Попадая в плен, надо было выдержать все испытания, но пароль врагам не выдать. Если его выдашь, тогда на твоей военной карьере будет поставлен «крест» и будешь считаться предателем. А это самое страшное, что может быть на свете, тем более, игра в этом случае считалась проигранной. С тобой никто не будет больше играть, поэтому все держались, как настоящие герои, не выдавая пароль врагу. Оружие было разное, от пистолетов до пулеметов, сделанных из дерева. При стрельбе из него приходилось громко кричать, чтобы противнику было понятнее, что ты первым его «застрелил».
Могли быть и ранения… Если половина твоего тела находилась за каким-нибудь укрытием, а другая часть видна противнику и он первым выстрелил, то обязательно будешь ранен. Нужно крикнуть, чтобы все слышали, что тебя ранили, а не убили. Тогда раненый имел право отстреливаться, но только оружие держать одной рукой. Но, когда сражаешься с врагом на саблях, сделанных из ивы, то ранения можешь получить в любое место своего тела, и тебе будет труднее вести бой. Если получил ранение в руку, то нужно взять саблю в другую и снова сражаться. Если ранение в ногу, то по закону игры нельзя было на ней стоять, нужно на одной вести бой до «последней капли крови».
Заканчивался бой тем, что ты, весь израненный, а все твои ранения известны противнику, ты уже не имеешь права продолжать бой. Поэтому нужно было упасть на землю, замереть, показывая таким способом, что ты погиб. Лежать надо было до тех пор, пока вся твоя команда не «погибнет» смертью храбрых.
Потом все снова оживали – и начинался новый бой. Так могло продолжаться часами, пока кто-нибудь не предложит поиграть в другую игру. Но про игры я еще расскажу, все-таки сейчас у меня была другая цель: без приключений добраться до волшебного места.
Итак, я дошел до Шахматовой горы. Как писал ранее, гора называлась по жителю, кто жил рядом с ней. Склон был очень крутым, нужно приложить все свои навыки альпиниста, чтобы подняться на нее. Опыт у меня был «огромный», как и у всех ребятишек нашей деревни. Все горы были неоднократно покорены. Без особых усилий я поднялся на вершину. На склоне увидел, что там пасется стадо коров. И надо же было такому случиться, но они перекрыли мне путь. В стаде, помимо коров, были двухгодовалые бычки, а это вам не петух и не гусак, они будут пострашнее, и убежать от них невозможно. Нужно что-то делать, найти правильное решение. Посмотрел вокруг, чтобы увидеть пастуха, но его нигде не было. Наверное, где-то отдыхал или по своим делам уехал на коне в деревню. Без его помощи пройти стадо не удастся, опыт контактов с бычками у меня уже был, правда, неудачный и с последствиями, тем более, совсем недавно, весной этого года.
Мой брат, Михаил, был очень начитанным человеком. Он знал все, что его не спросишь. Перечитал все книги в нашей деревенской библиотеке. Однажды он показал мне книгу, где, полистав странички, я увидел интересную картину: бой быка с человеком. Бык был огромного размера, а его соперник – простой человек. И назывался он тореадором. Тореадор имел красивую одежду, расшитую золотыми нитками, на голове шляпа и в руках держал плащ. На картине бой происходил на арене, вокруг которой находилось много зрителей. Такое действо популярно в далекой стране под названием Испания. Где находится эта страна, я, конечно, не знал, наверное, где-то за городом Куртамыш или даже дальше. Но я подумал, что такие бои можно проводить и у нас в деревне. Решил, что не буду откладывать это мероприятие на завтра, можно его провести и сегодня. Для этого у меня все имелось, искать ничего и никого не нужно.
Главный персонаж, испанский бычок, есть, зовут его Мартик, и живет он у нас в коровнике. Имя Мартик он получил потому, что родился в марте, ему было около трех месяцев. У него, как и у испанского быка, имелись рога, но небольшие. Они выглядывали из-под густой его шерсти. Вид у него не такой грозный, как у испанского быка, но другого на тот момент у меня не было, а провести бой нужно как можно скорее.
Во-первых, можно будет вечером похвастаться перед дворовыми ребятишками, рассказать о моей блестящей победе и о том, как легко стать тореадором. Во-вторых, в деревне до меня никто такие бои не проводил. И я автоматически становлюсь первооткрывателем, да и слава мне не помешает.
Вышел я в сенцы, с вешалки взял дедушкин старый пиджак и пошел к арене, где в то время мирно щипал травку Мартик. «Арена» находилась за нашим огородом. Это небольшая поляна, где посередине был вбит металлический кол. На длинную веревку с ошейником на шее, как дворовая собака, здесь и был привязан наш Мартик. Он бегал вокруг столба, прыгал, показывая своим видом, что жизнь его прекрасна и удалась.
А жизнь у него была, наверное, лучше, чем у людей: на работу ему ходить не надо, в стадо тоже, так как не достиг своего «армейского» призывного возраста. Так что можно в любое время лечь на травку и помечтать. Но мечтать ему не давали. Мы с Васьком пытались на нем покататься верхом, как на лошади. Мартик был такой упрямый, что не давал нам его оседлать, Ваську иногда удавалось на нем немного прокатиться, но я так и смог его покорить, он бегал быстрее меня.
Мартик, как ни в чем, ни бывало, щипал свою травку. Подойдя к нему, я посмотрел в его хитрые глаза. Страха в них не увидел, только умиление. Он, наверное, подумал, что я его, как бабушка, буду поить молоком. Я развернул дедушкин пиджак, держа его «тореадоровскими» руками, и стал им размахивать перед его мордой. Он стоял смирно, глядя на меня и не понимая, что же от него требуется. Наверное, обдумывал, как ему поступить в этом случае, видя «тореадора». Я попробовал его подразнить. Набросил пиджак на его морду и своим грозным видом стал показывать, чтобы он выходил на честный бой. Вот тут-то я, весь в своей «тореадоровской» красе, ему покажу, как легко с ним справлюсь! И победа будет за мной.
Бычок был не испанский, а русский. И поэтому в нем никак не просыпался азарт настоящего бойца. Я ждал боя и представлял, как мастерски буду уходить в сторону, когда он будет на меня набегать, и не сможет задеть своими рогами. Кровь во мне кипела!
Бой продолжался, счет был пока в мою пользу. Я подумал, что мне нужно его обойти и, может быть, видя тореадоровский плащ, он отреагирует на него агрессивно. Только я сделал пару шагов, как у Мартика проснулись испанские гены, он резко повернулся в мою сторону и побежал ко мне лбом в лоб. Отпрыгнуть не удалось, веревка ударила по моим ногам, и я упал на землю, выронив «плащ». Мартик подумал, что бой нужно продолжать, и своей мордой стал катать меня по траве. И тут я понял, что без чьей-то помощи мне живым из боя не выйти… И стал звать на помощь.
Сколько по времени продолжался бой, я не знаю. Но на мой крик прибежала тетя Галя Курьянова, отогнала бычка и спасла меня. Я встал, голова кружилась, как после центрифуги, на которой тренируются космонавты. Тетя стала допытываться, хотела узнать правду, зачем я дразнил быка, так как весь бой видела, сидя на своей лавочке у двора. Пришлось ей объяснить, что хотел стать тореадором. Она не поняла, кто такой тореадор, взяла за руку и привела домой. О моем бое с быком рассказала бабушке. Бабушка, немного поругав, сказала, что в меня «вселился испуг» и надо его срочно убрать.
Бабуля диагнозы ставила моментально, так как была специалистом в области тех болезней, которые не подвластны современной медицине. Ее мозг обладал диагностическими способностями. Процедура лечения «от испуга» мне была известна до мелочей, я знал ее в совершенстве, мог уже сам вести врачебную практику. Я ее познал, сидя на своей печи и наблюдая за процедурой лечения больного, когда бабушка рано утром или поздно вечером в своей поликлинике под названием «кухня» проводила сеансы.
Бабушке небесный дар по лечению людей передался по наследству, так она, по крайней мере, говорила всем. Медицинского образования у нее не было. Ведь такого факультета – «небесный дар» – в институте нет. А он должен бы быть, так как поток больных к бабушке с каждым годом увеличивался, и ей в одиночку всех не удавалось вылечить. Дар ее распространялся только на лечение «от испуга» и вывихов суставов. Над другими видами болезней чары ее пропадали.
