– Здравствуй, Костас, с чем пожаловал?
– Моё почтение, господин Анатоль. Я пришёл по делу, о котором Вам намекал несколько дней назад.
Анатоль жестом пригласил его сеть. И взглядом отправил из комнаты Сэма, восхищённо таращившегося на гостя.
– Итак, господин Анатоль. Позволю себе напомнить, что на той неделе я рассказывал Вам о людях, стремящихся поближе с Вами познакомиться. О, это очень большие люди! И очень непростые. Вы даже не представляете себе их уровень! Можете не смотреть на меня так презрительно, я знаю, о чём говорю. Их интересует наш Президент, да-да, Президент нашего государства. Вот видите, Вы насторожились. Костас не болтает чепухи. Короче, дело было так. Я познакомился с ними на приёме у одного важного господина в одной заокеанской державе. Думаю, нет нужды её называть, Вы и так поймёте. Я сидел в ожидании приёма, а за мной в очереди были они. Почему на меня обратили внимание? Я думаю, из-за моего солидного «прикида». Зря Вы ухмыляетесь! Всё, что на мне надето, стоит денег! А уж на украшения и аксессуары я вообще не скуплюсь! Вот они ко мне и присмотрелись. После того как я вышел, они назначили мне свидание в кафе через час (сами пошли на приём), чтобы познакомиться и «обсудить кое-что», – так они сказали. В кафе за бокалом мартини они стали расспрашивать меня о нашей внутренней политике, и спросили: не желал бы я с ними сотрудничать. Сами были очень осторожны – никаких подробностей о себе не рассказывали, но суммы, которые предлагали мне за помощь, впечатляли.
– Так в чём суть их просьбы? – Анатоль нетерпеливо заёрзал в кресле.
– Убить Президента.
Наступила пауза.
– Я не ослышался? – колдун взял в себя в руки и задал вопрос спокойным тоном.
– Именно так, но Президент нашей страны слишком одиозная, заметная в мире фигура, и обычные методы устранения здесь не подойдут. Необходим изощренный, нетрадиционный какой-нибудь метод. К тому же, правительственная служба охраны не дремлет. Так что, оптимальным был бы дистанционный вариант. Какой? Да почти сверхъестественный. Тут уж Вам карты в руки: придумайте что-нибудь из ряда вон, эдакое колдовство, что бы Президента обесточить, что ли, чтоб он умер от какой-нибудь неизлечимой болезни. Тогда никто ничего не поймёт и виновных не установит!
Опять наступила пауза.
Анатоль задумчиво раскачивался в кресле-качалке: что ж, задача была вполне реальной. Он много в жизни подобных просьб удовлетворил: низменные инстинкты (месть, ненависть, ревность) сопутствуют человечеству всегда и везде. И каким бы совестливым на первый взгляд не казался человек, тем не менее, хоть раз в жизни с ним приключается ситуация, когда проявляются самые мерзкие его наклонности, вопреки морали и совести. Да и что такое совесть? Жалкий атавизм, не дающий отдыхать по ночам и ограничивающий свободу воли человека. К тому же, если оплата будет достойная…
Костас возвращался в приподнятом настроении: кажется, наконец, колдун клюнул! Об этом он сейчас сообщит своим заказчикам – они уже поджидают его в условленном месте. Костас принялся весело насвистывать и сильнее нажал на газ своего роскошного авто – он уже придумывал, на что потратит гонорар. Да на эти деньги можно будет скупить половину недвижимости острова! И на какое-то время устраниться от дел с наркотиками, которые в последнее время всё больше и больше принимали опасный оборот…
Подача. Отбил. Подача. Отбил. Мягкие, приятные на слух своей особой гулкостью удары теннисного мяча об пол и об ракетку. Прохладный кондиционированный воздух закрытого корта. Мягкое освещение. Всё и успокаивало, и тонизировало одновременно – настраивало на хороший (дорогой!) образ жизни. Сегодня Костас играл особенно рьяно, воодушевлённо даже – впереди мерещились капиталы. Они манили и обещали полное счастье.
– Надо будет после сета переговорить с ним о Моргане и Шульце, ненавязчиво так завести беседу и разузнать как можно больше, – думал Пауль, – да, Костас, – Пауль уже тяжело дышал, настолько умотал его партнёр, – сегодня Вы, что называется в ударе! С меня пиво!
– Да нет, я выиграл, значит, выставляюсь я! – Костас, польщённый результатами игры и похвалой, чувствовал себя превосходно.
Через некоторое время в баре клуба они с удовольствием освежались холодным пивом с креветками.
Насытившись, Пауль осторожно начал беседу:
– Мы можем посидеть подольше? Очень устал. Вы никуда не спешите? Я имею в виду: никто Вас сегодня не поджидает, как в прошлый раз? Я видел позавчера двух мужчин около Вашего автомобиля.
Костас вздрогнул, но попытался скрыть напряжение:
– Мужчины? Двое? Не припоминаю.
– Чёрт, спугнул, – Пауль досадливо сглотнул слюну и поспешил перевести разговор в другое русло.
Но беседа так и не состоялась: очевидно было, что Костас нервничал и под любым предлогом желал уйти из бара.
Раздосадованный своей промашкой, Пауль не стал его задерживать.
– Да, да, Пауль Штраубе, именно он. Я не ошибаюсь.
– Может быть Граубе? Пауль Граубе?
– Нет, Штраубе, я видел его пропуск, служба безопасности клуба очень щепетильна.
– Что ж, Костас, нам необходимо на него посмотреть. Для начала издалека, – Морган нервничал.
– Завтра ты нам его покажешь, потом мы за ним проследим и выведаем о нём всё, что возможно. Таких любопытных надо ставить на место сразу, – Шульц сделал ароматную затяжку и даже как будто успокоился, – всё распланировано, а значит – под контролем, остаётся только следовать плану.
На следующий день перед посещением спортклуба Пауль заехал к Гретхен. Она приняла его в столовой, приказав прислуге подать что-нибудь вкусненькое. Она отлично выглядела: свежо и бодро. Кажется, благодаря новой влюблённости, она стала чувствовать себя гораздо лучше. Глаза её светились, и она перестала жаловаться на боли. Вот только по-прежнему оставалась очень худенькой. Но, Бог даст, всё образуется и его единственная любимая дочь, наконец, поправится!
Он ехал, насвистывая, и за приятными мыслями не заметил «хвост». А ведь от самого дома Пауля его машину «вёл» старенький, неприметный «Renault», таких на острове много, подобные машины пользуются здесь популярностью в силу их доступности.
Переодевшись, Пауль в обычное для своих тренировок время зашёл в зал, но Костаса не увидел.
– Что ж, придётся сегодня разминаться самому.
Он самозабвенно стучал мячом о стенку, отрабатывая удар. Через час, устав, пошёл в раздевалку.
После душа решил перекусить чего-нибудь в баре.
Заказав пиво, копченые колбаски и жареный сыр, с наслаждением закурил сигару. И тут к нему подсели двое.
Привыкший к неожиданным сюрпризам судьбы, будучи опытным и осторожным офицером СС, Пауль всё-таки опешил.
– Вот уж кого не ожидал больше увидеть никогда в жизни, – сказал он после минуты молчания Моргану и Шульцу, стараясь не выдать голосом своего волнения.
– Да, мы не смотря ни на что, живы. А Вы, господин Граубе, то есть, простите Штраубе, видать, нам совсем не рады?
– Взаимность – великая вещь! Знать бы наверняка, что вы в восторге от встречи со мной, то и я бы, наверное, выказал радость. Но зная вас, приходится вести себя сдержанно. Хотя, хватит обо мне – судя по всему, вы уже всё обо мне разузнали. Может, что-нибудь расскажете о себе?
– Охотно, господин Пауль, – Шульц закурил, – после событий мая 1945-го нам, как и Вам, пришлось скрываться. Не смотря на то, что мы числились погибшими, осторожности ради всё же пришлось поменять паспорта и сочинить «легенды».
– Так, простите, как к вам теперь обращаться?
– Это не важно, – Морган, в отличие от Шульца, не пытался изображать радушие.
– Да, так будет лучше. Первый вопрос к вам, Штраубе: что Вам о нас известно, и почему Вы расспрашивали о нас Гуэндо?
– О, Костас сделал из этого проблему, – Пауль деланно рассмеялся, – на самом деле я случайно увидел вас вместе на стоянке спортклуба, узнал и попытался навести справки. После войны это впервые, когда я вас встретил. Так что не беспокойтесь, я за вами не следил. В отличие от вас.
