– Знакомьтесь, это моя соседка Света. Между прочим, не замужем.
Нюся подставила мне стул, и представила гостей:
– Это Рита, гениальная актриса нашего театра. Ритусик работает у нас всего один сезон, но показала всем нашим бездарям, как нужно работать.
Рита, похвалу Нюси, восприняла как должное. Безучастно куря, она даже не взглянула в мою сторону. Рита была немолода и некрасива. Честно говоря, если я увидела её на улице, то и не догадалась, что эта, внешне ничем не примечательная женщина, актриса. У меня, впрочем, наверняка, как и у большинства людей, представление об актёрах шаблонное. В моём понимании, это нездешние люди, высокодуховные, вне быта и социальных связей. А передо мной сидело совершенно безликое существо, с гипертрофированным чувством собственного достоинства.
– Руслан, – продолжала между тем соседка, – молодой, подающий большие надежды режиссёр. Сегодня мы закрывали сезон, спектаклем, поставленным этим незаурядным человеком. Поверь мне Светочка, город ещё не видел подобного действа!
Руслан, несмотря на удушающую жару, был одет в костюм, и не снял даже пиджак. Неизвестно, то ли он мёрз, при тридцатиградусной температуре окружающего воздуха, то ли опасался утратить презентабельность, лишившись предмета гардероба. Видимо, для солидности же он отпустил усы и бороду. Борода клочками торчала в разные стороны, и он привычным жестом, оглаживал её, пытаясь придать хоть какую-то осмысленную форму. Руслан, лишь только его представили, рванул с места, и галантно чмокнул мою ручку. Затем, проникновенно, глядя в глаза, заявил:
– Светочка, вы просто очаровательны! Право, нечасто приходиться лицезреть подобную красоту. Определённо вы из аристократического рода! Тронут, тронут, поражён!
Пропев дифирамбы моей неземной красоте, он вновь приложился к ручке, и замер надолго. Думаю, его мутило.
– Разрешите за вами поухаживать. Что предпочитаете пить в данное время суток? – справившись с дурнотой, выдавливая из себя капли галантности, суетился Руслан.
Вопрос был праздный, поскольку кроме водки на столе ничего спиртосодержащего, не было. Мне стало любопытно, как он выкрутиться, и я нагло заявила:
– «Мартини».
Нюська, запрокинув голову, громко захохотала. Остальные участники пирушки реакции не выдали. Несмотря на свою молодость и внешнюю не представительность Руслан обладал властью, и его подчинённые не очень то торопились высмеивать вершителя актёрских судеб.
– Несмотря на великолепные внешние данные, вы ещё к тому же обладаете острым умом и тонким чувством юмора, – выкрутился Русик.
– Спасибо, – отчего-то смущённо пробормотала я.
– Надеюсь, – продолжил обольщение режиссёр, – мы с вами подружимся.
Рита, до сего момента сидящая безучастно, отреагировала странно. Выпила залпом рюмку водки, прикурила новую сигарету, презрительно хмыкнула, икнула и вышла вон из комнаты. Нюся осуждающе заметила:
– Однако Руслан Антонович, какой вы непостоянный кавалер. Помниться у вас был роман с Ритусей. Или я неправильно информирована?
– Ах, что вы Анна Валерьевна! У меня и в мыслях не было изменять Риточке. Просто я не могу позволить, чтобы такая интересная женщина оставалась без внимания.
– И всё же мне кажется, что Ритуся обиделась. На мой взгляд, следует её успокоить.
Нюся вышла из комнаты, чтобы блестяще исполнить роль утешительницы.
– За отсутствием «Мартини» могу предложить немного водки. Вы не против?
Я редко выпиваю, и терпеть не могу водку, пьянею быстро, начинаю нести невероятную чушь. Если и есть в моей жизни поступки, за которые искренне и глубоко раскаиваюсь, то практически все они были совершены под воздействием крепких горячительных напитков. Но я прекрасно понимала, что в данной ситуации выпендриваться и отказываться негоже, возникает вполне резонный вопрос: «На кой чёрт тогда припёрлась?» Кивнув, я стала метать на тарелку икру, вернее, её остатки, какая-никакая, а всё ж таки закуска, а то совсем уеду – не догнать. Режиссер, положив руку ко мне на колено, подняв рюмку, предложил:
– А давайте на брудершафт!
Перспектива поцелуя с вязким режиссёром, меня не очень вдохновила, и я решила деликатно отделаться от него:
– С утра зубы ноют, не до поцелуев мне.
Но Руслан Антонович и не думал отступать от намеченной цели, он молча протянул мне рюмку, поддел мою руку на свою, и выпил водку. Мне ничего не оставалось делать, как последовать его примеру. Зажмурившись, я выпила отвратительную тёплую жидкость, и скривилась от омерзения. Пока водка совершала путь по пищеводу, меня перекашивало абсолютно асексуально. Но Руслан выждал, пока закончатся мои корчи, и потянулся губами к моему лицу. Перед тем как поцеловать меня, он провёл дланью по моей голове, и нащупав заколку в волосах, расстегнул её. Сальные пряди упали на плечи, и я смутилась окончательно. После пляжа, конечно, следовало бы помыть голову, но отключили горячую воду, и это послужило хорошим оправданием моей лени. Спасение пришло неожиданно, Коля, до этого мирно дремавший в кресле, проснулся и потребовал:
– Наливай!
Руслану пришлось подчиниться. Он с видимым сожалением выполнил просьбу. Глядя укоризненно на бестактного актёра, самозабвенно кушавшего водку, заботливо справился:
– Коля, тебе не пора спать?
– Не, Руслан Антонович, щас буду как огурец. Выспался же. А где все?
– Девочки вышли проветриться. Не хочешь последовать их примеру?
– Не, мне тут хорошо.
– Тогда пойди, поставь чайник.
– Нюська придёт, поставит. Чего я, главное, должен ставить? Она хозяйка. А я как-никак мужик, не мужицкое это дело чайники ставить. Вот моя жена, твёрдо усвоила истину…
Коля приготовился поведать о своих взаимоотношениях с супругой, но Руслан Антонович остановил его:
– Я вижу, ты непонятливый Коля. Девочки вышли, не захотели нам мешать, а ты вроде как не понимаешь что лишний. Ступай.
До Коли, сквозь пелену замутнённого сознания дошло, наконец, чего от него хотят, и он, гаденько улыбаясь, вышел, матерясь из комнаты.
– Ну вот, наконец-то мы одни. Продолжим?
Руслан Антонович, не сходя с места, взял меня за руку, и резко притянув к себе, усадил на колени, и впился слюнявым ртом в мои губы. Сказать, что мне было неприятно, это ничего не сказать. Да ещё и водка, порывалась выйти обратно. Я едва дождалась конца примитивной ласки. А Руслан, не замечая моего отвращения, проворковал:
– Потанцуем?
Не дожидаясь моего согласия, он подошёл к музыкальному центру и поставил диск. Этот музыкальный центр Нюськина гордость, пожалуй, единственная дорогостоящая вещь в её доме. Зазвучал саксофон. Музыка плавно заполнила пространство убогого жилища, вещая о вечной любви и тоскливом одиночестве.
Режиссер, галантно пристукнув субтильной ножкой, пригласил меня разделить восторг перед вечной музыкой. Лишь только я, подчинившись его воле, выплыла на зов печально – прекрасной мелодии, поняла, что дело не ограничится одними объятиями. Руслан медленно, но напористо, взялся ласкать меня. Крепко сграбастав мою талию, он парализовал мои движения, и ни о каком сопротивлении речи быть не могло.
Неожиданно, мне стали нравиться его нехитрые ласки. В конце концов, я свободная женщина, и никто не вправе осудить меня за мелкое нарушение морали. Часто из-за своего почти пуританского воспитания, я не могла себе позволить близость с мужчиной, считая это неприличным. Разумеется, близкие отношения с дядькой, не являющимся мужем, нельзя назвать добродетелью, но по нынешним временам, не такой это большой грех.
Мы продолжали целоваться, двигаясь в такт музыке. Потная рука режиссёра, расстегнув халат, добралась до бюстгальтера. На мне был надет старенький, купленный на китайском рынке предмет женского в данном случае позора. От ветхости и постоянных стирок, крючки заржавели, и требовалось немало терпения, чтобы их расстегнуть. Промучившись и не достигнув желаемого, Руслан, скинул с меня халат, и снял бюстгальтер через голову. Картинно зажмурившись, случайный воздыхатель поведал:
