п. Но опытную женщину провести в таких делах трудно – всегда есть реальная причина. И, как правило, это – другая женщина. Гретхен на минуту задумалась. Потом вздохнула с облегчением: на острове ей конкуренток нашлось бы крайне мало. Если они тут есть вообще. Наверное, действительно Кресс заработался после отпуска. А, может быть, тоже приболел?

Она крутила и крутила педали велотренажёра, качала бицепсы и трицепсы, около часа плавала в бассейне, с наслаждением ощущая каждую мышцу своего красивого тела. А когда зашла в парную и вдохнула волшебные ароматы пихты и мяты – все дурные мысли окончательно покинули голову.

Кресс смотрел на Мариетту. Она мирно спала на его плече, тихо посапывая. Ничто не может быть умиротворённее, милей, прекраснее лица спящей после ночи любви женщины!

Наверное, он – последний негодяй! Как быстро он перескакивает от одной любовницы к другой. Наверное, это ужасно… Но что же делать? И так уж виноват мужчина, когда обстоятельства вдруг неожиданно меняются, не оставляя ему самому выбора в принятии решения?

С Мариеттой всё происходило естественно и спокойно, словно их встреча и последующие отношения были предопределены кем-то, – заполнили недостающим пазлом мозаику жизни.

Гретхен же была страстно желаемой добычей в его мужской охоте. Он хотел её неимоверно и, наверное, любил. По-своему. Но ведь они оба с самого начала понимали: это мезальянс. И не хотели признаваться себе в этом, ибо каждый по природе своей ориентировался только на серьёзные отношения, а констатировать безнадёжность таковых – значит, их бесповоротно разрушить. Разрушать не хотелось. Продолжать какое-то время было возможно. До тех пор, пока не произошёл случай на озере, ставший для Кресса финальной точкой. И отправной в возобновлении отношений с Мариеттой. Из благодарности? Из жалости? Из справедливости? Из любви? Не важно. Мужчины больше стратеги, чем женщины. Больше даже, чем самая логичная и конструктивная из них, такая как Гретхен, например. Которая продолжает обманывать себя ради удовольствия, надеясь его протянуть подольше.

Кресс вздохнул и прижался сзади к Мариетте, лежавшей на боку. Она уютно засопела, откликаясь телом на его призыв.

Энрике разделывал рыбу на солнцепеке так ожесточённо и яростно, словно расправлялся с врагами. Каждый день скандалы дома! Каждый божий день! Где набраться терпения?! Из-за всякого пустяка Люси поднимает такой шум, словно вот именно здесь и сейчас решается судьба родины. И как она отвратительна в такие моменты! Ничего в ней не осталось от той нежной, беззащитной девушки, которую он когда-то защищал от Мариетты. А та наоборот не скучает! Ишь, какого парня себе отхватила! Ходит – вся светится. Наверное, хорошо им ночью!

От подобных мыслей у Энрике кровь ещё больше стучала в висках. Как все мужчины, он был собственником и продолжал ревновать даже тех, кто ему уже не принадлежал.

А он ещё собирался начать с ней по-новому! Сучка! Она не достойна его любви. Никто тут не достоин.

Слёзы обиды и бешенства наворачивались ему на глаза, хорошо, что лицо его было в поту, и никто не мог их разглядеть.

– Заканчиваем! Баста! Обед! – Пожилой рабочий Тим бросил нож на стол, подавая всем пример.

Усталой походкой пошёл он к океану и как был – в шортах и в майке – нырнул с головой под тёплую волну. Вынырнул, фыркнул, как кит, и погрёб широкими бросками, словно хотел уплыть куда-то далеко-далеко от этой тяжкой однообразной работы, от усталости, от всех забот.

Многие из рабочих последовали его примеру. Но те, кто помоложе, плескались со смехом, брызгая в товарищей и затевая в воде игры. Возраст ещё не наложил на них печать унылого опыта. Они искренне верили в то, что завтра будет обязательно лучше, чем сегодня, а новая подружка затмит по всем статьям старую.

Да и как не верить, когда вода такая бирюзовая, солнце такое золотое, песок под ногами такой шелковистый, а адреналин буквально бурлит в крови! И после тяжкой работы вечером на берегу начнутся танцы. И красивые девушки с глазами, светящимися надеждой на вечную любовь (или просто скорые объятия) придут в цветастых платьях сюда на берег. Такие красивые и свежие, сами, как цветы! Они соберутся в стайки вокруг танцплощадки и, перешептываясь, станут зазывно поглядывать в сторону парней, которые, хохоча и подтрунивая друг над другом, будут их рассматривать и выбирать. Эх! Как всё это здорово! И осталось-то всего полдня работы!

Президент умирал. Никто не понимал причины. Зато диагноз был объявлен во всех СМИ, в том числе и зарубежных: рак.

Люди ломали голову: как такое возможно, чтобы их здоровый, крепкий красавец-мужчина Президент мог заболеть такой страшной, неизлечимой болезнью! И где?! В их благодатной стране с прекрасным климатом и великолепной экологией! Не смотря на довольно скромный прожиточный минимум, абсолютно все жители пользовались правом на бесплатное медицинское обслуживание, и статистика показывала, что случаи тяжёлых смертельных заболеваний на острове крайне редки. А что же Президент? Он всегда слыл спортсменом, жизнелюбом, умницей, примерным семьянином. Не страдал вредными привычками, всем своим поведением подавал людям достойный пример. Нет-нет, этого не могло произойти случайно. Это всё мировой империализм, которому свободная и счастливая страна – как кость в горле! Это какие-то их тайные технологии, направленные на уничтожение главы государства, а потом и всей страны! Да и мало ли внутренних врагов! Вон оппозиционеры только и ждут, как шакалы своего часа. Тогда у людей отберут всё и выгонят их на помойку, страну разворуют, разделят на части и напустят сюда вражьих заграничных бизнесменов, для которых люди острова – жалкие аборигены. С ними не станут церемониться.

Так предполагало большинство населения острова. И, наверное, не безосновательно. Ведь уже давно ходили слухи об огромных металлических установках, напоминающих пирамидальные антенны, – их зачем-то выстроили какие-то богачи на соседнем острове несколько лет назад. С тех пор многие стали здесь болеть. Не исключено, что причиной тому – губительное излучение от этих странных антенн.

А Президент лежал тем временем в своих покоях бледный, до жуткого обезображенный и истощённый болезнью. Изменились черты его лица, в нём не осталось былой харизмы мачо, потухли глаза, потемнел и стал неестественным жёлто-коричневый цвет кожи. Но он по-прежнему желал жить. Жить, во что бы то ни стало! Ведь он так любил свою страну, работу, свои достижения в ней. Борьбу. Нет, не борьбу даже, драку с врагами! Когда они, поджав хвосты, отступали в схватке! Какой ненавистью светились их глаза, глаза побеждённого! Он вспоминал свои блестящие выступления в ООН. Как радовались за него тогда островитяне! Его меткие выражения разлетались на цитаты. Как все веселились тогда по его приезде, какие карнавалы затевали люди! Как любили его женщины… И всё. Неужели – всё?!